Совершенные. Тайны Пантеона

Судя по всему, Август решил так же.

Увидев меня в коридорах монастыря, он сворачивал в другую сторону. Обедал, не поднимая глаз. И так нагружал себя работой, словно сам император пообещал за это орден!

Я попыталась последовать этому примеру и обратилась к Марте, решив научиться стряпать. Но быстро поняла, что это самое безумное и невыносимое занятие на свете! Марта – образец терпения и доброты – молчала, когда я спалила ее пирог, когда сожгла рагу и пересолила суп, но когда от злости метнула нож, которым резала овощи, и древко со звоном вонзилось в оконную раму, со смущенной улыбкой предположила, что готовка – это не мое.

Я выдернула нож и нахмурилась. Лезвие прибило к дереву жужжащую муху, а ведь я кинула, почти не целясь. Задумчиво качнув нож на ладони, я отошла дальше и метнула снова. Марта испуганно вскрикнула, а я выдернула оружие и хмыкнула. Еще одна муха нашла свою погибель.

Я кидаю ножи как маньяк-убийца. Но не могу одолеть проклятый суп!

И возможно, все это закончилось бы плачевно, если бы на пороге не возник Бернар.

– О, Эсси, ты здесь! А я тебя везде ищу!

Он покосился на побледневшую супругу и выдавил улыбку.

– К тебе там… пришли.

– Пришли?

Сердце испуганно дернулось. Перед глазами встал отряд инквизиторов, караулящий за дверью.

– Пришел Янсан из деревни. – Бернар смущенно потер плешивый затылок. – По понедельникам я покупаю у него молоко и яйца. И как-то само собой вышло… что рассказал о твоем умении. Поломка у него, ценная. Может, посмотришь, милая?

– Вы рассказали ему о генераторе? Но я ведь просила молчать!

Я неосознанно снова качнула на ладони нож, и Марта охнула. Насупившись, я положила оружие на стол.

Бернар покраснел и снова почесал лысину.

– Так-то ж Янсан. Свой же. Он никому не скажет. А поделка ценная, дочке в столице покупал. А она возьми и сломайся. Поделка, не дочка…. Девчонке всего шесть лет, ревет уже третий день. Жалко, маленькая ведь, не понимает, что нет поблизости мастера, который может починить такую тонкую штуку. А до столицы ехать три дня, да еще и мастера искать. Ты глянь просто, одним глазком-то?

Я вздохнула. Ругать Бернара бессмысленно, он не видит опасности в том, чтобы помочь приятелю. Старик привык откликаться на чужое горе и не понимает, что такая услуга может обернуться бедой.

Хотела отказаться, но… но посмотрела на криво порубленные овощи и горелый пирог. И поняла, что мне жизненно необходимо ощутить себя нужной и хоть в чем-то умелой.

– Дайте мне пару минут, – вздохнула я, хватая с крючка соломенную шляпу и выходя в уборную, где теперь были и свет, и вода.

Быстрый взгляд в зеркало – и мои серебряные волосы потемнели, как и глаза. Смена масти не сделала меня кардинально иной, но уничтожила сероглазую блондинку, которую, вероятно, ищет инквизиция.

Натянув шляпу, я решительно кивнула своему отражению и вышла. Бернар и Марта многозначительно переглянулись на смену моего имиджа, но промолчали. Удивительно тактичные люди!

Сломанная поделка оказалась золоченой железной птичкой в небольшой клетке. Господин Янсан – смущенный и обнадежённый одновременно – преданно заглядывал мне в глаза, рассказывая, как пичуга заливалась на жердочке трелями.

– Несколько месяцев копил на эту железную пичугу, а она сломалась! – с досадой поведал он. – Фая – младшенькая моя, плачет, успокоить не можем. Вы уж подсобите, почините пташку! А я не поскуплюсь. Буду приносить молоко и яйца, да отборные, самые крупные! Заклинателей неживого в наших краях мало, все кто с панелями, стремятся уехать в столицы… то и понятно! Там работы и денег больше… а нам что же делать? До Джиена путь неблизкий! А местный механик за поломку не берется, сказал, слишком тонкая работа, нужен тот, у кого имеется на руке браслет…

Не слушая тараторящего мужика, я вытащила из-за прутьев птичку. Железный соловей и правда был сделан мастерски, на крылышках золотились перья, клюв застыл полураскрытым, так и не завершив песню. Я повертела птичку в руках. То, что я починила генератор, и сейчас казалось слишком странным. Может, все это лишь случайность, не имеющая ко мне отношения? Бернар ковырялся с агрегатом, когда я подошла, так может, я лишь подоспела вовремя? Потому что я совершенно не понимала, как работает эта самая… починка. Я ведь просто приложила руки. Я даже не поняла, что случилось!

– …тонкий мастер нужен, а мастера-то и нет! – продолжал бубнить Янсан. – Какой в Шанси мастер? Я к Фадулу отнес, он порой чинит мотор моей лодки, если забарахлит, так он лишь развел руками… Инструмент у него грубый, больше, чем эта птаха. А Фая все плачет…И супруга моя…

Я погладила золоченую головку соловья. Красивая вещь. Только вот как с ней обращаться, я не имею понятия. Жаль маленькую Фаю, но похоже, я ничем ее не порадую.

В моих руках с птичкой ничего не происходило. Видимо, Бернар ошибся, все это и правда лишь совпадение. Я не знала, как направлять свой Дух, чтобы исправить поломку.

За кустами боярышника мелькнула тень. Подняв голову, я увидела Августа. Он стоял там и смотрел на меня сквозь заросли.

Сердце ударило в ребра. Перед внутренним взором развернулась невидимая схема. В пальцах закололо. А железный соловей открыл клюв и запел.

Марта и Бернар – оказывается, они стояли рядом, – начали аплодировать, Янсан восторженно благодарить. Я смотрела в темные глаза Августа. Он удивленно улыбнулся. Поднял руку, показывая знак одобрения. И снова скрылся в тенях деревьев.

А я все смотрела туда, где его уже не было.

Август. Мой якорь. И мой спусковой крючок.

***

Конечно, починка железного соловья оказалась лишь первой… птичкой. Уже на следующий день из Шанси явилась взволнованная госпожа Хафия с целой корзиной рухляди. Внутри я рассмотрела сломанную музыкальную шкатулку, рванный веер, разбитые очки, треснутое зеркало, неработающий фонарь и ветродуй, без которого госпожа Хафия, по ее словам, сходила с ума. Я попыталась объяснить, что каждый мастер-материалист или, как здесь говорили, «заклинатель неживого» – работает лишь с одним материалом, но пышнотелая госпожа лишь отмахнулась и пообещала взамен корзину продуктов и халат, расшитый звездами. Халат она вручила мне сразу же, видимо, опасаясь, что я передумаю. Я могла бы укрываться им как одеялом, настолько огромным он оказался. Хафия ушла прежде, чем я сумела отказаться. Неработающий хлам, который она притащила, остался лежать у моих ног.

Я хотела вышнырнуть этот мусор в ведро и забыть, но потом вспомнила свои мучения с готовкой и решила хотя бы попытаться. Поэтому втащила поломки в свою комнату, разложила на столе и мрачно осмотрела. Железные лопасти ветродуя выглядели угрожающе.

– Так-так, – прошлась я перед столом.

Подняла музыкальную шкатулку и погладила статуэтку-балерину на ее крышке. На этот раз чуда не случилось, и мелодия не полилась. За дужку я приподняла очки с толстыми линзами, поднесла к лицу и брезгливо скривилась. Оба стекла украшали трещины. И зачем вообще чинить эту древность? Разве не проще купить новые?