"Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33

— Они пауки, — воскликнула девочка, возбужденная открытием. — Так сказали по телевизору.

Я пробормотал, не слушая:

— Золотце, доедай картошку.

Клара насупилась. Я и этого не заметил. Был слишком занят, следя за нитью своих размышлений.

Можно ли убить ради денег?

Я попытался подсчитать, какой доход может приносить в год Туристический центр. Если статистика, которую я откопал в Интернете, не врет, количество туристов, ежегодно покупающих входной билет, колеблется от шестидесяти до ста тысяч. Неплохая цифра, из которой следует вычесть расходы по управлению, содержанию и так далее. Но денежный поток струился не только оттуда. Ведь по меньшей мере половина посетителей, которые раскошеливались, чтобы полюбоваться доломитовым каньоном, останавливалась в отелях Зибенхоха.

В Зибенхохе они ели, покупали сувениры, предметы первой необходимости и все прочее.

— Папа?

— В чем дело, золотце?

— Что мы сегодня будем делать?

Я попытался проглотить чуточку гуляша, просто чтобы Аннелизе была довольна. Гуляш удался на славу, но в горле у меня стоял ком. И по всему телу бегали мурашки.

— Не знаю, маленькая.

— Пойдем кататься на санках?

В моем воображении деньги, которые крутились вокруг Туристического центра, превратились в полноводную реку золота.

— Конечно пойдем.

Кто получал больше всего выгоды от этакого богатства? Община, но главным образом Манфред Каголь. Человек, продавший четырех коров, чтобы превратиться… в кого?

— Честное слово?

Я взъерошил ей волосы:

— Честное слово.

Четыре коровы и крыша курятника — трамплин, чтобы стать, в сущности, хозяином Зибенхоха. Ему принадлежит Туристический центр, ему же — два лучших отеля в городке.

Львиная доля прибыли достается ему.

Манфред Каголь.

Я убрал со стола. Уселся в любимое кресло. Включил телевизор. Глаза смотрели на экран, но мысли были далеко.

Клара побежала за мной, как собачонка, подняв мордочку.

— Папа?

— Говори, пять букв.

— О чем ты думаешь?

— Я смотрю новости.

— Новости кончились, четыре буквы, ударение на первом слоге.

И правда.

Я улыбнулся.

— Сдается мне, нужно, чтобы у четырех букв с ударением на первом слоге прояснилось в голове.

— Пойдем кататься на санках?

Я покачал головой:

— После.

— Когда?

— Сначала я должен сделать одну вещь.

— Но ты обещал!

Я поднялся.

— Ты куда?

— Заеду ненадолго в Больцано. Потом вернусь, и мы пойдем кататься на санках, о’кей?

2

Мне были нужны доказательства. И раздобыть их я мог в единственном месте — в Кадастровой палате провинции. Там я смогу восстановить историю Туристического центра.

А потом?

Потом, подумал я как раз перед тем, как зазвонил телефон, мне что-нибудь да придет в голову.

3

— Я не разбудил тебя, компаньон?

— Сейчас два часа дня, я веду машину.

— Вечно я путаюсь в часовых поясах.

— Ты выполнил задание, Майк?

Связь была скверная. Голос Майка доходил до меня обрывками.

Я проклял все на свете.

К счастью, я заметил съезд на станцию техобслуживания. Просигналил поворотником, нашел свободное место и припарковался. Отключил громкую связь, поднес мобильник к уху.

— Предисловие первое. Ну и работенку ты мне подкинул. Предисловие второе. Дело мутное. Во что ты вляпался?

Я чиркнул спичкой и сделал первую за день затяжку. Даже закашлялся от дыма.

— В странную историю.

— Начну с итогов. С Грюнвальда. Что с ним сталось, неизвестно. Он исчез в мгновение ока.

— Когда? В восемьдесят пятом?

— В апреле или, может, в мае того года.

— Что значит — в апреле или, может, в мае? Нельзя ли поточнее?

Голос Майка сделался визгливым:

— Ты чем-то недоволен? Раз такой умный, делай сам свои задания, зачем поручать их мне?

— Затем, что ты гений, Майк. А я жалкий писака.

— Продолжай.

— Ты единственный человек в мире, согласный вместе со мной таскать каштаны из огня.

— Ну и?

— Ну и все: тут тебе не секс по телефону.

— Если бы тут был секс по телефону, я бы сэкономил: ты представляешь, сколько стоит межконтинентальный звонок?

— Тем более что ты звонишь по телефону Сети, разве не так?

— Хочешь, почитаю тебе гороскоп, раз уж на то пошло?

— Хочу, чтобы ты начал рассказывать. Итак, апрель или май восемьдесят пятого.

— Оскар Грюнвальд исчезает. Он должен был выступить с докладом в Ингольштадте, это такой город…

— …в Германии.

— Но он так и не объявился. Доклад предполагался седьмого мая, если быть точным. Вместо него пригласили некоего доктора Ван дер Вельта из Голландии. Судя по научным достижениям этого Ван дер Вельта, они только выиграли. Грюнвальд оскандалился, Сэлинджер.

— Что значит «оскандалился»?

Пока Майк говорил, я выудил из бардачка блокнот для записей и шариковую ручку. Пристроил блокнот на бедре и стал черкать.

— Значит, что университеты перестали выделять ему средства.

— Скажи мне что-нибудь, чего я не знаю.

— Академическая репутация Грюнвальда пошатнулась в восемьдесят третьем. На него накинулись ученые из разных университетов.

— Из Инсбрука?

— Из Инсбрука. Из Вены. Две публикации из университета Берлина и одна — из Вероны.

— Но почему?

— Вопрос ставится по-другому. Кем на самом деле был Оскар Грюнвальд?

— Геологом и палеонтологом, — ответил я.

— Ответ верный, но неполный. Оскар Грюнвальд, — Майк принялся читать, голос его зазвучал размеренно и нудно, так что я успевал записывать его слова, — родился в Каринтии, в предместье Кла…

— Клагенфурта.

— Точно. Восемнадцатое октября тысяча девятьсот сорок девятого года.

— В восемьдесят пятом ему исполнилось тридцать шесть лет.

— Тридцать шесть лет, два диплома, степень доктора наук по палеобиологии. Классный ученый, скажу тебе.

— Классный?

— По-моему, он гений.