Смертельно безмолвна - 2

умом обдумываю происходящее. Отличное утро. Я пропустил биологию, но все равно научился

оказывать первую медицинскую помощь.

– Ты ненормальный, – хрипит Джейсон, обмякнув в полуискореженном кресле.

А я отстраненно покачиваю головой и отрезаю:

– Сейчас принесу тебе воды.

Он не отвечает, но я все равно киваю, будто мы мысленно обменялись парой фраз.

По пути на кухню я встречаю Хэрри. Он чешет в затылке и глядит на меня сонными, косыми

глазами, которые до сих пор не привыкли к свету.

– Что происходит? – Брат зевает, прикрывая рот пальцами. – Я слышал крики.

– Сходи к Джейсону, он во второй гостевой комнате.

– Что с ним?

– Небольшое недоразумение. Кажется, проклятье подействовало.

– Какое проклятье? – Я поджимаю губы в особой даже для себя жалостливой манере, и

Хэйдан изумленно вскидывает брови. – Проклятье «черной вдовы»?

– Проследи за ним, я принесу воды. Хорошо?

Брат кивает, спрыгивая с последних ступеней лестницы. А я плетусь на кухню, часто моргая,

словно пытаюсь смахнуть с глаз усталость. Ситуация паршивая... Если Джейсон и, правда, что-

то чувствовал к Норин – у него огромные неприятности.

– Мэтт.

Останавливаюсь, схватившись пальцами за стену.

– Норин ушла. – Мэри-Линетт набрасывает на плечи теплое пальто. – Я пойду за ней.

– Конечно.

– Если не вернусь в течение часа...

– Вернетесь. Или мы вас найдем.

Мэри вытаскивает волосы из-под ворота пальто, убирает их с подбородка и покидает

коттедж, вооружившись лишь природными инстинктами и страхом, будто сестра потеряла от

вины голову и способна сделать с собой все, что угодно. Я знаю, как это, когда напрочь отбивает

рассудок. Это страшное состояние. В состоянии аффекта, нестерпимого отчаяния ты

совершаешь много ошибок, за которые потом расплачиваешься всю жизнь.

Когда я возвращаюсь в комнату, Джейсон выглядит гораздо лучше. Он уже спокоен, уверен в

себе и в своих силах, однако бледен. Испарина блестит в тусклом свете.

– Выпей. – Я протягиваю ему стакан и сажусь напротив.

Хэрри молчит. Джейсон молчит. Я решаю не нарушать идиллию и тоже молчу. Меня волнует

проклятье Норин, но не так сильно, как хотелось бы.

Сердца разбиваются каждую секунду. Пары расходятся. Люди уходят. Если Джейсон должен

уйти, чтобы выжить – это нормально и разумно. Он должен выбрать жизнь; так бы поступил

любой здравомыслящий человек. Правда, он - не человек. И все мы здесь - давно уже не

адекватные люди. Я протираю ладонью лицо и все-таки спрашиваю:

– Что будешь делать?

Джейсон выдыхает серый дым и пожимает плечами. Я уже думаю, он не собирается

отвечать, однако, чуть погодя, он хрипит:

– Ничего.

– Ты умрешь.

– Откуда ты знаешь.

Прищуриваюсь и не отвечаю, потому что это идиотский вопрос и вообще не вопрос.

Самонадеянность романтиков потрясает и обескураживает. Романтики верят, что их чувства

спасут мир, изменят смысл существования, повернут время вспять и бросят вызов судьбе. Но

люди, как умирали, так и умирают. А Земля как крутилась, так и продолжает крутиться. Ей до

нашей романтики нет никакого дела.

– А вы уверены, что дело именно в проклятье? – Интересуется Хэйдан. – У нас много врагов,

они могли это подстроить.

– Зачем?

– Чтобы сломить тебя или Норин.

– Я так не думаю. – Снова затяжка. Снова взгляд в пустоту. Джейсон сверлит стену, а я

отворачиваюсь, потому что не привык глазеть, как человек изо всех сил пытается скрыть внутри

себя чувства, отчего выглядит еще более жалким и еще более поверженным.

– Мойра шутница. Сначала подарила надежду, а потом послала к черту.

– Передумала, – усмехается мужчина.

– Но, может, просто не судьба?

– Это как понимать?

Я верчу в воздухе рукой, выражаясь на понятном только мне языке, а потом ворчу:

– Так и понимать.

– Ты видел Судьбу, мальчик? Так вот, я тебе раскрою секрет, она реальное существо, которому можно и нужно бросать вызов. Она может написать все, что угодно! – Джейсон вдруг

усмехается и покачивает головой. – Неужели мы обязаны со всем соглашаться.

– Разве мы что-то решаем? – Глухим голосом спрашивает Хэрри. Он стягивает с лица очки и

кладет их на колени. Прокатывается ладонями по лицу и снова тянется к очкам, но не надевает

их, а начинает нервно крутить в пальцах. – Что бы мы ни делали, все впустую.

– Я все равно буду настаивать на своем. Я так хочу. Это моя жизнь и мой выбор.

– Но, может, Норин не создана для тебя. Может, за углом тебя ждет другая женщина, и, встречаясь с ней, ты не рискуешь умереть от сердечного приступа.

– Хэйдан, так не бывает, чтобы человек был создан для тебя. Ты только подумай, как глупо

это звучит. – Джейсон откидывается в кресле. – С какой вообще стати кто-то чужой должен с

тобой мириться и принимать тебя? Очень часто, как в нашей жизни и случается, людям хочется

сдаться, опустить руки, потому что они не привыкли бороться вечно... Но вот в чем загвоздка –

они ведь хотят любить вечно. Верно? Но как это возможно, если сил сражаться у них хватает

едва ли на пару недель? Они все говорят: он мне должен, она мне должна. И они забывают, что,

прежде всего, они должны сами себе. Ты ищешь того, кто тебе подходит. А ты не задумывался:

подходишь ли кому-либо ты? Не человек был создан для тебя. А ты создаешь себя для человека.

Запомни это.

Никогда не видел, чтобы Джейсон говорил так долго, так много и так горячо. Губы у меня

вдруг растягиваются в улыбке, и я хмыкаю, потирая нос неуклюжими движениями.

Чувства меняют нас. Это идиотский факт, который мешает нам жить. Иногда они из нас