Спасибо деду за победу

Дед после этой пылкой тирады явно впал в задумчивость и вновь уставил взгляд в небо. А в сознание Виктора Борисовича вдруг холодной гадюкой вползла мысль: — «А с чего я взял, что он вообще захочет туда возвращаться? На войну, да ещё в окружение, к немцам в тыл? Я ведь его не знаю совсем - он умер, когда я ещё пешком под стол ходил. Может он здесь захочет остаться? Долбанёт меня по башке прикладом, деньги заберёт да и пойдёт реально в бомжи. Всяко лучше в нынешней Москве бомжевать, чем на войне подыхать».

Тревожные размышления Виктора Борисовича были прерваны резким звуком, от которого он аж вздрогнул. Дед, хлопнув ладонью по доскам крыльца, совсем другим - бодрым - голосом произнёс: — «А ведь это ты, Витёк, хорошо придумал! Давай, тащи мумуары эти. Будем караулить окно. Может и вправду получится фрица быстрее побить. Расскажу нашим там».
– «Расскажем, дед! Я с тобой пойду!»

Дед, похоже, такого варианта развития событий отнюдь не предполагал. А Виктор Борисович, почувствовав его сомнения, зачастил бессвязно, но весьма эмоционально: — «Дед, да я же с детства мечтал туда ... с вами чтобы там ... я здесь что? Всю жизнь фигнёй какой-то занимался ... зачем жил? А там с пользой может ...» И совсем уже как-то по-детски закончил: — «Дед, я с тобой пойду ... можно?»

Дед, оглядев снизу вверх нависшую над ним мешковатую фигуру, отчётливо и ощутимо скептически хмыкнул. Виктор Борисович - вот вдруг поистине телепатические способности вылезли!
– начал его всё так же бессвязно разубеждать: — «Дед, ты не думай, это я просто после зимы расслабился! А так я выносливый. Я здесь каждый день по десять километров хожу! Я смогу, я дойду, не сомневайся!»

– «А детки-то есть у тебя?» - поинтересовался дед.
– «Сын есть. Да он взрослый совсем! Институт закончил. У него своя жизнь. Я ему и не нужен уже» - «А жена?» - «Ну жена ... она тоже того ... взрослая уже. Проживёт без меня прекрасно».

– «Ну сам смотри, твоё дело. Только там ведь, Витя, война. Убивают там. Тебе-то зачем туда?» - «А тебе?» - «Я другое дело. Я присягу принимал ...» - «И я присягу принимал. Как и ты - Советскому Союзу присягал. А Советский Союз сволочь взяла и убила. А если я туда попаду - я Советский Союз спасу! Я всё товарищу Сталину расскажу!»

И в ответ на вопросительный взгляд деда Виктор Борисович принялся рассказывать. Он рассказывал деду про Победу и про Хрущёва, про Гагарина и про холодную войну. Рассказал про перестройку - катастройку, про развесёлые 90-е. Долго, долго изливал Виктор Борисович на благодарного молчаливого слушателя экзистенциальную тоску своего поколения по бессмысленно и бестолково прожитой жизни, потраченной на пустые крысиные бега за фантомами. Дед же, всё так же подперев голову рукой, слушал и слушал, глядя вдаль и думая о чём-то ...

И когда Виктор Борисович наконец выдохся и иссякнув замолк - дед тихо сказал: — «Ладно, Витёк ... пойдём вместе коль надо тебе так ... иди собирайся. А я здесь покараулю. Хрен знает когда это окно откроется теперь».

Глава 6. Прыжок.

После этого разговора дед, засев на крыльце, неторопливо взялся точить принесённым из хозблока по его просьбе бруском лопатку («в рукопашке-то лопатка сподручнее штыка будет» - разъяснил дед Виктору Борисовичу на неудоуменный вопрос о цели данного мероприятия)

Под эти доносящиеся с крыльца шваркающие звуки Виктор Борисович, немного бестолково пометавшись по дому, определился в желаниях и стал действовать более-менее осмысленно. Старенький ноут, подключённый к инету, качал бэкап книг с Милитерры - всё, что касалось Второй Мировой, наше, не наше, старое, новое - всё подряд. Тем временем Виктор Борисович скоренько, по-солдатски, переоделся в походное: берцы, старые джинсы (ерунда что рваные между ног - кто там на войне заглядывать будет), потёртая, но добротная и тёплая кожанка, армейская кепка защитного цвета на голову. В старинный экспедиционный рюкзак вслед за талмудом жуковских мемуаров полетели оставшиеся банки консервов, пол-палки колбасы, батон хлеба и баклага: — «Чешского светлого» - кто знает сколько до своих идти придётся. Фонарик, зарядка для смартфона ... что ещё надо взять?

«А мои-то как?» - первый раз за время всего этого фантастического приключения подумал Виктор Борисович.
– «Волноваться ведь будут. Надо весточку какую-то оставить». Вырвав из валяющейся на книжной полке старинной тетрадки в линеечку листок, Виктор Борисович быстрым корявым почерком накидал: — «За меня не волнуйтесь, у меня всё хорошо. Мне надо срочно уехать по делам на Дальний Восток. Как дела сделаю, позвоню. Ключ от сейфа на рогах в прихожей, в сейфе пакет, там деньги, берите».

Бросил листок на стол, прижал стаканом. Дверь закрывать не будем перед уходом - кто-нибудь найдёт записочку. «Надо бы и Маринуське написать. Она же тоже волноваться будет» - спохватился Виктор Борисович. Схватив смартфон, выскочил на крыльцо. Дед всё так же меланхолично шваркал бруском по острию лопатки, отточенному похоже уже до бритвенной остроты. «Дед, смотри сюда, в кино тебя снимать буду. Для нашего НКВД» - Виктор Борисович врубил видеозапись на смартфоне. Дед, отложив на ступеньку брусок и лопатку, послушно выпялился на кусок пластика в руках Виктора Борисовича. «Представьтесь, пожалуйста» - официальным голосом сказал Виктор Борисович.

«Красноармеец Горяев Василий Александрович, вторая рота третьего батальона тыща сто тридцать восьмого стрелкового полка» - сходу подхватил игру дед, даже не поинтересовавшись к чему и зачем (видать магическое буквосочетание: — «НКВД» подействовало).
– «Где и когда вы родились?» - «В тыщща восемьсот девяносто девятом году, деревня Великие Выселки, Великоустюжский уезд Вологодской губернии. Из крестьян, беспартейный, под судом и следствием не состоял» - отчеканил дед, всё так же преданно уставившись в камеру.
– «У вас есть какие-нибудь документы?» - «Красноармейская книжка» - «Покажите». Дед, распахнув телогрейку, извлёк из нагрудного кармана гимнастёрки замусоленную книжицу, развернул, ткнул мутной фотографией в камеру. Виктор Борисович, дождавшись пока смартфон сфокусируется и зафиксирует документ, буркнул: — «Достаточно, спасибо», вырубил съёмку и убыл обратно на веранду. Дед, судя по звукам, сразу же вернулся к своему любимому занятию - заточке МСЛ («прям фетиш какой-то у него эта лопатка несчастная» - мимолётно подумалось Виктору Борисовичу). Виктор Борисович же, усевшись за стол и бросив перед собой смартфон, задумался - что же сказать любимой женщине на прощание.

«Марина ... моя Маринуська - симпампуська ... если ты читаешь это письмо, если ты видишь сейчас это видео - значит меня уже нет в этом мире. Нет, я не умер - по крайней мере надеюсь, что ещё не умер. Просто я в другом времени. Я сейчас в прошлом. В сорок втором году. Я понимаю, что звучит это дико. Но поверь мне - всё это правда. Сегодня днём прямо у меня на участке открылся временной портал в прошлое - туда, в сорок второй. Как в книжках про попаданцев, как в фильмах. И через этот портал ко мне сюда выпал человек. И не просто человек - а мой родной дед Василий. Ну помнишь, который умер, когда я ещё маленький был? Я тебе про него рассказывал. К этому письму приложены видеоролики - это я его пару минут назад на крыльце моей дачи снимал. Посмотри его документ, погугли как красноармейская книжка выглядела - это он, настоящий мой дед из сорок второго! Мы с дедом посоветовались и решили, что портал может открыться обратно в сорок второй. Мы с ним будем караулить. И если портал откроется - пойдём туда вдвоём. Возьмём с собой мой ноут с библиотекой книг по Второй Мировой. Возьмём мемуары Жукова. Ты представляешь, как мы весь ход войны изменим, если наши там эту информацию получат? А я ещё товарищу Сталину и про послевоенное время расскажу. И про Хруща, гниду кукурузную, расскажу. И про Горби, иуду меченого. Я же могу Советский Союз спасти, понимаешь? И проклятых девяностых не будет. Сколько людей останутся живы! Поэтому, понимаешь, не могу я туда не идти. Даже если и погибну там - война всё-таки. Здесь я что? Жизнь прожил зазря. Глупо прожил. Ни зачем. А там если и погибну - так хоть как человек умру. За дело».

Виктор Борисович помолчал минутку, поколебался - говорить, не говорить. Наконец решился: — «Прости меня, Марина. Я тебя любил и люблю. Но ты сама много раз говорила, что у нас с тобой нет будущего совместного. А кроме тебя у меня пожалуй и нет ничего в этом мире, что меня держит. Ребёнок взрослый, у него своя жизнь. Жена ... ей я тоже не особо нужен давно уже. Пойду я туда. Если получится туда попасть - хоть какой-то смысл у моей жизни будет. Уверен, что ты бы на моём месте так же поступила. Я не знаю, что будет, если я туда попаду. Возможно в XXI веке будет совсем другой мир, в котором мы с тобой будем совсем другие - и никогда не встретимся. Но в ЭТОМ мире я тебя любил - и был счастлив. Прощай».

Виктор Борисович решительно, с размаху ткнул пальцем в экран смартфона, останавливая запись. Пока не передумал, быстро закинул письмо на почтовик - с отложенной доставкой через 48 часов. Прислушался к окружающей действительности. На крыльце стояла тишина. «Наточил видать» - подумал Виктор Борисович.

Ноут на тумбочке мигал экранными звёздами скринсейвера. Виктор Борисович мазнул пальцем по пластинке тачпада, разблокируя экран. Закачка закончилась, на жёстком диске ноута осели сотни томов, детально описывающие ход Второй Мировой от первого до последнего её дня. «Надо бы деда минимально проинструктировать. Вдруг со мной что случится ...» Мысль о том, что с ним реально может там, в весьма неуютном прошлом, случиться всё что угодно вплоть до летального исхода, Виктор Борисович старательно загнал как можно дальше в глубины подсознания. Всё будет хорошо! Доберутся они до своих, всё расскажут, и вся история пойдёт по другому пути.