Солнце больше солнца

Заражённая территория не осталась в своих границах. Ветер, транспорт, подземные воды, речки, которые связывают водоём с водоёмом, разносили радионуклиды. Люди гибли и гибли от радиоактивных даров, они выявляют себя болезнями и аномалиями в новых поколениях.

107

Около завода номер 817 протекает небольшая река Теча, берущая начало в озере Иртяш. В самых широких местах Течи от берега до берега - не более двадцати метров, наибольшая глубина реки - пять метров. По её берегам расположены, по мере удаления от завода, село Муслюмово, посёлок Бродокалмак, село Русская Теча, село Нижнепетропавловское.

В 1949 году на заводе занялись выработкой плутония, дело не заладилось - в марте перестали действовать выпариватели и от коррозии могли разрушиться. Было решено не останавливать производство, а высокоактивные радиационные отходы слить прямо в Течу. Такое стало повторяться, опубликованы свидетельства.

"Сарвар Шагиахметова работала наблюдателем на реке Теча - замеряла уровень и температуру воды. В начале 50-х по реке плыла густая жидкость, сверкающая всеми цветами радуги. Жидкость покрывала воду толстым слоем - толщиной с палец. Эту воду пили, на ней варили пищу. "В 1953-м или в 1954 году - точно не помню, - говорит бабушка Сарвар, - в нашем доме жили специалисты из Москвы. Они обследовали наши вещи и предложили от них избавиться - все было заражено"" ("Комсомольская правда". 1989. 15.07).

О работе на заводе номер 817 под руководством академика Курчатова:

"Искали технологию вслепую. И было не до страховок. Отходы сбрасывали в Течу - и год, и два, и три. Пока жители Метлино не обратили внимание на то, что дикие утки стали плохо летать. Когда измерили Течу, стало ясно, что невидимая грязь ушла далеко. Реку перегородили. Грязную воду копили в прудах. Накопили 200 миллионов кубов. Хранить ее придется полтора века" ("Челябинский рабочий". 1989. 23.08).

До 1956 года в реку было слито семьдесят шесть миллионов кубометров радиоактивных отходов. Люди, живущие вблизи реки, о том, что делают с их жизнью, не ведали: секретность блюлась строго. Позднее было установлено: под воздействием радиации оказалось сто двадцать четыре тысячи человек.

"Вначале радиоактивные отходы просто сливали в речку, и через уральские и сибирские реки радионуклиды добрались аж до Северного Ледовитого океана".

("Советская Россия". 1989. 26.11).

После взрыва 29 сентября 1957 года радиоактивную грязь, которая образовалась на территории завода, невозможно было сгрести в Течу, река вышла бы из берегов, и грязь сгребали в контейнеры, на самосвалах везли к озеру Карачай, к другим озёрам, сваливали в них. Остальное же, что было способно течь, смывали водой в Течу.

Реку решили перегородить плотинами и создать пруды-отстойники, на чьё дно будут оседать низкоактивные нерастворимые отходы. Однако продолжались сбросы и высокоактивных отходов: со временем отстойники оказались переполнены остатками урана, стронция, цезия, плутония и других радиоактивных элементов, ими были насыщены и расположенные ниже плотин Асановские болота. Из болот губительный раствор вновь потёк в Течу, которая, отравляя всё вокруг, несёт заразу на протяжении всей своей длины двести сорок три километра до впадения в реку Исеть, насыщая и насыщая её страшными дарами.

108

Маркел Николаевич возвращался домой с колотящейся в мозгу мыслью: "От говна да в саки или наоборот?" Войдя к себе во двор, увидел Анюту, которая около сарая согнулась над курицей, ногами придавливая её раскинутые крылья к земле, ножом перерезая ей горло. При виде мужа Анюта распрямилась в испуге, сойдя с крыльев птицы, та подбросилась, забилась, брызжа кровью.

Муж, вдруг озлясь, крикнул с гримасой:

– Да дорежь ты её!

Жена указала ножом на курицу в агонии:

– Уже резнула, сколь надо.
– Она была обучена резать кур, не отделяя головы.

Маркел Николаевич спросил, видя на Анюте чёрный платок:

– Мать померла?

Анюта кивнула. Затем сказала жалобно:

– Тебя не было, я без спросу курицу взяла. Чего не поем - рвёт. Хотела бульвону.

– Бульвону!
– передразнил Неделяев, и тут ему стало нехорошо от подозрения: - От всего рвёт?

Она тронула рукой себя под грудиной:

– Как поем, здесь болит. Потом сорвёт, и легче.

"Твою-то мать!
– мысленно воскликнул Маркел Николаевич.
– Рысью на тот свет бегут!"

В больницу решил жену не везти, жалея себя, - предпочтя жить в надежде, что у неё не то, чего он так боится. Как настало воскресенье, покатил на своём BMW к лесничему, полагая: у этого одаряемого новостями человека окажется что сказать о случившемся в Сороковке.

Борисов, встретив гостя на крыльце, спросил:

– Как отдохнул?

Неделяев ответил понуро:

– Я говорил тебе, куда еду. На Иртяш. Надо мной облако прошло. Про него знаешь?

Дмитрий Сергеевич молча провёл друга в комнату, Авдотья принесла банку сайры с Дальнего Востока, бутылку красного вина "Цимлянское" из Ростова-на-Дону, вернулась в кухню, где с Евдокией готовила обед. Друзья залпом выпили по стакану, после чего хозяин проговорил:

– Секретный завод производил заряды для атомных бомб. И там произошёл атомный взрыв. Ужаснее, чем у нас от бомбы.

Он воткнул вилку в ломтик сайры в банке, вынул его, дал маслу стечь на кусочек хлеба, стал жевать.

– Работник обкома охотился тут, рассказал мне, - продолжил лесничий.
– Река там протекает, в неё давно отходы с радиацией льют и после взрыва заразу смывали в неё. Вдоль берегов колючую проволоку тянут, чтобы жители к воде не подходили. Но будут подходить. Как при реке жить и не подходить к ней?

Маркел Николаевич напомнил, что над ним прошло облако от взрыва. Друг спросил, как бы без внимания:

– Долго под ним был?

– Когда оно приблизилось, я уже был в палате дома отдыха.

– Тогда не страшно, - успокаивающе тёплым тоном заверил Борисов и, наливая стаканы до краёв, спросил: - Холода в ногах нет?

– Вроде не замечал.

– Не облучился, - с нарочитой лёгкостью заключил Дмитрий Сергеевич.

"Твоими бы устами да мёд пить, - подумал Неделяев, они осушили стаканы, он закусил со всегдашней мыслью: - Обманываем себя. Консервы, вино из мест, где, положим, нет заражения. А всё остальное, начиная с хлеба?"

Спросил:

– Игумнов жив, нет?

Лесничий ел, не спеша с ответом.

– Из больницы его выписали, а больше я не слыхал о нём, - сказал нехотя.

"Выписали как безнадёжного", - заметил про себя Маркел Николаевич. Стал рассказывать, что делается с Анютой.

– Бульон только и может есть. Показать врачам, чтоб их приговор узнать? Если не рак, оклемается как-нибудь.

Дмитрий Сергеевич участливо согласился и заговорил о народных целительных средствах. За обедом обратился к Авдотье, научившейся в родной лесной деревушке пользовать недужных: как, мол, помочь заболевшей? Авдотья снабдила Неделяева фляжками с травяными настоями и настойками, сказала, что Анюте также надо ставить глиняный горшок на живот. В Саврухе должны быть женщины, которые это умеют.