Smoking gun

Вещей действительно было не так много. По большей части книги, что выстраивались стопочками на деревянном полу в разных частях комнаты. Некоторые книжные корешки он узнавал сразу: Камю, Шекспир, Маркес, Байрон, Готорн, Диккенс, Коллинз, Ирвинг. Кое-какие стопки венчали «Над кукушкиным гнездом», «Преступление и наказание», « Анна Каренина». Тейт улыбнулся, подняв «На маяк» Вирджинии Вульф. Затем опустил книгу на место.

«Кажется, и тебе, и Вирджинии удалось все-таки побывать на маяке», - усмехнулся юноша, продолжив экскурсию.

Он узнавал комнату, - вот его же двуспальная кровать у окон с металлическими прутьями, вот его комод и шкаф из грубой древесины, антикварный письменный стол со множеством ящичков, люстра в охотничьем стиле, - но мелкие детали были в новинку: у двери покосилась одним краем кожаная дорожная сумка, – живое доказательство позавчерашних похорон, - по левой же стороне от двери, между стеной и небольшим шкафом ждали своего часа коробки для переездов. На ручке шкафа, на голубой вешалке повисло длинное темно-винное платье в мелкий цветочек, а на плюшевом пуфике – невысокая стопочка теплых свитеров. Под комодом валялись кожаные черные ботинки, - шнурки торчали наружу, словно длинные мышиные хвосты, – а на полках рядом с комодом - подсвечник в виде большой керосиновой лампы, еще стопки книг и потертая коробка с резным ключом на крышке. Тейт потянул за замочек, найдя внутри истертую пастель. Рисует. Тейт улыбнулся, его догадка по-поводу творческой личности находила все новые и новые подтверждения. На комоде несколько пухлых косметичек разных размеров. Даже те словно не из этого века – их нежно-голубая ткань перетягивалась сверху сплошным кружевом. Рядом плоский пузырек парфюма. Тейт аккуратно снял крышечку, принюхиваясь к запаху. Вербена. Юноша улыбнулся. На письменном столе несколько путеводителей по Ирландии. Тейт вскинул брови. Так она и правда хотела сюда? Хотела в Ирландию? Так ее не заставляли переезжать?

Самоучитель по французскому, макбук, хлопковая коричневая сумка-почтальонка с торчащими из переднего кармашка Marlboro Gold, черные наушники и айпод, который Вайолет успела выложить перед ванными процедурами. Никакой косметики. Ничего даже близко напоминавшее девичьи вещички, вроде груды колец и сережек. Все, абсолютно все, каждая мелочь служила кусочком, дополнявшим один большой пазл, картинкой которого являлась сама Вайолет. Тейт вернулся взглядом к плееру, прислушиваясь. Вода все еще шумит в ванной комнате. Насколько плохо изучать чужой плейлист? Ну только одним глазком ведь…

***

Вытираясь полотенцем, Вайолет услышала стук в дверь. Девушка подпрыгнула, хватаясь за занавеску. Еще бы немного и точно бы поскользнулась…

Стук повторился.

– Вай, - позвал Тейт.

Вайолет обомлела, инстинктивно заворачиваясь в полотенце.

– Я сейчас выйду!

– Я только спросить. Хочешь я пока заварю нам чай?

– Ээ… - стоя как истукан в полуголом виде, Вайолет желала быстрее закончить неуютную беседу, словно бы стены и полотенце были прозрачными, и Тейт сейчас спокойно видел ее в чем мать родила, - … да, да, завари, конечно… - лепетала та, вылезая на коврик.

Тейт явно усмехнулся за дверью. Послышались тяжелые шаги в сторону лестницы.

__________

The Black Keys - Everlasting Light

Let me be your everlasting light.

In me you can confide, when no one’s by your side.

Let me be your everlasting light

Oh baby, can’t you see?

It’s shinin’ just for you.

Loneliness is over,

Dark days are through

Yeah, through.

Позволь мне быть твоим вечным светом,

Ты можешь доверять мне, когда никого нет рядом с тобой

Позволь мне быть твоим вечным светом

Ох, малышка, разве ты не видишь?

Это сияние только для тебя

Одиночество закончилось,

Мрачные дни позади

Да, позади

__________

Чувствуя себя пристыженной, словно Тейт и правда видел ее голой, Вайолет вплыла в свою комнату, закидывая старую одежку в корзину для грязного белья у комода. Чистые домашние штаны песочного цвета дарили неимоверное наслаждение. Больше никакой грязи и паутины. Что может быть лучше?

Тейт сидел на подоконнике, листая какую-то книжку, на письменном столе дымился заварочный чайник на подносе. Рядом две чашки на блюдцах и миска со сладеньким.

– Я нашел печенье, - заметив Вайолет отложил книгу Тейт, произнеся фразу так победно, словно объявлял результаты Олимпиады.

Вайолет улыбнулась.

– Расскажи еще.

– Рассказать что?

Вайолет закусила уголок губ, убрав от лица пряди еще влажных волос и, пройдя до письменного стола, присела на стул.

– Ты сказал, что кровать была твоей. А что еще?

Тейт усмехнулся. Запомнила значит. Облизнув губы, блондин спрыгнул на пол, потянувшись к пузатому чайнику, разливая чай по чашкам.

– Вся мебель. Понятия не имею, кто был смотрителем маяка до дяди, но многие комнаты в доме пустовали, так что пришлось покупать некоторые предметы интерьера. Этот стол например, - Тейт дважды стукнул костяшками пальцев по поверхности, передав чашку Вайолет, - был найден на барахолке на Дайкгейт-стрит, - блондин усмехнулся. – Продавец заверял нас, что стол принадлежал самому Диккенсу, но мне в это с трудом верится.

Вайолет расплылась в улыбке. Тейт глядел на нее сверху-вниз, и глаза девушки казались ему совсем огромными, такими красивыми и умными, что в этой чистоте, он видел свою собственную безгрешность, свои правильные поступки и светлую сторону.

Даже когда нервные окончания уже отказывались более выдерживать боль от нагретой керамики, Тейт еле оторвал взгляд, перехватывая чашку другой рукой, устраиваясь у изножья постели.

– А какой была твоя комната в Нью-Йорке?

Вайолет искренне удивилась, вскинув брови.

– Моя комната? – помедлила та.
– Хм, что ж… - девушка подтянула одну ногу к груди, поправив светлый толстенный носок, затем пристроила локоть на спинке стула и сделала маленький глоток чая. Вопрос казался простым, надо было лишь выразить мысли словами. Тейт выжидал, полуулыбка играла на его губах, живые глаза горели. Наверное, ему и правда был интересен ответ, - … она была большой, - Вайолет обвела глазами помещение.
– Да, больше этой комнаты, но все свободное место занимали книжные стеллажи. Знаешь, она вообще походила на вторую библиотеку…

Тейт смеялся, Вайолет улыбалась. Пока они говорили, у каждого начинало сводить мышцы лица от постоянного напряжения. Вайолет нравилось описывать детали, которые дарили ей приятные воспоминания, Тейту нравилось слушать, нравилось узнавать Вайолет. Следующий вопрос рождался следом за ответом на предыдущий, и подростки потеряли счет времени.

***

Прошел практически весь день. Они говорили. Много говорили. Вайолет никогда столько не рассказывала, а он все спрашивал, и спрашивал… и улыбался. Часто и искренне, заставляя ее маленькое замерзшее сердечко оттаивать. Они говорили о ерунде, об искусстве, в котором оба не разбирались, о природе, которую оба любили, о Гражданской Войне, которую любила она, и о черно-белом немом кино, которое любил он. Так и прошел день. Здесь, на мягкой овечьей шерсти, с крошками от печенья на руках и высохшими чаинками на стенках чашек. Они забыли о планах, о фото в ее телефоне, обо всем на свете забыли, погрузившись друг в друга.