Смертельно безмолвна - 2

Почему продолжает смотреть на него так, словно он хороший? Я не понимаю Эбигейл, я совсем

другой человек.

Утром мне звонят из школы. Я пропустил много занятий, и я ненавижу себя за это. Я всегда

думал, что посещение уроков – гарантия моего будущего. У меня должно быть это, мать его, чертово будущее. Если я завалю экзамены, заброшу учебу, что со мной станется?

Идиотские мысли. Невероятно идиотские. Но я ничего не могу с собой поделать.

На кухню спускаюсь в паршивом настроении. Мы не придумали, как поймать Ари, и не

решили, что делать со способностями Эбигейл. Мы не узнали ничего нового про «ящик

Пандоры», жертвоприношения, и у меня создается такое впечатление, будто бы я впустую хожу

по коридорам коттеджа Монфор-л’Амори, бессмысленно тратя собственное время.

– Доброе утро! – Восклицает Эби, едва я переступаю порог кухни.

Она помахивает мне рукой из-за барной стойки, а я небрежно бросаю.

– Привет.

– Кто-то не выспался? – Интересуется Норин, выгнув бровь, и замирает рядом с Эби.

– Нет, все в порядке.

– Тетя Норин учит меня готовить яичницу.

«А еще тетя Норин собирается заплатить за то, что ты подвергнешь свою жизнь

опасности», – думаю я , но как всегда оставляю свои мысли при себе и отвечаю:

– Классно.

Усаживаюсь за стол и подпираю ладонями подбородок. В этом доме мне не удается

нормально выспаться, во сколько бы я не ложился. Постоянно мучает тревога, паника, мне все

время кажется, что за мной наблюдает тысяча глаз давно умерших ведьм. Я протяжно выдыхаю и

неожиданно вижу, как Эбигейл подсовывает мне под нос тарелку.

– Это вам, – она расправляет плечи и взмахивает руками, – счастливая яичница.

На круглой тарелке расположились два желтка, словно глаза, а кетчупом нарисована толстая

дуга, что-то вроде улыбающегося рта, или я не знаю, какая там фантазия у детей.

Я недоуменно вскидываю брови, потому что мне никогда еще не делали счастливую

яичницу, и киваю.

– Спасибо, Эби. Я уверен, это очень вкусно.

– Вы выглядите грустным.

– Утром все люди грустные.

– Не обращай внимания, Эбигейл, – пропевает Норин, вытирая стол, – Мэттью всегда

хмурый. Это его визитная карточка.

Закатываю глаза и шумно выдыхаю. С чего все взяли, что я постоянно хмурый? Да у меня

просто проблем много, и столько всего навалилось. Естественно, от радости прыгать не

приходится. Как будто мне приносит удовольствие вечно витать в мрачных мыслях.

– У вас морщины будут, – подмечает Эбигейл, скривив нос. – Серьезно.

– Они у всех будут, Эби.

Девочка вздыхает, отходит от меня и неожиданно подпрыгивает к магнитофону. Не думаю,

что такое древнее устройство вообще работает. Это же прошлый век.

Накалываю на вилку яичницу, но не успеваю проглотить и кусочек, как вдруг Эби ко мне

вновь прилипает и распахивает небесно-голубые глаза.

– Вставайте, – решительно приказывает она, схватившись за мою руку, – ну же.

Уже в следующую секунду из колонок доносится неизвестная мне быстрая музыка, и я

недовольно поджимаю губы, не понимая, что происходит.

– Я не собираюсь танцевать.

– Пожалуйста.

– Нет. – Покачиваю головой. – Разумеется, нет.

Норин прыскает со смеху, а я искоса гляжу на нее, прищурив глаза.

– Ну, давайте же, переставляйте ноги! – Просит Эбигейл, раскачивая мои руки туда и

обратно, словно я умственно-отсталый кретин. – Это просто. Шаг вперед, шаг в сторону.

– Я не хочу танцевать, Эби.

– Я вас не спрашивала.

– Это глупо.

– Вы постоянно хмурый, потому что все, что приносит обычным людям радость, вам

кажется глупым и стыдливым. Но нет ничего позорного в том, чтобы улыбнуться.

– Вот, смотри. Я улыбаюсь.

– Вы притворяетесь.

Эбигейл недовольно сводит брови, а я протяжно выдыхаю, покачиваясь из стороны в

сторону, как идиот. Девочка теребит мои руки, тянет их вниз, вверх, скачет рядом, ну а я с

убийственной долей скептицизма наблюдаю за ней, жалея, что нельзя слиться с пылью.

Я приподнимаю руку, чтобы Эбигейл смогла прокрутиться под ней. Она делает один круг, останавливается и улыбается так широко, словно я разрешил ей прогулять школу.

– Что? – Бросаю я, недоуменно нахмурив лоб.

– Вы все-таки умеете танцевать.

– Я все умею, девочка.

Эби прыскает со смеху и под новую композицию ставит на пояс руки.

– И даже так можете? – Она пародирует игру гитариста, тряся головой так рьяно, что я

боюсь, как бы все ее мозги не вылетели наружу, и выпрямляется. – Ну, так как?

– Запросто.

– Покажете?

– Эм... дай подумать. Пожалуй, нет. – Улыбаюсь пару миллисекунд и вновь опускаю уголки

губ. – Не в этой жизни, Эбигейл.

– Ну, пожалуйста.

– Нет. Однозначно. Нелогично и иррационально тратить время на подобную чепуху.

– Какой вы зануда.

– А еще старик, – добавляет Норин, размешивая травы в прозрачной миске. Замечает мой

недовольный взгляд и усмехается. – Ну, умный и полезный старик, разумеется.

Я закатываю глаза как раз в тот момент, когда на кухню проходит Джейсон.

Он болезненно прокатывается тыльной стороной ладони по лбу, а потом встречается

взглядом с Норин и криво улыбается, как ни в чем не бывало. Возможно, у меня развилась

паранойя, но я думаю, что только идиот не заметит, как паршиво он выглядит.

– Что здесь происходит?

– Вы любите танцевать, Джейсон? – Сразу же находится с вопросом Эби и искренне

вглядывается в глаза оборотня. Тот останавливается рядом с Монфор и приобнимает ее за талию.