"Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33
Шрифт:
Теперь она может умереть, оставив нечто прекрасное после себя. Ты снова его увидишь, Марианна. Ради этого ты должна жить. Ради того, чтобы снова очутиться в его объятиях. Снова услышать его голос.
Почему же у нее ужасное ощущение, что они больше не увидятся никогда?..
Почему мужчина плачет за рулем своей машины на больничной парковке?
Четверг, 30 июня, — палата 119 — 14:00
Жара в тот день стояла невыносимая. Марианне казалось, будто ее томят на медленном огне в какой-то
— Чего тебе надо? — рявкнул старший.
— Вы не могли бы открыть окно? Пожалуйста! Я задыхаюсь!
— А мне насрать!
Изысканный словарь! Марианна, сидя на кровати, метнула в него уничтожающий взгляд.
— Ну же, не будь занудой! — вступился другой. — Можно и открыть! Так или иначе, на окне решетка, а она прикована…
— Ты знаешь, кто она, эта девка? Знаешь, за что она сидит? Она забила до смерти старика, в упор застрелила полицейского. Ранила патрульную, совсем молоденькую, твоих лет! Беременную к тому же! Теперь бедняжка в инвалидном кресле… Еще она убила охранницу, другую изувечила…
— Уверены, что ничего не забыли, месье полицейский? — вскинулась Марианна.
— Ты, заткни рот! Хоть подохни от жары, мне дела нет!
Марианна сдалась, уставилась в стену. Полицейские вернулись на пост, она попыталась обмахиваться футболкой, как веером. Выпила кружку степлившейся воды, потом погрузилась в созерцание серых зданий, что высились напротив. Таких же унылых, безобразных, несмотря на солнце, ниспадавшее на них всей мощью своих лучей.
Часы шли, облегчения не наступало. Только терзала боль. Запястье взывало о помощи, лихорадка укутывала мозг в электроодеяло. Швы на бедре стягивали кожу. Болел палец, болела челюсть, болел затылок. Каждый мускул, каждая клеточка тела еще помнили об истязаниях. И посреди этих безмолвных жалоб Марианна грезила.
Даниэль, рядом с нею, улыбался ей. Она воображала его руки на влажной коже. Погружалась в освежающую голубизну его глаз, словно в прозрачную воду далеких морей. Мы скоро увидимся, Марианна… Упивалась его голосом, теплым, низкого тембра. Вдыхала, пока не запершило в горле, запах, который оставил он на подушке. Никто и никогда не сможет у меня это отнять. Даже он сам.
А если он меня бросит? Если у него не хватит духу выносить презрение коллег? Охранник, который ходит на свидания к такой заключенной, как я…
Страх сковал все тело. Нет, он никогда меня не оставит. Он так сказал. Он меня любит! Господи, Марианна! Доверься ему!
Внезапно скрипнула дверь, и это отвлекло Марианну от ее страхов. Красный сигнал опасности. Даниэль? Но вошли двое полицейских.
Чего еще нужно от меня этим кретинам?
— Что, Марианна, все варишься в собственном соку? — усмехнулся бригадир.
— Оставь меня в покое, говнюк!
Он схватил ее прикованное запястье, стал выкручивать. Марианна громко вскрикнула.
— Ты со мной разговариваешь как положено, о’кей?
— Ладно-ладно!
Он отпустил ее руку и перешел на другую сторону, туда,
где барьерчик убрали. Марианна решила, что будет лучше сесть.— Чего вы от меня хотите?
— Ничего! — заявил он с непроницаемым видом. — Охраняем тебя, только и всего… Мы ведь за этим здесь, разве не так?
Марианна бросила взгляд на другого полицейского: тот стоял напротив кровати, прислонившись к стене. Хотя мальчишка и храбрился, было понятно, что ему не по себе. Плохо дело. Не пахнет, а прямо разит неприятностями…
— Ты вроде как вчера трахалась с вертухаем, а? — продолжал бригадир с сальной улыбочкой. — Коллега застукал вас, когда вы обжимались!
— Да что ты говоришь! — пробормотала она, побледнев еще больше.
— Ты намекаешь, что коллега соврал?
— Ну да! Я ни при чем, если у него глюки.
— Заметь, это меня не напрягает! Естественно, что он перед тобой не устоял… Хоть ты изрядно побита, Марианна, а все-таки чертовски хорошенькая… Не откроешь окно, Пьер? Тут задохнуться можно.
Поименованный Пьер открыл окно. Струйка теплого воздуха просочилась в палату, но Марианне это не принесло облегчения. Присутствие полицейского действовало ей на нервы. Он вытащил сигарету из пачки «кэмел», лежавшей у изголовья.
— Эй! Это мои! — рявкнула Марианна.
Он по-прежнему улыбался, насмехался над ней. Не испытывал страха. А ведь одна рука у нее была свободна.
— Классные у тебя сигареты… Тебе под стать… Хочешь закурить?
Злость мало-помалу вызревала у Марианны внутри.
— Вы не имеете права находиться здесь. Трогать мои вещи.
— Может быть, подашь жалобу? Кто станет слушать сумасшедшую, такую как ты? А? Но есть способ все уладить, Гревиль…
Марианна стиснула зубы. Так она и знала. Не нужно быть ясновидящей, чтобы угадать: двое негодных полицейских, застрявших в больничном коридоре, словно дохлые крысы, захотели немного развлечься с заключенной, до которой никому нет дела. Чья судьба не заботит цивилизованное общество. Бригадир сунул руку ей под футболку. Марианна вся сжалась.
— Не советую! — просто предупредила она.
— А что? Ты на меня нападешь? Убьешь того гляди?!
— Уберите руку… Пока еще не поздно.
Он хохотал, а напарнику было явно не до смеха.
— Ну же, Марианна! Тебе не скучно совсем одной на этой кровати? Будешь с нами добренькой, я тебе отдам твои сигареты…
— Ах ты, говнюк! Хочешь, чтобы я переспала с тобой за то, что и так мне принадлежит? За кого ты меня принимаешь!
— Не заводись! Небольшой подарочек уладит дело! И потом, я могу дать тебе еще что-нибудь, кроме сигарет… Что тебе доставит удовольствие?
Она посмотрела ему прямо в глаза. Блеклые, несмотря на похоть.
— Твой ствол мне доставит массу удовольствия!
— Ну, это, милочка, я не могу тебе дать!
— Тогда можешь пойти и усраться в сортире, месье полицай!
Паренек захихикал, бригадир вновь пошел в атаку. Но руку убрал, уже кое-что.
— Тебя вроде как в тюрьме изнасиловали охранники… Так мне доктор сказал! Поэтому ты на всех нападаешь! Но я-то думаю, что ты всегда себя так вела. Думаю также, что у них на то была причина…