Совершенные. Тайны Пантеона

За окном качались ветки деревьев, в приоткрытую створку влетал летний ветерок, принося птичий гомон и запах скошенной травы. Вместе с ветром влетела бирюзовая стрекоза, зависла над столом, привлекая мое внимание.

Я откинула льняное полотенце. Под ним меня дожидался завтрак: сладкая каша, булочка, сыр и чайничек с чаем. И горстка свежей малины на блюдце.

Некоторое время я смотрела на ягоды, испытывая странные чувства. В груди что-то теснилось и царапало, причиняя боль. Я точно знала, кто собирал для меня эту малину. Кто подумал о том, чтобы принести завтрак и накормить меня. Кто ходил так тихо, что не скрипнула ни одна доска старого монастыря.

И кто мучил меня порочными снами.

Забота Августа сводила меня с ума. Забота, которая для него естественна, как дыхание, и за которую он ничего не потребует взамен. И почему-то мне хотелось найти его и как следует наорать.

Или заплакать.

Я потерла глаза, не понимая, что со мной творится и что за дикий зверь скребет мою душу. Почему забота молодого мужчины вызывает во мне столь противоречивые эмоции. Возможно, я просто отвыкла от того, что кто-то заботится обо мне… просто так.

Медленно положила одну ягоду в рот. Сладкая, сочная, ароматная. Я шмыгнула носом и взяла вторую ягоду. И еще. Пока не слопала всю малину.

Натянув платье и сандалии, вышла в коридор. При свете дня монастырь уже не казался таким пугающим, просто старым и заброшенным. Пожалуй, в нем даже была своя красота – строгая и величественная, присущая всем северным постройкам. Заглядывая в комнаты, я нашла ту, где обосновался Август, – самую последнюю в коридоре. Оглянулась назад. Поселиться еще дальше было невозможно. Хотя есть же еще второй, третий этажи и даже мансарда! И как этот святоша не догадался?

Толкнув незапертую дверь, я постояла, с досадой рассматривая идеально заправленную постель. Может, найти в кустах какого-нибудь отвратительного жука и сунуть в подушку этого невыносимого зануды?

Я фыркнула, осознав абсурдность собственных мыслей и эмоций.

– У тебя нервный срыв, Кассандра, – буркнула я, от души хлопнув дверью.

Побродив по коридорам, я нашла уборную и ванную комнату. Воды в трубах не было, ее тоже подавал генератор, сейчас сломанный, но чья-то заботливая рука уже оставила у раковины ведра с водой, запечатанный набор для умывания и чистки зубов с эмблемой семинарии и свежие полотенца.

– Нет, это просто невыносимо, – почему-то снова рассердилась я.

Дальше по коридору нашлась кухня и смежная с ней столовая с аккуратно расставленными стульями. Кухня блестела начищенными плитами и столами, за стеклами пузатых шкафов виднелись пустые кастрюли и сковороды. Похоже, настоятель действительно содержал монастырь в чистоте, даже пыли на мебели почти не было. Хотя я не представляла, чего стоит двум старикам такой труд. К тому же – бессмысленный, ведь ученики больше не сядут за эти столы, чтобы съесть утреннюю кашу.

На втором этаже располагались лекторные. Я прошла мимо выцветшей карты империи, погладила кончиками пальцев лакированную поверхность одной столешницы. Возможно, когда-то именно за этим столом сидел Август – еще совсем юный, серьезный и невыносимо красивый в сутане послушника. Я почти видела молодое и строгое лицо, острые скулы, сжатые губы, внимательный взгляд, следящий за наставником на подиуме. Тонкие пальцы, вертящие ручку, убранные в гладкий хвост черные волосы. О чем думал тот Август, глядя на карту с тремя коронами? Может, о диких землях на севере, где империя соседствует с Полярисом – царством ледников и снега, в котором живут иноверцы, или о южной границе возле засыпанного черными песками Равилона, где полно преступников и язычников. Я почти видела юного послушника, красивого как падший ангел и мечтающего о том, что однажды он принесет в дикие земли свою веру и огонь просвещения.

И у него могло получиться. Черт возьми, у него действительно могло это получиться.

А спустя годы Август построил бы в какой-то глуши новый монастырь и открыл новую семинарию для новых учеников.

Но вышло иначе.

Я отдернула руку, сжала ее в кулак.

Август будил во мне эмоции, которых я не хотела. У этого парня по-прежнему слишком много тайн. И хорошо, что он не позволяет нам сближаться. Только почему-то это тоже неимоверно злит!

Бормоча под себе нос ругательства, словно они могли успокоить мою мятежную душу, я покинула лекторную и, спустившись вниз, вышла во внутренний двор.

И конечно, тут же столкнулась с предметом своих мыслей!

Август – босой, в футболке и джинсах, закатанных до колен, со взъерошенными волосами, пряди которых падали на его лоб, – стоял у лестницы и щурился от бликов света. Солнце, играя с ним в пятнашки, скользило лучами по лицу, отражалось в глазах и согревало губы. Чертово солнце любило этого парня.

Я посмотрела на его правое запястье, туго перевязанное бинтом, и подняла брови. Похоже, свою страшную и обугленную нейропанель Август решил спрятать. Что ж, верное решение.

– Проснулась? А я уже начал думать, что ты впала в спячку.

– Просто я не из тех ненормальных людей, что встают с первыми лучами солнца, —ответила я недовольно.

– Понятно. Нашла завтрак?

– Нет, – из вредности соврала я.

– Нет? – Август поднял брови.

– Нет!

– Ладно, – дрогнули его губы.

Я отвела взгляд, решив, что не выдержу, если он улыбнется. Улыбающийся Август гораздо хуже, чем Август мрачный. Улыбающийся снова будил притихшего внутри зверя.

– Если хочешь есть, то Марта напекла сладких булочек.

– Что ты им сказал? Настоятелю и его жене?

– Правду, – после короткой паузы ответил он. – Но… не всю. Они знают, что нам нужна помощь. Если кто-то из местных заинтересуется, скажи, что ты дочь настоятеля, приехала погостить. Но деревенские редко сюда заглядывают.

Наши взгляды встретились – и свой я отвела.

– На что ты смотрел?

– Утром Бернар заметил у шпиля летучую мышь, просил понаблюдать. – Август ткнул рукой вверх. – Беспокоится, что она обоснуется под крышей. Но возможно, настоятелю лишь показалось, я никого не заметил.

Я тоже закинула голову, но увидела лишь черепицу и шпиль. Пожала плечами.

– Кассандра, я думаю, нам надо…– начал Август, но я опередила.

– Пойду прогуляюсь, – резко сказала я, отворачиваясь.

Но мужчина преградил мне дорогу. Его ладонь легла на кирпичную стену за моей спиной.

– Ты выглядишь напряженной. Что-то случилось?

На его лице застыло искреннее участие. И я вдруг вспомнила, как черные гадюки ползли по его рукам и шее. И какой спокойный у него был тогда взгляд…