Социальная утопия и утопическое сознание в США

предметом острых идеологических дискуссий. Феномен

утопии, как мы увидим далее, всегда был тесно связан с

политикой, и за утопические идеи и эксперименты приходилось порою расплачиваться репутацией, карьерой, жизнью. Так что решая методологические вопросы, выявляя связь утопии с материальной жизнью общества, с общественно-политической борьбой, мы тем самым расчищаем подступы к более глубокому пониманию и оценке американского утопического сознания XIX—XX вв.

Автор считает своим приятным долгом выразить искреннюю признательность всем, кто помогал ему в работе над

книгой и способствовал ее появлению на свет.

Глава I

Социальная утопия

и «американская мечта»

§ 1. Утопия и утопическое сознание

Понятие утопии относится к числу тех конструкций

сознания, которые, по словам А. Ф. Лосева, «обычно считаются общепонятными и которые без всяких усилий обычно переводятся на всякий другой язык, оставаясь повсюду

одним и тем же словом» \ но в действительности оказываются в числе «самых туманных, сбивчивых и противоречивых понятий» 2.

Томас Мор, назвав свое великое произведение «золотой

книжечкой о наилучшем устройстве государства и о новом

острове Утопия», затерянном в океанских просторах, казалось бы, исключил возможность последующих разнотолков: Утопия — это вымышленная страна; воображаемое

общество, которому отдается предпочтение перед реальным и в образе которого с большей или меньшей полнотой

воплощается представление о совершенном обществе и

человеке, о социальном идеале3. Однако за четыреста с

лишним лет своего существования понятие утопии подверглось значительной трансформации и приобрело ряд новых

значений.

Умножение и «разброс» значений некоторых ключевых

понятий культуры — явление в общем неизбежное, поскольку темпы накопления человечеством социального опы1 Лосев А. Ф. Проблема символа и реалистическое искусство. М., 1976, с. 3.

2 Там же, с. 4.

3 Впрочем, сам Мор придал созданной им лексической конструкции некоторую загадочность. «Утопия» — сочетание двух греческих слов. Но каких? Если «топос» (место) и «у» (нет), то

тогда «утопия» означает «несуществующая страна». Если же

«топоо» и «ев» (благо), то в таком случае «утопия» означает

«прекрасная страна». Поскольку Мор писал на латинском языке, передававшем греческие слова в транскрипции, последняя

скрадывала различие между «у» и «ев», так что замысел самого

Мора остался неясным. Высказывается предположение, что Мор

умышленно построил название книги на игре слов: страна пг>е>

красная, но (или: и поэтому) несуществующая.

11

та и потребность в его рационализации и систематизации

далеко обгоняют экстенсивный рост понятийного аппарата, находящегося в распоряжении общества. В итоге новый

опыт нередко осваивается с помощью старых понятий, в результате чего последние сами начинают постепенно

трансформироваться и приобретать неожиданные и странные на первый взгляд значения. При этом в разных исторических ситуациях акцент в трактовке того или иного

ключевого понятия может смещаться в сторону то одного, то другого значения («гнезда» значений). Именно так произошло с понятием утопии. По словам американского социолога Дж. Кейтеба, «слова „утопия11 и „утопический41

приобрели множество значений, выходящих за пределы

того, которое было предложено книгой Мора. Общим для

всех случаев является указание либо на воображаемое, либо на идеальное, либо одновременно на то и другое» 4.

Основная причина разнобоя в трактовке понятия утопии заключается в том, что его анализ ведется с различных позиций и на основе различных методологий. Одни

исследователи сосредоточивают внимание на генетических

особенностях утопии и выводят сущность последней из ее

происхождения; другие (они составляют большинство) определяют утопию, исходя из ее социальных функций, которые опять-таки трактуются далеко не однозначно; третьи рассматривают утопию, отталкиваясь от ее структурных особенностей и формальных признаков. В итоге

в современной социологии и философии отсутствует общепризнанная концепция утопии, а ее генезис, структура и

функции по-прежнему остаются предметом разногласий и

4 «Но иногда,— продолжает Кейтеб,— эти слова используются для

выражения насмешки или с такой долей неопределенности, которая лишает их всякой подлинной полезности. Например, заумная или неправдоподобная идея часто клеймится как «утопическая» независимо от того, заключено в ней какое-либо идеалистическое содержание или нет. Близко к этой стоит и трактовка «утопического» как обозначающего все то, что недопустимо отличается от привычного или радикально по своим требованиям...» Кейтеб считает, что понятие утопии должно быть зарезервировано для обозначения «размышлений... об идеальных

обществах и идеальном образе жизни, направленных на достижение совершенства, определяемого в соответствии с общими

предрасположениями, а не личными пристрастиями. При этом

совершенство понималось бы как гармония каждого человека

с самим собой и с окружающими его людьми» (Kateb G. Utopias and Utopianism.— In: Encyclopedia of Philosophy. N. Y., 1972, vol. 8, p. 212, 213).

12

дискуссий ие только между буржуазными исследователями

и марксистами, но и внутри буржуазной социологии и философии. Существует, правда, концепция, которая хотя и

не является общепризнанной, однако пользуется широкой

известностью на Западе и позволяет достаточно четко выявить принципиальные расхождения в трактовке утопии.

Такова концепция Карла Мангейма, сформулированная им

в основных чертах еще в 20—30-х годах XX в.

Мангейм видит в утопии воплощение определенного

типа сознания (противопоставляемого им идеологическому

сознанию, или просто «идеологии»), «которое не находится в соответствии с окружающим его бытием» 5. «Данное