Сновидения

— Взлететь в небо, да? Как бумажный самолётик… — И прикрыла глаза. — Я всё ещё не понимаю тебя.

Алый пёс снисходительно ухмыльнулся и отступил на несколько шагов назад. Я облегчённо выдохнула.

— Потому что ещё не пришло время.

Я обернулась на него через плечо и спокойно продолжила:

— А когда придёт, то я должна буду всех спасти?

— Верно.

— Но почему именно я?

— Не пойми неправильно, моя милая Мэй, — теперь его голос звучал несколько иначе. — До тебя были многие, кому я пытался поручить эту миссию. Но они не справились со своей задачей. Ты — лишь очередное лицо из тысячи других. — Он указал на меня пальцем и посмотрел немигающим, странным взглядом, от которого у меня на руках и спине всколыхнулись мурашки.

Мы смотрели друг на друга какое-то время, после чего я медленно заговорила:

— Я хочу спросить кое-что у тебя. — Алый пёс сощурился и сцепил за спиной руки. — Что произошло с другими охотниками за пределами поместья? Почему никто не хватился нас? — Он нахмурился, словно был разочарован моим вопросам, и его уголки губ едва дрогнули.

— У неё на каждого из вас есть свой план, — заговорил несколько холодно и сдержано. — Подумай, почему никто не мог поймать дьяволицу раньше. По этой причине не могут и сейчас, — отрешённо закончил он и ожидающе посмотрел на меня.

«И ни друг, и ни враг. Хотела бы я знать, что у него на уме!» — бегло пробормотала в мыслях я. Когда я смотрела на алого пса, то ощущала волнение, подобное тому, что испытывала в детстве во время игр: сладкий, дикий, непреодолимый азарт. Тягостное любопытство и отчаянный страх допустить ошибку. Хотелось отвернуть своё лицо, зажмуриться и забыться. Но стоило мне прикрыть свои глаза, образ алого пса непроизвольно вспыхивал в мыслях.

Поэтому, поддавшись неконтролируемому любопытству, я быстро облизнула пересохшие губы и случайно спросила:

— Скажи, а что ты видишь в зеркале?

— Ничего. — Странный блеск загорелся в его глазах, похожий на испуг и удивление. Алый пёс отчаянно силился изобразить на своём лице безразличие. — Не задавай глупых вопросов, — ощетинился он, растеряв весь свой игривый задор. — Думай о своей миссии, — резко закончил разговор, повернувшись ко мне спиной. — У такого, как я, не может быть души, — добавил чуть тише и сделал рваный шаг, пройдя сквозь стену.

Я проводила его взглядом и тихо прошептала:

— Лжец. — И на моём лице просияла ухмылка.

«Ты так печально щурился, словно был готов вот-вот расплакаться. Интересно, что ты увидел?» — тихо подумала про себя я. Вновь взглянула на зеркало. Старухи уже не было.

?????

Мало-помалу всё повторялось и повторялось: стены и потолки, треща, перемещались. За короткие мгновения архитектура поместья стремительно менялась. Было интересно, что могло произойти, если бы я не пыталась перестроиться и осталась стоять на месте — меня бы задавила движущаяся стена? Или, возможно, прошла сквозь меня как призрак? Было бы у меня несколько жизней, я бы обязательно проверила.

Я не помнила, сколько шла. Хотелось выйти на внутренний двор, где больше всего было солнечно света, но ничего не выходило. Потому что там росла благовонная глициния, которую так не любила нечисть. Из-за этого лабиринт поместья постоянно перестраивался и не выпускал меня из своих объятий. Но я не теряла веру в чудо.

— Ты смелее, чем кажешься, — негромко донёсся до меня голос Йоко. Я покрутила головой в поиске источника звука, но никого не обнаружила. — Опусти голову, — прозвучала она мягко. Я послушалась и уставилась на старую картину, прибитую к полу.

— Думаешь? — Я присела на корточки и погладила кончиками пальцев раму.

Из картины донёсся приглушённый смех Наны:

— Щекотно!

— Прости.

Мы все разом затихли, и в воздухе затрещало странное напряжение. Я тяжело выдохнула и потёрла глаза кулаком. Спустя какое-то время отозвалась Йоко, заговорив неожиданно строгим голосом:

— Девчонка… Ты… — Стены зловеще скрипнули, словно напомнив о том, что говорить здесь было небезопасно.

Я перебила Йоко.

— Сделаю, всё что в моих силах, — шепнула я, сразу смекнув. А потом спешно поднялась на ноги. — Но сейчас мне пора, так что… ещё увидимся, — с трудом закончила и обернулась по сторонам.

— Береги себя, — тихо донеслись голоса Йоко и Наны. — Не будь глупой и вытащи нас поскорее из этой картины! Сидеть здесь — та ещё задница! — добавила ехидно Йоко, и я тихо хохотнула.

Стены расступились в стороны, впустив лучи света и лёгкий аромат глицинии. Я быстро зашагала, не веря собственным глазам, и в прыжке выпорхнула на полуоткрытую террасу: аккуратная крыша создавала большую тень, по которой могла перемещаться дьяволица. Окон и стен не было, вся конструкция крепилась на хлипких опорных столбах, поэтому потоки холодного ветра без труда со всех сторон обдували моё тело. Я зябко поёжилась, подошла к краю террасы и посмотрела вниз — от земли до моих ног было шесть метров, не меньше. У меня от страха закружилась голова, я шагнула назад и на короткий миг накрыла лицо ладонью. В поместье бабочек никогда не было подобного строения, и я уже подумала, не стало ли всё вокруг очередной уловкой грёз дьяволицы.

«Не зови Мать человеческим именем, тогда она в тотчас явится к тебе…» — вспомнила я слова Йоко.

Времени на сомнения у меня больше не было. Я осторожно нащупала кинжал и глубоко вздохнула, собравшись с мыслями.

— Аяме, — негромко сказала я, подавив в себе волну ужаса. Хватило секунды, чтобы перед моим лицом предстал зловещий облик Матери, в глазах которой всколыхнулась животная ярость. Я неожиданно тепло улыбнулась ей, и она вмиг растеряла всю уверенность, не сразу осознав, где мы находились. — До встречи в аду, — пылко прошептала я, вцепившись в кимоно дьяволицы. Последняя рвано вскрикнула, подзывая к себе нечисть, но было уже поздно — мы со свистом взмыли в небо, подобно бумажным самолётикам, а после стремительно полетели к земле. Нас окутало солнечным светом, и я широко улыбнулась, обняв мёртвой хваткой кричащую от боли дьяволицу.

«Сгори дотла, паршивая дрянь!» — Крепко зажмурилась я, готовясь к болезненному падению.

Часть 19 «Конец — это начало»

Санеми был в ярости из-за того, что происходило вокруг него, и злился на самого себя. Он пока не решил, что его изводило больше: или жужжащие рядом, как навозные мухи, охотники, или мысли о Мэй Кавасаки. Правда, во всех горестях и несчастьях он винил последнюю: угодил ногой в грязевую жижу — виновата случайная мысль о Кавасаки. Выронил из рук катану — снова Кавасаки. Просто был не в духе — опять эта женщина. Везде была причастна Мэй Кавасаки, когда последняя даже не подозревала о глубине своих злодеяний. Но Санеми это не беспокоило.

Когда он прошёл мимо несчастного цветка и чуть не смял ногами, то ненароком сравнил его с проклятой женщиной из поместья бабочек. Вмиг вся краска спала с щёк Санеми, он звонко цокнул зубами и жутко сверкнул глазами.

«Как же ты надоела!» — воскликнул в мыслях мужчина, высоко подняв ногу, чтобы втоптать в землю несчастное растение. Но почему-то остановился, какое-то время смотрел на цветок, и странная тень упала на его лицо. Санеми тихо откачнулся и присел на корточки, фыркнув и покосившись по сторонам — только бы его позорный акт нападения никто не увидел!