Солнечный корт

– Это не победа, - сказал Жан, но Джереми только пожал плечами. Жан скрестил руки на груди. Он так сильно сжал челюсти, что у него заболело в горле, и, наконец, спросил: - Кто будет моим напарником?

Джереми ответил на один вопрос двумя:

– Обязательно ли, чтобы он учился на одной специальности с тобой, и должен ли он занимать одинаковую с тобой позицию на корте?
– Он спохватился и поднял руку.
– Забудь о первом вопросе; мы как бы перефразируем его. Я перефразирую. Можешь ли ты посещать занятия с кем-то, кто не является твоим напарником?

От Жана не ускользнул любопытный взгляд, который Кэт бросила на Джереми, но он проигнорировал его, предпочитая обдумывать вопросы.

– Занятия могут быть гибкими, если в них участвуют как минимум двое. Напарники почти всегда находятся на одной позиции, но это не обязательно. Если у одного из них есть слабость, которую поддерживает другой, то их объединяют до тех пор, пока они не смогут сравняться. Тренеры оценивают это каждый семестр.

Джереми упер руки в бока, постукивая большими пальцами, пока обдумывал это. Когда он взглянул на Кэт, Жан решил, что она будет Троянцем, которого принесут в жертву, но затем Джереми улыбнулся Жану и сказал:

– Тогда все будет в порядке, если это буду я, верно? В конце концов, я капитан. Я не защитник, но, бьюсь об заклад, мы можем многому научиться друг у друга на корте. Ты научишь меня нескольким модным трюкам Воронов, а я научу тебя Троянскому способу веселиться на корте.

– Научи меня чему-нибудь более подходящему, если ты хотя бы знаешь как, - сказал Жан и бросил на него проницательный взгляд.
– Ты живешь не в кампусе?

– Я здесь с июня до начала учебного года, а потом обычно приезжаю только на выходные, - сказал Джереми. Жан не упустил из виду, как взгляд Джереми скользнул мимо него, устремляясь вдаль, или как слегка дернулся уголок рта Кэт. Джереми все еще улыбался, но свет в его улыбке погас. Это было простое, отработанное выражение, но Жан слишком много лет пытался следить за настроением Рико, чтобы не понимать, насколько пустым оно было.
– Все остальное время я живу дома.

То ли Кэт была невероятно любопытной, то ли она тоже заметила, как у Джереми испортилось настроение, потому что она повернулась к Жану и спросила:

– У тебя есть братья и сестры? Ты кажешься мне единственным ребенком в семье.
– Когда Джереми состроил гримасу, она спросила: - Что? Лайла - единственный ребенок в семье. Это так очевидно. Но ведь я права, да?

На мгновение Жан почувствовал, как чья-то маленькая рука потянула его за руку, но тут же вернул это воспоминание на место с такой силой, что перед глазами все поплыло. В первый год в Эверморе он пытался держаться за Марсель, желая верить, что есть что-то за пределами удушающего Гнезда и отточенной жестокости Рико. Со временем он отпустил все это и без сожаления наблюдал, как все рушится. Его отец продал его Морияма, зная, что это за люди, и зная, что с ним может случиться. Почему Жан хотел сохранить все это?

Возможно, было немного несправедливо, что он ожидал, что его родители бросят вызов Морияма, в то время как сам он не мог, но обязательно ли им было соглашаться так быстро? Его отец даже не попросил минутку, чтобы обдумать предложение хозяина или посоветоваться с женой, а его мать только пожала плечами и сменила тему, когда позже услышала эту новость.

– Моя личная жизнь тебя не касается, - сказал Жан, потому что Кэт все еще ждала ответа.
– Сейчас и всегда. Запомни это.

– Твоя личная жизнь заканчивается, если ты входишь в мою группу, - сказала Кэт, но в ее голосе не было раздражения. Она изучала его с нескрываемым восхищением.
– В любом случае! Мы так и не закончили тур. Вперед.

Она выплыла из комнаты, и Джереми жестом пригласил Жана следовать за ней.

Вместо того чтобы вернуться к входной двери и начать оттуда, Кэт провела их по короткому коридору, где находились спальни. Проходя мимо, она открывала каждую дверь, чтобы Жан мог заглянуть внутрь, и на ходу быстро объясняла, что к чему.

– Эта наша. Если дверь открыта, зайди и поздоровайся. Если она закрыта, входи на свой страх и риск. Эту комнату мы превратили в кабинет. Комнаты слишком малы, чтобы в них поместились столы и кровати, и мы никак не сможем закончить учебу, если наши компьютеры будут подключены к телевизору, верно? Вон тот стол теперь твой.

– А вот и твоя комната, - сказала она. Распахнув последнюю дверь, она двинулась вместе с ней, чтобы прислониться к ней там, где она упиралась в стену. Она была больше, чем та, что была у него в Эверморе, и меньше, чем у Эбби. В ней была кое-какая базовая мебель, хотя матрас и карнизы для штор были пустыми. Жан знал, что второй кровати там не будет, но все равно искал ее.

– Где твои чемоданы?
– Спросила Кэт.
– Все еще в машине Джереми?

– Он взял с собой только ручную кладь, - сказал Джереми.

– О? Я запишу наш адрес, чтобы ты мог отправить остальное.

Жан поставил свой маленький чемодан по другую сторону двери.

– Что еще там может быть? Вы сделали мои вещи ненужными, заключив со мной контракт.

То, как Кэт посмотрела на него, заставило его задуматься, возможно, на этот раз он допустил оплошность. Ему не пришлось долго раздумывать, потому что Кэт начала загибать пальцы, прикидывая варианты.

– Туалетные принадлежности? Одежда? Обувь? Если ты скажешь мне, что каким-то образом все поместилось в этой маленькой сумочке, я прямо сейчас назову тебя лгуном.
– Когда Жан просто пренебрежительно отвел от нее взгляд, она возмущенно выпрямилась. Он ожидал от нее обещанного оскорбления, но вместо этого прозвучало резкое: - Ты же не хочешь сказать, что это все, что у тебя есть. Какого хрена?

Джереми схватил ее за руку, чтобы вытащить из комнаты. На холодный взгляд Жана он ответил легкой улыбкой и только сказал:

– Мы оставим тебя, чтобы ты мог устроиться. Кэт, давай приберемся на кухне, пока Лайла не вернулась и не увидела, что ты тут натворила.

Жан знал, что они будут говорить о нем, но не было смысла подслушивать. Он закрыл за ними дверь и медленно прошел через комнату к окну. Отсюда было не очень хорошо видно, так как вокруг были дома, но низкий деревянный забор отделял один от другого, и кто-то нарисовал из баллончика фигурки и нарциссы по эту сторону столбов.

Это была ошибка, подумал он, но было уже слишком поздно что-либо предпринимать.

Распаковка вещей заняла всего несколько минут. Фотография Рене, которую он украл из Лисьей норы, лежала изображением вниз на комоде рядом с ноутбуком, который Ваймак не позволил ему вернуть. Его тетради с лекциями из Гнезда были спрятаны в верхнем ящике стола рядом с уничтоженными открытками и магнитиками, а одежда поместилась во втором ящике, где еще оставалось место. Когда он проверял карманы ручной клади, чтобы убедиться, что ничего не упустил, он обнаружил конверт во внешней сумке. Внутри была пачка банкнот и карточка, на которой было написано: «Я больше не собираюсь этим заниматься. Купи себе какую-нибудь гребаную одежду. – В».

Самонадеянность этого человека невероятно раздражала, но Жан положил наличные и карточку вместе с открытками. Ручная кладь была убрана в шкаф, и Жан закончил. Не было причин задерживаться здесь со своими немногочисленными вещами. После двух месяцев квази-изоляции в доме Эбби у него, наконец-то, снова появилось жилье. Он еще не был уверен, что делать с этими Троянцами, но его мнение было на втором месте. Они были его товарищами по команде, Джереми был его напарником, и у Жана слишком многое было поставлено на карту, чтобы это не сработало.