Смертельно безмолвна - 2

– Я верну тебя домой. Я пообещал тебе!

– Чего ты так кричишь? Праведный Мэтт всегда умел держать себя в руках.

Я часто и неровно дышу. Я не понимаю, что в руках у меня пистолет. Я не понимаю, что я

могу нажать на курок и убить ее, убить Ари. Мою Ари. Это невыносимо. Это жжет.

– Пожалуйста, – вдруг шепчу я не своим голосом, – прошу тебя, остановись. Дай нам уйти,

Ари. Дай нам уйти отсюда.

– Нет.

Из меня резко выкатывается воздух. А плечи поникают, будто на них взвалили груду камней.

Встряхиваю головой, пытаясь взять себя в руки, пытаясь привести себя в чувство, и не могу. Не

получается. Я не равнодушный, не смелый, не сильный.

– Тогда я должен сделать это.

– Должен. Но не сделаешь. – Ариадна останавливается напротив браунинга и, будто в этом

нет ничего опасного, страшного, дикого упирается грудью в дуло пистолета. – Мне всегда

казалось, что ты способен совершать отчаянные поступки. Но ты слабак... Как и все люди. Увы.

Прости меня, Мэтт. Но сегодня я сломаю тебе жизнь.

Что? О чем она? Рассержено свожу брови, пытаясь понять, что обозначают ее слова.

Как вдруг происходит нечто странное: мои руки двигаются в сторону, мне отнюдь не

подчиняясь, и они двигаются в сторону Эбигейл, вместе со сжатым в пальцах заряженным

пистолетом. Я ошеломленно распахиваю глаза и сглатываю.

– Нет, нет, что ты делаешь, нет, Ари.

Но Ари просто стоит молча и наблюдает за тем, как я поворачиваюсь к Эби. В груди у меня

разрываются на части органы, в голове вскипает кровь, но я ничего не могу с собой сделать. Я не

контролирую свои действия! Не отвечаю за свое тело!

О Боже. Распахнутые от ужаса глаза покрываются пеленой, я судорожно соображаю, как мне

быть, что делать, у кого просить помощи, и понимаю, что помощь не придет. Мне никто не

поможет, кроме меня самого, поэтому я обязан бороться. Я не поддамся, нет!

– Черт возьми, – рычу сквозь стиснутые зубы я, чувствую, как пот толстыми струями катится

по подбородку, и испускаю стон. В голову приходит безумная идея, и я начинаю с неистовым

рвением стрелять в воздух, надеясь, что, когда я наставлю дуло пистолета на Эбигейл, в магазине

не останется патронов. Выстрелы разрывают тишину на части, и меня ударяет раз за разом лихая

отдача, но я упрямо продолжаю опустошать обойму. Я борюсь, я кричу что-то, а потом едва не

нажимаю на курок, когда перед глазами оказывается лицо плачущей Эбигейл, плачущего эльфа.

Она прикрывает ладошками дрожащие губы, а я уже перестаю дышать, уже ничего не ощущаю. Я

просто шепчу:

– Беги. – Руки трясутся, сжимая обжигающий металл. – Беги, пожалуйста.

Но она не может, она не в состоянии сорваться с места так же, как и я не в состоянии

опустить оружие. Эби пошатывается от легкого ветра, а я до скрипа стискиваю зубы.

– Не делай этого с ним! – Неожиданно кричит Хэйдан. – Не поступай так с Мэттом, я прошу

тебя, Ари, пожалуйста, не надо!

Брат валится на колени, закрыв рот, а я чувствую, как судорога прокатывается вдоль тела и

взрывается где-то в башке яркими красками.

– Я не сдамся, – сиплым голосом бормочу я, – я не сдамся, не сдамся.

Ариадна подходит ко мне и нежно проходится пальцами по моим волосам. Она тихо, едва

слышно посвистывает, проглатывая воздух. А я смотрю на нее и вижу, как уголки губ у нее

дрогают. Она невольно подается вперед. И мне неожиданно кажется, что в глазах ее больше нет

жизни, нет света. Они наполняются черной пеленой, будто краской; это пугает меня и поражает.

Черные точки, вместо знакомого взгляда. Как это возможно?

Меня колотит и трясет. Я пытаюсь выговорить хотя бы слово, чтобы образумить Ари и

привести в чувство, но все тщетно, тщетно. Она касается теплыми губами моей щеки так

чувственно и проникновенно, что огненная лавина скатывается по мокрой коже, и шепчет:

– Стреляй.

Я нажимаю на курок.

Звучит оглушающий выстрел, самый громкий звук в моей жизни, и я пячусь назад.

Что я сделал. Не понимаю. Что я сделал. Ничего не вижу, не слышу.

Ариадна уходит, оставив горячий след своими пальцами на моей спине, а я внезапно вижу

Эбигейл, на земле. Я вижу ее с дыркой в голове, из которой тянется алая лужа. Крик.

Хэрри вскакивает с земли, Джейсон подрывается на ноги. Наши враги уходят, а я не схожу с

места, прибывая в трансе и видя происходящее в замедленной съемке, на повторе. Снова и снова.

Снова и снова. Выстрел, падение. Выстрел, падение. Мои глаза так широко раскрыты, что резь

прошибает веки, скулы, виски. Я просто стою, просто наблюдая за тем, как мой брат качает в

руках мертвое тело одиннадцатилетней девочки, и я просто молчу.

Я убил ее. Убил Эбигейл Роттер. Сказал, что спасу. И убил.

– Мэтт... – Джейсон оборачивается, а я пячусь назад, закинув за голову руки. В груди растет

нечто колючее, горячее, неистовое, оно пульсирует, орет, вопит, оно заставляет все во мне гореть

от адской боли. Оно не дает дышать, я задыхаюсь. Хватаюсь рукой за горло, чувствую, как под

пальцами сводит мышцы, и пошатываюсь назад, все дальше и дальше.

– Мэттью, постой.

Я не стою. Я срываюсь с места, словно обезумевший, словно не соображаю и ничего не

вижу перед глазами. Я несусь сквозь лес, сквозь время и пространство, и единственное, что

слышу – это выстрел, после которого я стал убийцей, а Эби - моим прошлым.

Я неистово работаю руками, грубо разрывая воздух перед собой, я бегу изо всех сил, не

испустив звука, не проронив слов. И я не чувствую своих ног, врезаясь ими так резко в землю, что удары отдаются по всему телу и прошибают голову.