Сопряжение миров

Полицейский вывел их за ворота участка и повелительно взмахнул рукой. Мол, уматывайте скорее. Илья с Братцем Хо поклонились ему на прощание и, развернувшись, сразу перешли на бег, стараясь догнать взявшего высокий темп Жабыча.

– Хорошенько спрячьте ваши жетоны и никому из наших их не показывайте, – бросил им наставник, когда они поравнялись. – Но ни в коем случае не выбрасывайте! Однажды эти штуки помогут вам, двум балбесам, спасти ваши никчемные жизни.

– А что это такое? – полюбопытствовал Илья.

– Вот теперь я верю, что вы – два ничего не соображающих деревенских олуха! – шепотом рявкнул Жабыч. – Это – знаки добровольных помощников полиции. Есть места, где за такие штучки убивают, не глядя. Но если на вас разинули острый клюв лоокхи, от них может быть очень большая польза!

– Сложно-то все как…

– Вы двое, похоже, совсем не знаете жизни! – Жабыч даже замедлил шаг, а его губы разошлись в широкой недоброй ухмылке. – Как я буду вас учить... А теперь живо! Нам надо срочно забрать обратный груз, а вы прохлаждаетесь неизвестно где!

Вернувшись в парк, они завели трейлер и отправились к портовым складам. Здесь, оказывается, и море было!

Там кузов загрузили мешками с цементом и сухой штукатуркой, пачками гипсокартона и другими стройматериалами. А среди них прикопали несколько больших ящиков с тщательно упакованными бутылками.

– Настоящее кробро! – тихо усмехнулся наставник. – Если удастся провезти через границу хотя бы половину, наш рейс окупится втрое!

Илья подумал, что сейчас они отправятся обратной дорогой через перевалы, но Жабыч, крепко подумав, решил не рисковать и приказал ему править к трансконтинентальной магистрали. До наступления ночи они не успели туда добраться, потому остановились на новой укромной полянке с навесами для машин и беседкой с очагом для водителей.

– Эй, вы, двое! Пока светло, хватайте ведра, тряпки и бегите отмывать скаты! – распорядился наставник. – На границе не любят грязи. Живее!

Что ж, нельзя сказать, что их не предупреждали. Братец Хо все еще полностью не восстановился после побоев, поэтому более тяжелую работу пришлось взять на себя Илье. Он хватал ведро, топал к ручью, набирал воду, а затем возвращался к трейлеру, делал небольшую передышку и брался за следующее.

Уже в подступающих сумерках, когда практически вся машина сияла чистотой, Илья поднялся немного повыше по ручью, чтобы зачерпнуть воды без мути. И обомлел. В этом месте поток наполнял широкую каменную чашу, в центре которой застыла, как в невесомости, большущая жаба. По фигуре она походила на африканскую шпорцевую лягушку, а по выражению презрительно застывшей морды – на «любимого наставника».

Илья не поленился поймать ее и отнести свой трофей к стоянке в ведре с водой.

– Погляди, кого я притащил! – конспиративным шепотом сообщил он Братцу, домывающему последний участок массивного бампера. – Правда, красавица? И как похожа!

– Что это тут у вас?! – Жабыч, бесцеремонно растолкав их, заглянул в ведро. – Тхуумотха?! Кто притащил сюда тхуумотху?

– Ну, я, – повинился Илья, готовясь получить новую порцию колотушек. Однако шутка того стоила.

– Наконец-то в твою пасть залетело хоть что-то полезное!

Наставник ворчливо забрал у них ведро, а затем профессионально разделал ножом бедную жабку. Мясистые части он забросил в котелок.

– Как знать, где найдешь золото, а где жабу, – философски заметил Братец Хо.

– Ага, наваристее ужин будет…

Поздно вечером, когда на небе снова зажглись яркие звезды, а Жабыч удалился спать в кабине они вполголоса обсудили события дня.

– Пожалуй, первую проверку мы выдержали, поскольку остались живы, – уверенно сделал вывод вьетнамец. – Но количество непредвиденных испытаний меня слегка напрягает.

– Извини, – развел руками Илья. – Ты же знаешь, со мной всегда всякая хрень происходит. Зато мы оказываемся в самой гуще событий. Для нас это важнее, хоть и рискованно.

– Я не жалуюсь, – вздохнул Братец Хо. – Просто морально готовлюсь к новым приключениям.

Продолжение книги - уже завтра. Не пропустите!

Глава 9. Свой в чужом мире (часть 1)

– Константин, у меня к тебе вопрос!

Марк Брайтон снял очки-инфор, демонстративно перевел вирт в режим «не беспокоить» и внимательно осмотрел меня долгим изучающим взглядом с высоты своего почти двухметрового роста.

– Что с тобой происходит в последнее время?

Хотя я уже давно ждал чего-то подобного, слова Марка грянули как гром среди ясного неба.

Ну, что я мог ему ответить?!

«Ничего особенного, Марк! Просто хорошо знакомый тебе Константин сейчас прогрессует (или прогрессирует?) в начале двадцать первого века, а я тут обживаю его место».

Так, что ли?

Самое интересное, что со мной и после такого откровения, скорее всего, ничего бы не сделали. Ну, кто бы решился менять пилота или снимать весь экипаж за полмесяца до старта? Тем более, я успел заметить, что Марк больше других желает, чтобы экспедиция отправилась вовремя и в полном составе. Будто спешит куда-то, честное слово…

Однако так рисковать я все-таки не решился.

– Мне сложно сказать, Марк, – промямлил прежде, чем молчание стало гнетущим. – Я ничего особенного не замечаю. Со стороны всегда легче судить… Может, это потому, что старт приближается? Ты ведь в последнее время тоже нервничаешь…

Марк бросил на меня еще один подозрительный взгляд.

– Ты изменился! – заявил он, проигнорировав мою попытку «перевести стрелки». – Ты по-иному ведешь себя во время вводных. Ты перестал доверять кораблю!

– Что?!

Оценка Марка стала для меня неожиданностью. Мое поведение в последнее время действительно изменилось – в этом я отдавал себе отчет.

Прошел месяц с момента моего попадания в двадцать третий век, и период адаптации, когда было просто интересно изучать новый для меня мир, неожиданно сменился депрессией. Прежнее ощущение, будто я нахожусь в командировке в странном и необычном месте, ушло. Я полностью осознал, что попал в этот мир не на месяц, не на год, а навсегда, и от этого мне было тяжело и некомфортно.

Не помогала даже личность Константина – маска, полностью сросшаяся с кожей. Я все больше ощущал себя чужаком, а необходимость постоянно контролировать каждое слово и тщательно скрывать свои переживания откровенно угнетала меня. Неоднократно мне приходилось замечать, что я становлюсь нервным и раздражительным, от чего еще сильнее замыкаюсь в себе.

Как ни странно, лучше всего я чувствовал себя во время вводных. Решение задач, пусть даже не настоящих, а имитированных, отвлекало от привычных проблем и позволяло реально применять свои новые знания. В этой области мое слияние с личностью Константина прошло наиболее гладко и даже приносило мне подлинное удовлетворение. Поэтому слова Марка меня откровенно удивили.