Смертельно прекрасна

Я чувствую.

– Прекрати, Хэрри, – шепчу я, сжав от бессилия зубы. – То, что ты стоишь здесь, а не лежишь на больничной койке, делает тебя пустышкой? Даже думать об этом не смей.

– Я ничего не сделал, как всегда. Я хотел, но не смог.

– Ты и не должен ничего делать.

– Почему? Потому что я слабый? Потому что у меня не хватит сил?

– Потому что к тебе это не относится, и ты не должен рисковать ради меня жизнью.

– Черт возьми, Ари, дело не в тебе, – взвывает он. – В се это всегда было больше, чем просто спасением твоей жизни. Ты никогда не думала, что я и свою жизнь спасаю, что это позволило и мне ощутить себя кем-то?

– Ощутить себя кем, Хэрри? – Восклицаю я. – Ты не понимаешь, что несешь.

– Тебе легко говорить.

– Легко?

– Люди всегда так делают, всегда. У них есть нечто важное, нечто такое, за что стоит держаться, и они возмущаются, мол, это сложно и невыносимо. А как жить тем, у кого нет предназначения? Как жить слабакам, которые валятся в обморок каждый раз, едва угроза нависает над головами близких ?

– Ты сделал гораздо больше, чем думаешь, – горячо вспыляю я.

– Не надо успокаивать меня, Ари. Я не ребенок.

– Т ы всегда был рядом, когда мне было плохо. Вот что важно!

– Важнее спасти жизнь брату, когда он остается один, – отрезает Хэрри и отходит от меня, безвольно откинув голову, – важнее остановить тебя, когда ты бежишь спасать его.

– Ты поддерживал меня так часто, руки опускались, а ты…, – я подхожу к другу и так сильно стискиваю зубы, что глаза покрываются мутной пеленой , – ты всегда был рядом.

– Я не хочу быть просто веселым мальчиком, который отпускает шутки и делает мир светлее и добрее. Я хочу помочь тебе или Мэтту, кому угодно, когда потребуется.

– И что ты под этим понимаешь?

– Умение защитить вас, но я…, – Хэйдан взмахивает руками и кривит губы, – я и себя защитить не могу. Так что, – он пинает притаившийся в тени камень и шепчет, – неважно.

Парень возвращается к пикапу, а я смотрю на него и не знаю, что сказать. Может, я и не должна ничего говорить? Неожиданно я понимаю, что нас с Хэрри свел не случай… Мы стали друзьями не потому, что оказались в нужное время в нужном месте. Просто Хэйдан понимает меня. Понимает, что я чувствую. Как и я понимаю его, пусть и пытаюсь изо всех сил отгородить от опасности. Мы слишком похожи, пусть мы безумно разные. Поэтому он мой друг, поэтому он рядом – потому что мы оба боремся не только с миром, но и с собой.

Я плетусь за парнем, догоняю его у машины и останавливаю, взяв за руку. Хэйдан оборачивается, а я притягиваю его к себе и сдуваюсь, будто шар. Все силы разом исчезают и испаряются в воздухе, и на ногах я стою благодаря крепким руками друга, которые тут же подхватывают меня и прижимают к себе.

– Ты – исключение , Хэрри, – шепчу я, перебирая волосы парня, – ты борешься с тем, что гораздо сильнее тебя и не сдаешься. И я не встречала таких людей. – Я отстраняюсь и поправляю очки друга, нелепо усмехнувшись. Он же смотрит на меня серьезно, да так, что мир застывает от нависшего в воздухе напряжения. – У тебя есть дар и проклятье , как и у меня, Хэрри. Это доброта , которой могут воспользоваться, которую часто недооценивают. П оверь мне, быть героем – это не спасать всех, ты и не сможешь спасти всех. Но ты всегда спасаешь меня, ты можешь не знать об этом, но это так, и Мэтт, он бы согласился со мной.

– Впервые, – едва слышно, усмехается Хэйдан, и я киваю.

– Да. Впервые.

Хэрри вновь прижимает меня к себе, и я зажмуриваюсь, сжав в пальцах его плечи.

– Ты не должен быть , как я или Мэтт, или кто-то другой. Ты должен быть собой.

– Я не хочу быть собой.

– Ты должен им быть, - настаиваю я, тяжело дыша на его плече, - если бы люди были такими, как ты, за такой мир стоило бы бороться, Хэйдан. Слышишь?

Он нервно кивает, а я сильнее прижимаю его к себе.

Лишь сейчас, когда руки Хэрри сжимают мою талию, когда глаза его зажмурены, а плечи дрожат, я понимаю, что друзья во мне нуждаются в столь же мере, что и я в них. Не думала, что кто-то хочет быть со мной рядом, что я могу поддержать и придать сил.

В ыдыхаю, впервые, после того, как вышла из подвала.

Я не зря очнулась, теперь я в этом уверена: мне есть к кому возвращаться, есть люди, которые действительно меня ждут. Значит, и смысл в жизни тоже есть.

***

Я дожидаюсь полуночи.

Едва секундная стрелка пересекает отметину в двенадцать часов ночи, как сразу же чужие ощущения испаряются, освободив голову, позволив родным чувствам наполнить с макушки до кончиков пальцев все мое тело.

Я сижу в кресле, завернутая в одеяло, я смыла кровь и расчесала волосы. Мне уже не так плохо, да и Норин обработала раны. Я в порядке. Все хорошо.

Со спокойным выражением лица поднимаюсь на ноги и натягиваю на плечи теплую ветровку. Стягиваю в хвост волосы и шмыгаю носом, позволяя простуде взяться за меня.

Я как школьник, хочу заболеть, лишь бы на время передохнуть. Правда, отдохну уже завтра, потому что на сегодня у меня есть планы.

Выхожу из комнаты и плетусь по коридору. На этот раз мне удается идти бесшумно. Сосредоточенно переступаю через скрипящие половицы, ровно дышу и осторожно виляю меж притаившейся в тени мебели, и через минуту я выхожу из коттеджа незамеченной.

Плетусь вдоль тропинки, прислушиваясь к прекрасной тишине, по которой так дико соскучилась моя голова, но неожиданно улавливаю рядом с собой движение. Я порывисто оборачиваюсь и, к огромной досаде, замечаю за спиной Джейсона. Я закатываю глаза.

– И когда я прокололась?

– Когда закрывала дверь.

Задумчиво покачиваю головой и киваю.

– Буду знать.

Собираюсь сойти с места, но мужчина останавливает меня, водрузив огромную руку на мое плечо, и мне приходится нехотя притормозить.

– И ты, правда, считаешь, что поступаешь разумно? – Спрашивает Джейсон низким голосом и обходит меня, вытащив из кармана древнего, тонкого пальто пачку сигарет.

Он закуривает, а я пожимаю плечами.

– Да.

– Неправильный ответ.

– Я должна идти.

– Ты должна остановиться. – Мужчина кривит губы. – И ты сама это понимаешь.

– Я хочу найти их. – Спокойно сообщаю я, будто рассказываю детскую сказку.

– А потом что?

– Убью их.

– Так прямо возьмешь и убьешь. – Джейсон выдыхает дым, который скручивается в размытые узоры, и кивает. – Отличный план. А вдруг убьют тебя?

– Организуешь похороны. – Язвлю я.

– Ты совершаешь огромную ошибку.

– Черт возьми, Джейсон, я могу ведь просто приказать, хорошо? И ты уйдешь. Давай не будем устраивать сцен. Я все равно пойду к ведьмам, я должна отомстить за то, что они сделали с Мэттом, с Хэрри, со школой. Люди теперь на меня озираются, будто я Дьявол, а не тот зализанный блондин, что приходил ко мне в спальню. Считаешь это правильно?