Спасение Европы

– Так стреляют многие. Да и другие не намного хуже, – сказала Аюна. – Хотите проверить?

– Да верю я, верю! – улыбнулся Ильхам. – Все отлично! Мы найдем, где вас использовать. Не беспокойтесь, без дела не останетесь.

В приподнятом настроении от встречи с амазярками Ильхам пошел дальше, к эмиру. Он уже хорошо представлял всю местность Самарской луки, потому успел составить план сражения и сразу начал знакомить с ним Челбира, улугбеков и высших сардаров-офицеров. По нему выходило, что треть войска надо оставить в этой же местности и завязать с монголами затяжной бой. Остальная часть должна переместиться ко входу в луку и замаскироваться отдельными группами в лесной полосе, ничем не выдавая себя. А засечные крепости должны, оказывая как бы отчаянное сопротивление, собрать и задержать вокруг себя отдельные группировки противника, чтобы затем болгарские отряды резерва смогли окружить и уничтожить их по отдельности. Эльтебер особо оговорил, как освободить пленных руссов, которых заметили его лазутчики. Ну и созданная еще одна группа захвата сразу должна овладеть обозом.

Вроде бы все ясно. Но сардары еще и еще раз сверяли каждую часть плана, договаривались о взаимодействии и сигнализации.

Тем временем на южной стороне Самарской луки оставшиеся здесь болгарские и мордовские воины продолжали укреплять крепости засечной линии, обнося их второй линией обороны из бревенчатого частокола и глубокого рва с соответствующим валом из выбранной во время копки земли. Одновременно они под руководством эрзянских мастеров устраивали места для засад. А главный опорный пункт – город Муран – обнесли еще и третьей линией обороны, чтобы противник не смог достать до самого города камнеметами.

* * *

В один из дней середины августа монгольские воины проснулись не под бой барабанов, зовущих на физзарядку, а под дробь многочисленных бубнов. Это одетые в белый оргой* шаманы приступили к камланию. Такое действо происходит накануне выхода армии в поход. Обряд непростой. Шаманы готовятся к нему загодя. Обходясь в течение целого дня без еды и питья, они впадают в состояние транса и горловым пением и своеобразными танцами изгоняют злых духов, которые могут помешать монголам в бою.

На следующее утро армия из трех туменов с внушительным обозом и многотысячной отарой овец двинулась в путь тремя колоннами, точно следуя по заранее намеченному маршруту. А составили его окончательно четыре дня назад, когда собрали все данные разведывательных разъездов, рыскавших по окрестностям несколько суток. Сам Судэбэй до этого склонен был возвращаться домой все-таки через Саксин. Но это желание отпало после того, как разведка доложила, что саксины подожгли свои степи и там на расстоянии многих километров выгорела вся трава. Это означало, что будет негде пасти коней и овец. А как возможен поход без этого? «Это не саксины заворачивают нас в сторону от себя, это сам Всевышний посылает нас на бой с болгарами, – сказал тогда Субэдэю его друг Джэбэ. – Что ж, померимся силами. Я много слышал об этой Серебряной Болгарии, об их якобы мощи. Видно, пришла пора испытать ее».

День пути прошел без происшествий. Тем не менее монголы прошли не более двадцати верст. Непривычные к гужевым работам монгольские лошади с трудом тащили перегруженные повозки. Да и пленные руссы со связанными ногами шли медленно, как их ни подгоняй.

К концу четвертого дня раньше срока вернулись сразу три разъезда. Все три арбая доложили, что впереди справа видели болгарских конников.

– Новые отряды? – быстро откликнулся Субэдэй.

– Нет, такие же разъезды, как наши, – ответили ему арбаи.

Значит, где-то поблизости у болгар должны быть и отряды поболе. Скорее всего, те самые три мингана, которые ранее попадались на глаза.

Когда вышли к какой-то речке, где можно было напоить лошадей и овец, да и самим напиться после жаркого дня, Субэдэй приказал войску остановиться и разбить походный лагерь.

– Завтра – день отдыха! – распорядился он. – Всем привести себя в порядок, чтобы быть готовым к вступлению в бой в любой момент.

Сам, как только поставили ему шатер, пригласил к себе Джэбэ, мингханов, штабных юртчи и высших сардаров.

– У нас три возможности, – заключил Субэдэй свое сообщение о текущей обстановке. – Или отступить южнее и переправиться через Адыл в сторону земель Кыпчакского каганата – а там река гораздо шире; или постараться как можно незаметнее, без шума проскользнуть между болгарскими укрепленными крепостями к Самарской луке; или же, наоборот, попутно прощупать боеспособность болгар, вступив с ними в бой. Разведка доложила, что у них близ Самарской луки появились три мингана. Мы с Джэбэ предположили, что болгары забеспокоились после того, как узнали о разгроме нами руссов, и решили укрепить свои приграничные пункты. Ведь в засечных крепостях обычно держат всего-то по два-три джагуна.

– То есть можно предположить, что всего у болгар набралось тысяч шесть, может, чуть больше нукеров, – добавил Джэбэ. – Даже если так, выходит, у нас четырехкратное превосходство. Сам Кок Тенгри предоставил нам возможность проверить силу государства, которое нам предстоит завоевать.

– У кого-то есть иное мнение? – оглядел Субэдэй всех своих соратников. – Других мнений нет. Значит, так тому и быть! Разведка, немедленно организуйте поиск расположения основных сил болгар, чтобы нам неожиданно не преподнесли какого-либо сюрприза. Мы тем временем завтра тронемся в сторону Самарской луки.

На том и разошлись.

На второй день после возобновления движения один из монгольских разъездов заметил на горизонте болгарский отряд, остановившийся, судя по всему, на привал. Арбай тут же приказал своим людям отойти, чтобы их не заметили. Сам послал в сторону отдыхающих двух пеших лазутчиков. Те, вернувшись, доложили, что болгар там три джагуна. Судя по тому, что готовят на костре еду, остановились надолго. При этом ведут себя беспечно, охрану выставили лишь на расстоянии трех–четырех сотен шагов от места расположения. Хотя, может, это вовсе не из-за беспечности. Ведь в степи просматриваются даже далекие дали.

Разъезд тут же помчался к ближайшему темнику – командиру левого крыла нойону Джэбэ. Тот решение принял мгновенно – немедленно выступить с отрядом в два мингана, окружить и пленить незадачливых болгар. А разъезду приказал отправиться дальше к Субэдэю и доложить ему обо всем, чтобы тот был в курсе.

Пока минганы, руководимые самим Джэбэ, подходили к болгарам с двух сторон, монгольские лазутчики ни на мгновение не упускали их из виду. А болгары, похоже, так ничего и не почувствовали, сварив, судя по запаху, шурпе, с удовольствием поедали его. Но что это? Вдруг откуда-то, на ходу что-то выкрикивая и указывая руками в сторону приближающихся монголов, к отряду примчались не замеченные ранее болгарские дозорные. Вот черт, не такими уж они оказались беспечными. Болгары тут же вскочили на коней и, побросав все, даже не прихватив кое-какую посуду, умчались на восток. Окружить их у Джэбэ не получилось, хотя на это не хватило времени всего-то чуть-чуть. Только, как известно, чуть-чуть не считается. Однако, раз взялись, дело нужно доводить до конца. Легкая кавалерия Джэбэ погналась за болгарами. В какой-то момент монголам казалось, что расстояние между ними вроде бы начало сокращаться и они вот-вот нагонят удирающих трусов. Еще немного, еще чуть-чуть – и монгольские сабли начнут полосовать их спины. Но тут болгары резко свернули на север и поддали ходу. Вскоре они достигли леса и были таковы. Казалось, словно они и не мелькали только что перед глазами, что это было просто видение, которое каким-то образом моментально испарилось. Монголы торкнулись было вслед за болгарами в чащобу, только тут на них неожиданно вылетела целая туча стрел. Главное, стреляли лучники не абы как, чтобы лишь остудить наступательный пыл противника, а весьма прицельно и с одного залпа поранили сразу несколько десятков нукеров. Джэбэ дал команду отступить. Лес не самое удобное место боя для конницы. К тому же из-за кустов продолжали стрелять, причем весьма искусные лучники. Только вот кто они? Сами конные болгары? Пожалуй, нет, они вряд ли успели спешиться и изготовиться к стрельбе. Скорее тут расположился специальный отряд лучников, который ждал появления монголов. А эти трусливые конники не решились вступить в бой и шустро удрали под его защиту. А может, это вообще была специально устроенная засада, чтобы заманить монголов и уничтожить их, окружив? Хотя нет, это вряд ли. Заманить-то, конечно, можно. Но чтобы окружить и уничтожить два мингана, нужно иметь кратно превосходящие силы, чего у болгар нет. Скорее всего, где-то здесь у них есть укрепленный пункт. Отыскать его и уничтожить? На это Джэбэ не решился. Все-таки всей армией командует не он, потому сначала надобно посоветоваться с Субэдэем. А то застрянешь тут без толку…

В то время как Джэбэ проводил свою неудачную спонтанную операцию, центр монгольской армии тоже продвинулся вперед и наткнулся на небольшую деревянную крепость. Скорее по привычке Субэдэй приказал окружить ее и взять с ходу. Но не тут-то было. Хотя сама крепость и небольшая, а рвы вокруг нее прорыты глубокие. Соответственно, и валы за ними довольно-таки высокие. По крайней мере, верхом их не перейти. Началась возня с прокладыванием трапов, спуском и подъемом по лестницам. Все это – под градом тяжелых стрел. Тем временем правое крыло, в обязанности которого Субэдэй вменил охрану обоза, табуна, отары и пленных руссов, наткнулось на другой отряд болгар. И тоже численностью примерно триста человек. Что возмутительно, несмотря на малочисленность, ершистая болгарская кавалерия сама первой нападала на целый монгольский тумен. Быстро приблизятся верхом, выпустят по нукерам тучу стрел – и так же быстренько сматываются. Пройдет каких-нибудь полчаса, отряд болгар – то ли тот же, то ли уже другой – возникает на другой стороне. И опять ужалит монголов одним–двумя залпами и исчезает. Вроде бы ничего такого, а число раненых перевалило уже за сотню. Появились и убитые. Темник пытался отгонять назойливых болгар и так и сяк, но быстро понял: чтобы реально браться за их истребление, требуется оставить и обоз, и скот, и пленных где-то в охраняемом месте. О чем он и посоветовался с Субэдэем через посыльного. Бахадур согласился и предложил сделать таким местом крепость, которую он скоро возьмет. Действительно, через несколько часов монголы сумели-таки преодолеть валы и рвы, вышли к стене из частокола. Тут Субэдэй приказал тяжелой кавалерии спешиться и пойти впереди штурмующих нукеров. Потому как они были защищены от стрел и клинков доспехами: металлическим шлемом дулга с забралом и стрелой над носом, панцирем хуяг из металлических же пластин, соединенных кожаными ремнями. Но тут на спешившихся кавалеристов из-за стен крепости посыпались тяжелые стрелы. Они пробивали даже защитные пластинки. И хотя наконечники стрел все же задерживались ими и глубоко в тело не проникали, раненые нукеры все равно вынуждены были оставлять поле боя. Еще не известно, что хуже: убитые, которых можно и оставить на месте, или раненые, с которыми приходится возиться. Как бы ни было, монголам, в конце концов, удалось-таки разрушить значительный участок частокола. Но болгары не стали продолжать бой, вдруг снялись с позиций и верхом ускакали в восточном направлении. Странно, что у них было столько лошадей. Ведь крепости обычно защищают пешие… Только Субэдэю некогда было задумываться над этим. Заметив, что защитников крепости оказалось не более двух сотен, он пустил за ними погоню. Но поздно: те ушли в какой-то город, находившийся неподалеку, и укрылись за его стенами. Как объяснил офицер разведки, это и был город-крепость Муран – центр опоры всей здешней засечной линии. Субэдэй решил, что его-то как раз обязательно надо брать, ибо оставить такой опорный пункт противника за спиной никак нельзя. Оставив в занятой деревянной крепости обоз, а близ нее пленных, табун и отару, выделив на их охрану минган правого крыла, бахадур двинулся на Муран.