Цветы от солнца пьяны…О, сколько их! Взгляни:Герани и тюльпаны,Как пестрые огниНа зелени поляны. На крылечке припекло, Виноград ползет на крышу, Где-то близко-близко, слышу, Бьется муха о стекло.Вишневый цвет опал,Миндальный распустился,Как розовый кораллНа голых ветках вскрылсяИ сердце взволновал. Но хозяйка так комично Вдоль стволов белье развесила… Это было б неприлично, Если б не было так весело…Пусть Бог простит ее,Как я ее прощаю.Смотрю — не понимаюИ белое бельеЦветами называю.<1909>
оградаВ темных листьях винограда.Облупилась колоннада. Старый дом уныл и пуст.Плеск фонтана.Бог Нептун в ужасных ранах…Злая жалоба внезапно вырывается из уст:«Свиньи! Где-нибудь в Берлине,В серо-каменной твердыне,На тюках из ассигнацийВы сидите каплунами безотлучные года —Что бы этот дом прекрасный подарить мне навсегда!»Шум акаций.Пред оградой Божья Матерь,Опоясанная хмелем…На реке зеленый катерУморительно пыхтит.Растревоженный апрелем,Безработным менестрелем,Я слоняюсь, я шатаюсь, я бесцельно улыбаюсь,И кружится под ногами прибережное шоссе.<1911>
Узкий палисадник, Белые дорожки, Крошечный рассадник, Низкие окошки.Перед красным домиком на стулеСпит старик в лиловом колпаке.Разморило, сдался — зноен день в июле…Спит чубук в опущенной руке. Храп, как свист свирели… Над макушкой — лозы. Распевают шмели, Пламенеют розы.Как нарядно и пестро на клумбах!Дождь цветов — а садик метра в два.Карлики стоят на выкрашенных тумбах…Спит старик… Все ниже голова. Сквозь ворота: дворик, Плуг, навоз, повозка, Выгнутый заборик, Тонкая березка…Стог разрытого и пахнущего сена,Одуревший от жары петух.Сказка или правда? «Сказка Андерсена!» —Кто-то вдруг над ухом рассмеялся вслух.<1911>
Почти перед домомТропинка в зеленые горы Кружится изломом,Смущает и радует взоры. Айда, без помехи,К покатой и тихой вершине, Где ясны, как вехи,Деревья в укрытой низине!.. Дорогой — крапива,Фиалки и белые кашки, А в небе ленивоПлывут золотые барашки. Добрался с одышкой,Уселся на высшую точку. Газета под мышкой —Не знаю, — прочту ли хоть строчку. Дома, как игрушки,Румяное солнце играет, Сижу на макушке,И ветер меня продувает…<1909>
Буйно-огненный шиповник, Переброшенная арка От балкона до ворот,Как несдержанный любовник Разгорелся слишком ярко И в глаза, как пламя, бьет!Но лиловый цвет глициний, Мягкий, нежный и желанный, Переплел лепной карниз,Бросил тени в блекло-синий И, изящный и жеманный, Томно свесил кисти вниз.Виноград, бобы, горошек Лезут в окна своевольно… Хоровод влюбленных мух.Мириады пьяных мошек И на шпиле колокольном Зачарованный петух.<1910>
Сизый
воздух в белых точках.Мутно бесится река.Перевозчик пьян, как бочка,—Заменю-ка старика!Снег садится на ресницы,Мягко тает на усах.Вынимаю рукавицыИ лениво тру в глазах.«Перевозчик!» Острой стальюЛьется голос над водой,Словно там, за мутной далью,Крикнул дьявол молодой…Я канат перебираюВ разгулявшихся рукахИ молчу, не отвечаю,И лютею на толчках.Странен бок кирпичной дачиВ темной зелени плюща…И река шумит иначе,Торжествуя и плеща.Хлопья падают за ворот.Впереди в молочной мглеЧуть дрожит вечерний городС фонарями на челе.<1911>
Неподвижно-ленивые костиРаскаленные стрелы жгут.Хорошо лежать на помосте,Наклонивши прическу в пруд.Какие-то пестрые мухиТанцуют в искристой слюде.Муравей путешествует в ухе,Пауки бегут по воде.Изумительно мелкая рыбкаУдирает от тени своей.На дне жестянка и штрипка,И семья разноцветных камней.Облака проплывают под носом.Намокает спустившийся чуб.Где-то сзади шумит над откосомБесконечно далекий дуб.В голове человечки из сталиДруг на дружке несутся верхом.Отрываюсь от зыбкой вуали —И внезапно кричу петухом.<1910>
Качаются томные листики.Душа покидает причал.В волнах немигающей мистикиСмотрю в светло-синий провал.Так сонно звенят насекомые,Так мягко спине и бокам…Прощайте, друзья и знакомые,—Плыву к золотым облакам!Сквозной холодок бестелесностиНаполнил меня до бровей.О, где вы, земные окрестностиИ пыльные гроздья ветвей?Разразится облачко ватное.Пищит ветерок в волосах.И все холодней необъятноеСмеется в пустых небесах.Забыл я свой адрес и звание.Все выше, все глубже мой путь…В глазах голубое дрожаниеИ в сердце блаженная жуть.<1910>