Солдаты
Шрифт:
Незадачливый джигит готов был провалиться сквозь землю. Но при виде
приближающихся разведчиков и плиевцев он еще хорохорился и улыбался
глупейшим образом, бормоча в свое оправдание:
– - Ноги не успели в стремена встать... А то бы... я... черта с два...
Казаки, прибежавшие засвидетельствовать Никитин провал, сдержанно, но
ехидно посмеивались, похлопывая черенками кнутов по голенищам.
– - Что зубы скалите? -- огрызнулся Пилюгин.-- С вами, что ли, не
случалось такое? Подумаешь!..
– - Так
– - подзадоривал Сенька, обливаясь слезами от
хохота.-- А ты разозлись да еще попробуй. Продемонстрируй высший класс
джигитовки.
– - А что? И попробую!
– - решительно объявил Никита. Но от предложения
плиевцев сделать это сейчас же великодушно отказался...
Вслед за казаками к разведчикам из штаба дивизии прибежал связной и
передал приказание немедленно сдать легковую машину, которую подарил Сеньке
румынский генерал.
Ванин самолично пригнал свой "персональный" лимузин в помещичий двор,
дав себе зарок никогда больше не связываться с трофейной техникой. Он имел
все основания быть мрачным, но неожиданная встреча с Верой заставила его
забыть "лихие беды". Краснощекая веселая толстушка, приносившая в штаб
почту, ласково поговорила с парнем, словно ничего в прошлую ночь между ними
не случилось, и Сенька обрел свой обычный беззаботный вид.
По дороге в расположение разведчиков он напевал:
Встань, казачка молодая, у плетня,
Проводи меня до солнышка в поход.
Вернувшись к себе, увидел, что разведчики спешно готовятся к выезду.
Лица ребят были озабоченны, строги. Все торопливо проверяли автоматы,
снаряжали диски. Забаров и Шахаев рассматривали у крыльца карту. Они были
также чем-то сильно обеспокоены. Наташа укладывала в мешок недоглаженное
белье. Лачуга и Кузьмич грузили на повозку котел.
Братья Бокулеи уходили в составе румынского корпуса воевать против
немцев. Георге Бокулей приблизился к Шахаeву:
– - До свиданья, товарищ старший сержант!
– - До свиданья, Бокулей,-- сказал парторг.-- Не грусти, брат! Теперь мы
пойдем по одной дороге. И еще встретимся. Вон там!
– - и разведчик показал на
синеющие вдали Трансильванские Альпы.
3
Только в пути Ванин узнал, почему разведчики так быстро снялись со
своего места.
Из ясско-кишиневского мешка прорвалась большая группировка
немецко-фашистских войск и, двигаясь по тылам фронта, нападала на наши
обозы, грабила местных жителей, сжигала румынские села. По последним
сведениям, фашисты подходили к городу Бакэу, в котором стоял штаб нашей
гвардейской армии. Самому штабу и всем армейским тыловым учреждениям --
госпиталям, складам, авторемонтным и другим мастерским -- угрожала
непосредственная
опасность. Многочисленная банда с яростью обреченногоуничтожала все на пути своем, стремясь прорваться к немецким войскам,
засевшим в Трансильванских Альпах. Одна группа прорывавшихся, численностью
до двух полков, была только в суточном переходе от Трансильвании.
Командующий гвардейской армией приказал генералу Сизову срочно
выступить со своими полками на ликвидацию прорвавшейся группы. Разведчики
были высланы вперед. Забаров получил задачу: обнаружить главные силы
немецкой группировки и немедленно сообщить об этом в штаб дивизии. До
подхода наших полков разведчикам надлежало действовать самостоятельно, по
обстановке.
– - Может быть, придется вступить в бой,-- добавил штабной офицер,
передавший приказ генерала.-- Вступайте смело, только все время радируйте. Я
нахожусь на северо-восточной окраине Бакэу. Там же и КП генерала.
В полдень забаровцы миновали город и поднялись в лес, что начинался
сразу же за городской чертой. По предварительным данным, немцы должны были
находиться уже в районе этого леса. Разведчики двигались быстро, но
осторожно, придерживая на груди автоматы и стараясь не задевать за кусты.
Только чуть потрескивали ветки под ногами. Забаров часто останавливался и
слушал. Кроме обычных лесных звуков: щебетания каких-то невидимых птиц,
глухого стона совы, грустного плача горлинки, мышиной возни под сухими
прошлогодними листьями,-- слух разведчика ничего не мог уловить. В лесу было
тихо, сумеречно и безлюдно. Если на минуту затаить дыхание, то можно
услышать тревожный перестук сердца в собственной груди. Ничто еще не
говорило об опасности -- лесная тишина была совсем мирная и спокойная,-- но
тревога нарастала с каждым шагом, уводившим солдат в глубь леса.
Так прошли километров пять. Забаров остановился и передал на КП свои
координаты, сообщив также, что немцев до сих пор не встретил. Внешне
лейтенант сохранял спокойствие. Но разведчики догадывались, что командир их
сильно озабочен. И было отчего: Федор сам высказал перед командованием
дивизии твердое убеждение в том, что немцев надо искать именно в этом
районе. А вдруг он, которому поверили, ошибся! Вдруг колонна пройдет южнее?
Может быть, фашисты уже ворвались в город и уничтожают штаб армии?..
По спине лейтенанта гадюкой прополз отвратительный холодок. Под
гимнастеркой зябко шевельнулись широкие лопатки. Над самой его головой
взмахнула крыльями сорока и, оглашая лес сварливым стрекотом, улетела в
чащу. На носок сапога забралась темная жаба. Лейтенант с омерзением
отшвырнул ее. Вся эта лесная тварь мешала ему сосредоточиться.
– - Вы напрасно беспокоитесь, товарищ лейтенант. Мы идем правильно,--