Собрание сочинений. Том 4

Лисео

Решено: я навсегда С этой дурочкой покончил.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

КОМНАТА В ДОМЕ ОКТАВЬО, ВЫХОДЯЩАЯ ОКНАМИ В САД

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Лауренсьо, Дуардо, Фенисо.

Фенисо

Уж месяц, как Лисео тут, А свадьбы нет еще в помине.

Дуардо

Борьбу упорную поныне Корысть и чувство в нем ведут.

Лауренсьо

Болезнью Нисы объяснить бы Задержку можно.

Фенисо

Нет, скорее, Он, видя, как глупа Финея, Увиливает от женитьбы.

Лауренсьо

Спит ум ее, но сон пройдет: Любви животворящий пламень Одушевить способен камень И растопить способен лед.

Дуардо

Любовь, конечно, чудотворна.

Фенисо

Но сделать умным дурака? В Финее глупость так крепка И так невежество упорно!

Лауренсьо

Любовь, сеньоры, это гений, Тот дух, который мы зовем Вселенским разумом. [60] Лишь в нем Источник всех людских свершений, Всех наших помыслов и дел. Любовь нам открывает дали. Не от нее ли мы узнали Нам предназначенный удел? Любовь божественна. Платон Так поучал; того же мненья И Аристотель. [61] Вот сужденье, Бесспорное для всех времен. Любовь рождает созерцанье, Приходит следом восхищенье И порождает размышленье. Итак, любовь родит познанье. Любовь нам суть открыть сумела Ремесл, художеств и наук; Твореньем каждым наших рук Мы ей обязаны всецело. Любовь — живой воды струя, Путь к справедливости и счастью; Она своею нежной властью Дает законы бытия. Любовь, сплотив людей в народ, Жить учит мирно и достойно, И то, что разрушают войны, Она опять воссоздает. Любовь растит плоды земли И птичьи вдохновляет хоры; На океанские просторы Она выводит корабли. Любовь зовет к деяньям славы И указует нам пример Изящных вкусов и манер. Любовь шлифует ум и нравы. Любовь поэзию открыла, Нас в царство музыки ввела И живопись изобрела. Любви живительная сила Волнует, будит и тревожит: Любовь — враг тупости и сна, И тот, к кому пришла она, Невеждой быть уже не сможет. Наверно, вам мои идеи Смешными кажутся, но вновь Я повторяю, что любовь Разбудит спящий ум Финеи.

60

Любовь, сеньоры, это гений, Тот дух, который мы зовем Вселенским разумом… и т. д. — Суть всего этого рассуждения о всемогуществе любви восходит к «Искусству любви» древнеримского поэта Овидия.

61

Любовь божественна. Платон Так поучал; того же мненья И Аристотель. — Один из представителей неоплатонической философии Возрождения, — Леон Еврей, — в своих «Диалогах любви» (опубликованы в 1535 г.) широко излагает сужденья о любви Платона и Аристотеля.

Фенисо

Мы не смеемся. Почему ж? Мысль очень остроумна ваша. Не потому ли и папаша Желает сплавить дочь? Пусть муж Любовью или чем другим Ее на ум и наставляет.

Дуардо

Но эта мысль не отвечает, Сеньоры, принципам моим. Я твердо убежден в ином: Что ум есть чувству основанье, Что нет любви, где нет сознанья.

Фенисо

Святая истина.

Лауренсьо

Вверх дном.

Фенисо

Познанье — суть вещей, но, право, Его не так легко достичь.

Лауренсьо

О да! Иные порют дичь, А думают, что судят здраво.

Фенисо

Кто полн познаний и ума И тонкости — так это Ниса.

Дуардо

В ней воплотилась, друг Фенисо, Богиня мудрости сама.

Фенисо

Как хворь бессмысленная может Осилить ум?

Лауренсьо

Иной дурак Расфилософствуется так, Что десять умных в гроб уложит.

Дуардо

Но вот и Ниса!

Фенисо

Ниса вновь Беседой осчастливит нас.

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Те же, Ниса и Селья.

Ниса

(Селье)

Твой удивителен рассказ.

Селья

Мне кажется, его любовь Небескорыстна: крупный куш Его привлек.

Ниса

О святотатство! Что истинной любви — богатство? Ей важно единенье душ.

Дуардо

Сеньора! В день выздоровленья, Прошу, примите поздравленья От преданных друзей и слуг, От тех, для коих ваш недуг Был мрачным временем затменья, Был сумрачной порой зимы. Густая пелена сокрыла Животворящее светило; Надолго погрузились мы В отчаянье беззвездной тьмы. Минуло время непогоды. Великой милостью природы Опять вернулась к нам весна. Сияет солнце, даль ясна, Цветут цветы, струятся воды И соловьи поют в тиши. Как вешний день, вы хороши, И вот, назло зиме вчерашней, Вновь зерна проросли на пашне Любвевзыскующей души.

Фенисо

Бегут потоки и ручьи. Быстротекущие струи Бурлят весенним ликованьем И шлют с восторженным журчаньем Вам поздравления свои. Все голоса земли, им вторя, Спешат кумир свой превознесть, И гимн всеобщий в вашу честь, Хвала божественной сеньоре, Звучит в тысячегласном хоре. Но если гимн слагает вам, Красою вашей восхищенный, Мир мертвый, неодушевленный, То я ли выхода не дам Из сердца рвущимся словам? Ужели в этот светлый час Я свой не выражу экстаз, Ужель молчанья не нарушу Для той, чью трепетную душу Душою чувствую, — для вас?

Лауренсьо

Сеньора! Ваш недуг отвлек Меня от сладостного долга Служенья вам, увы, надолго! Я ощущал, кляня злой рок, Что я душою занемог В тот день и час, когда вы сами Расстались так внезапно с нами, Болезнь не в силах побороть: Я — лишь материя, лишь плоть, Одушевляемая вами. Те поздравленья, коим тут Внимать вы не сочли за труд, Не мне ли принимать уместно? Когда вы страждете телесно,— Мне душу когти скорби рвут. И если бы судьба хотела Быть справедливой до предела,— Недуг терзал бы, плоть круша, Не вас, — ведь вы моя душа,— Но лишь меня: я ваше тело.

Ниса

Какой поток изящных фраз! Три поздравленья — верх искусства.

Лауренсьо

И наша жизнь, и наши чувства, И наши помыслы — для вас.

Ниса

Надеюсь, эти два сеньора Свой вкус изысканный проявят И для меня букет составят В саду, пока для разговора (Всего на несколько минут) Вас, Лауренсьо, задержу я.