Смертельно безмолвна - 2

ты их любишь. Как просто доверять секреты брату или сестре.

– У людей это вызывает проблемы. – Неожиданно тихо усмехается Ноа и глядит мне в глаза,

отстранившись. – Все, что ты назвала. Обычно, это самое сложное.

– Вот тебе еще один факт про людей, мистер Смерть. – Я стираю со щек слезы. – Мы всегда

все осложняем. Но понимаем, что мы все усложняем, лишь тогда, когда усложнять уже нечего. –

Повожу плечами и усмехаюсь. – Как там говорится... ну...

– Что?

– Дорожишь, когда потеряешь?

– Наверно.

– Что-то в этом духе.

Делаю шаг назад и выпрямляюсь, дрожа от холода. Пусть все это закончится.

Человек я или монстр, я должна поплатиться за то, что сделала. Осознанно или нет, я не

думаю, что кого-то волнует этот вопрос. Не думаю, что им зададутся родственники тех, кого я

лишила жизни. Не думаю, что я вообще имею права сомневаться.

– Нет. – Ноа поднимает подбородок, а я согласно киваю.

– Я не имею права сомневаться.

– Но я могу. Я могу сомневаться, могу хотеть сомневаться и могу все это исправить.

– Что?

Внезапно глаза Смерти становятся черными. Хлопок, и он рядом со мной, его ладонь на

моей груди, его взгляд внутри моей головы. Я ошеломленно застываю, а он рычит:

– Я – Смерть. И я решаю, кто умрет, а кто останется жить.

– Нет, Ноа, не надо! – Впиваюсь пальцами в плечи отца. – Я не могу... я не...

– Я уже однажды спасал тебе жизнь, Ариадна.

– Это неправильно! Так не должно случиться, ты же знаешь.

– Ты – моя дочь.

Внутри все переворачивается, становится дико больно, и я распахиваю глаза, а Ноа в эту

секунду перевоплощается в незнакомое мне существо с пустым взглядом. Холодный и опасный.

Смертоносный. Морт сжимает меня в руках, будто мошку, и произносит:

– Каждый день ты будешь помнить о том, что совершила. Каждый день будешь жить с этими

мыслями, и ты никогда не избавишься от воспоминаний. Никогда! Это твое третье проклятье, Ариадна Монфор-л’Амори. – Глаза Смерти вонзаются в мою грудь стрелой, и я чувствую, как

легкие сводит. Раз толчок, два. Мое сердце скрипит, пытаясь очнуться. – Ты будешь жить, потому

что я – часть тебя, Ариадна. Потому что я – твой отец.

– Ноа...

– Ты будешь жить.

Он прижимается губами к моему лбу и шепчет дрожащим голосом:

– Ты была права. Законами вселенной правит любовь.

А затем меня разрывает от такой горячей боли, что я кричу. Сердце взрывается, меня

пронзает колючая судорога от головы до кончиков пальцев, и уже в следующее мгновение я

открываю глаза и вижу светлый потолок, нависающий над головой, будто небо.

Не могу пошевелиться. Смотрю вверх и щурюсь. Что за странный звук... в ушах...

Я постанываю, приподнимаясь на локтях, и замечаю краем глаза Хэйдана: его голова

опущена между колен. Парень сидит рядом, сжимает в замок трясущиеся пальцы.

– Ты... ты мне не поможешь?

Его руки замирают, голова медленно поднимается, парень ошеломленно распахивает глаза и

восклицает не своим голосом:

– Ари? Что за...

Лицо друга вытягивается, губы подрагивают, он кидается ко мне и прижимает к себе так

судорожно, что дыхание перехватывает.

– Боже мой, – хрипит он, водя ладонями по моей спине, – ты жива, боже, ты жива!

– Я так скучала, Хэрри.

Зажмуриваюсь, а он вдруг начинает трястись. Друг плачет, я не помню, чтобы Хэрри плакал.

Прокатываюсь пальцами по его прилизанным волосам и шепчу:

– Не надо, пожалуйста.

– Я думал, что потерял тебя.

– Хэрри.

– Я думал... – Он отстраняется, стягивает очки и морщится. – Думал, что больше тебя

никогда не увижу, черт возьми. Как же так...

Его пальцы сжимают переносицу, а я вновь обнимаю друга.

– Это я во всем виновата.

– Издеваешься? Ты ведь спасла мне жизнь! – Его ореховые глаза смотрят на меня так

пристально и искренне, что внутри все переворачивается. – Ты из-за меня...

– Замолчи. Если потребуется, я сделаю это снова.

– Идиотка.

Он смеется и плачет, и сжимает меня в медвежьих объятиях, пытаясь задушить. Но я не

против. Я прижимаюсь к нему близко-близко, чтобы слышать биение его сердца. Хэрри

отстраняется и неуклюже шмыгает носом.

– Черт возьми, – протягивает он, усмехнувшись, – это же невероятно, как так вышло?

– Ноа.

– Вот же старик. Не мог сразу тебя спасти?

Я хмыкаю и устало убираю с лица волосы. Думаю, он вообще не должен был спасать меня.

Его помощь – ошибка. Кто знает, во что выльется очередное нарушение баланса? Не исключено,

что мы еще заплатим за это. Люди совсем не учатся на своих ошибках. И даже у Смерти теперь

есть собственная шкатулка совершенных просчетов.

– Помоги... помоги встать, пожалуйста.

– Конечно.

Хэйдан берет меня за руку и аккуратно поднимает с пола. Перед глазами тут же все в бок

кренится, и я едва не валюсь обратно. Опускаю взгляд на окровавленную кофту.

А ведь так просто было отыскать ножницы, так просто было проткнуть себя лезвием.

– Мэри-Линетт потеряла сознание, когда мы были внизу, – говорит Хэрри, вырывая меня из

мыслей, – ну, когда мы поняли, что все паршиво, и заразились какой-то дрянью.

– Она не знает о том, что случилось после?

– Видимо, нет.

Хорошо. Ей и так пришлось пройти через многое.

– Да никто ничего не понял, – глухим голосом протягивает Хэйдан. – Мэтт спустился по

лестнице и вырвался из дома, ничего не объяснив. Я тогда еще не мог толком стоять... я хотел за

ним пойти, но сначала решил тебя проверить. Джейсон остался с Мэри.

– А эта девушка...