Собрание сочинений. Том 2. Стихотворения

Рассказывай о молодости милой, Родной сестре пылающей зари, И всею нерастраченною силой Поддерживай меня и вдаль зови! 1970

Зимний сад

Зимний сад одинок и ненужен, Как отшельник, стоят у двора. Разве только что зайцу на ужин Вдруг понадобится кора. Забежит торопливый трусишка, Бойко сделает заячий скок, Погрызет второпях, как воришка, И припустится наутек. И опять тишина и безмолвье, Блеск холодных и снежных равнин. Как гостиничный житель без номера, Зябнет сад, словно чуж-чуженин. Знаю я, что зимы не осилю, Мне снегов растопить не дано, Но, влюбленный всем сердцем в Россию, Помогу ей, родной, все равно. Я пригну к себе нижнюю ветку, Чтобы почки дыханьем согреть. От природы дано человеку Все живое любить и жалеть. 1970

* * *

Не был я сиднем, Не был я лежнем, Так и остался Горячим и прежним. Если люблю — Задыхаюсь от чувства, А не люблю — Мне тоскливо и пусто. Если уж ненависть — Бескомпромиссна! Что ненавистно, То ненавистно. Перед талантами Кланяясь в пояс, Знаю — талант — Благородство и совесть. Сильным не льщу, Мне зачем это льщенье? Не дожидаюсь я Перемещенья. Я не начальник Какого-то треста, Есть у меня Постоянное место. Пост мой Не выборно-номенклатурный, Пост мой Свободный, литературный, Встал — за стихи, За хореи и ямбы, Это пустое занятие Вам бы! 1970

Гусляр

Гусляру Дм. Локшину

Вывели. Выстроили. Сказали: — Капут! — Двое упали уже у кювета. У третьего слезы ручьями текут По гимнастерке защитного цвета. Четвертый вскричал: — Господин лейтенант, Дважды себя расстрелять разрешаю, Только не этого! Это талант! Это гусляр наш и редкость большая. — Музыка? О! Это очень зер гут. Моцарт. Бетховен! Мы можем гордиться. Если талант, то его не убьют, Там, где таланты, мы не убийцы. Слышал я много о русской былин, Слышал о Муромец и о Добрыне. Я тебе буду теперь господин, Будешь моим ты навеки отныне. Древние, темные, словно икона, Гусли фашисты несут гусляру. Трепетно тронул он струны рукою, Гусли настроил и начал игру. Звуки, как лебеди, полетели За горизонт, где родное село. Пальцы-персты вдохновенно запели, Только вот горестью горло свело. — Матушка! — крикнул гусляр. — Не позволю Ворогу, извергу фрицу служить, Нашей фамилии не опозорю, Лучше упасть мне под пулей сквозною, Лучше мне голову честно сложить. Изверги! Я не боюсь вас нисколько, Дух мой российский и чист и высок!..— И угодила свинцовая долька В самое сердце, под самый сосок. Падал гусляр на холодную глину, Где никакие цветы не цвели. Гусли его продолжали былину Непокоренности русской земли. Эту легенду я слышал в народе, Верю, что люди нисколько не врут, Будто под Новгородом у дороги Гусли убитого парня поют. То зазвенят они ручейками, То затокуют, как тетерева, То зашумят, как деревья верхами, Значит, душа музыканта жива! 1970

* * *

Моя любовь к моей родной Отчизне, Возникшая у предков в старину, Стук сердца и заглавный корень жизни, А корень лезет в землю, в глубину. Как все живое, корень ищет дело И жаждет ежедневного труда. И от него растет такое древо, Какое не засохнет никогда. 1970

* * *

Дайте зелени, травы, Дайте грома майского, Чтобы шапка с головы Полетела на сторону. Чтобы все березы вдруг, Разойдясь с метелями, Отряхнулись, встали в круг, Хоровод затеяли. Чтобы я пошел плясать По такому случаю И слова в народ бросать Под гармонь певучую! 1970

* * *

Спят женщины. И это благо. Я встал, умылся и — айда! Крапива дремлет у оврага Солдатским строем в два ряда. Спит старый тополь у дороги В обнимку с грушей молодой. Березка в речке моет ноги, Любуется сама собой. В лесу все глуше и безлюдней, Все чище донца летних луж. Бодрящей музыкою будней Пронизана лесная глушь. Ломлюсь через кусты, как пьяный, Сапог мой стонет под пятой. Кормлюсь, как дрозд, росой медвяной И запасаюсь добротой. 1970

* * *

Прими, земля, земной поклон И приласкай родного сына! Ну, здравствуй, мой любимец клен, Давно ль к тебе пришла рябина? Я к вам спешил издалека, Меня в пути не задержала Ни степь, ни горная река, Ни снег большого перевала.