Специалист по кадрам

Собравшись, мы с Есико вышли из здания Корпорации. Рабочий день в самом деле закончился, но по-моему мы уходили чуть ли не первыми.

А и ладно. Знай наших. Первые в космосе, первые, чтобы уйти с работы.

В вечернем автобусе, в отличие от утреннего, нашлись сидячие места и я, галантно пропустив Есико вперёд, чем в очередной раз её слегка удивил, присел рядом.

— Как вам нравится Киото, Масима-сан?

— Ничего так. Туристический, есть что сфотографировать и полюбоваться. А вы родом из Киото, Есико-сан?

— Да, выросла в районе Укё. А вы, Масима-сан?

— Санкт-Петербург, из пригорода. Кустовой.

— Сан ката Пете… А большой ваш город?

— Врать не буду, больше Киото в четыре раза. И тоже толпы туристов.

По пути мы мило болтали ни о чём, а когда выходили из автобуса, я выскочил первым и, совершенно не задумываясь, подал Есико руку, чтобы помочь ей выйти. Она не сразу поняла, что делать с моей рукой. Но через пару секунд сообразила и осторожно вложила в нее свою ладошку, словно воробушка.

— Это ваша традиция? — спросила она.

— Да. У нас принято подавать дамам руку. Но если вам неприятно, больше так не буду.

— Приятно, — негромко призналась Есико, — Но другим девушкам не подавайте.

Однако… мне показалось, или Есико сделала заявление, что есть «она» и есть «другие девушки»?

— Давайте зайдём к вам, Масима-сан. Я помогу вам навести уют, помыть ваш дом.

Далось же ей это мытье.

— Есико-сан, я вас провожаю до дома… это приказ нашей бесценной начальницы госпожи Нагата. И без мытья полов, ладно?

— Ладно, Масима-сан. Но вы оказываете мне знаки внимания, когда подаете кофе и касаетесь моей руки. Мне хочется сделать ответный дружеский жест.

— В другой раз, Есико-сан. Мы пришли.

Она учтиво поклонилась, пробормотала что-то вроде «до завтра», и скрылась в своём подъезде.

Опять как-то неловко вышло. Но чего уж теперь рефлексировать. Я развернулся и пошел в сторону проспекта. Последний раз ел утром перед работой, а сейчас вечер и фонари зажигаются. Дома жрать нечего, придется идти в заведение общепита.

Пока что в этом районе мне известно только одно место, где могут накормить, клуб Тотус, в котором заседают екаи. Вот только мне прямым текстом сказали, что лучше там не появляться. И как человеку разумному мне следовало бы с этим согласиться. С другой стороны, старый Шоушан прав, я не успокоюсь и не отступлю, пока не выясню, кто такие эти екаи.

Я брел по проспекту, разглядывая вывески. Должны же здесь быть недорогие кафешки. Просто я их пока не умею распознавать. В задумчивости уйдя в себя, засунув руки в карманы, я пересекал перекресток за перекрёстком и опомнился только, когда понял, что опять свернул в ту же неприметную улочку, а ноги опять привели к этому клубу. Я невольно усмехнулся. Тянет меня сюда. И все же? Может, пойти поискать еще что-то? Хватит с меня на сегодня приключений?

Я уже решил развернуться и уйти, но взгляд зацепился за черный мерс, стоящий на неосвещенной парковке, тот самый «немножко разрубленный ковшом», что принадлежит вчерашнему мэну-ин-блэк. Он зачем-то оставил открытым переднее пассажирское боковое окно.

Япония, конечно, страна не криминогенная, но мало ли что? Птичка залетит, кошечка залезет, в конце концов и нарик может позариться в надежде чем-нибудь поживиться… не сталкивался я пока с такой японской традицией оставлять открытыми окна в машинах. Я подошел чуть ближе и увидел, что окно не открыто, а разбито, скорее даже вдавлена внутрь.

Я подошел еще ближе и заглянул в салон. Мой вечер только что перестал быть томным. Двое вчерашних мэнов-ин-блэк сидели на передних сидениях с разорванными глотками. Оба однозначно мертвы. Некогда ослепительно белые рубашки в сгущающейся темноте казались антрацитово-чёрными из-за залившей их крови.

Сразу вспомнились откровения дедушки Шоушана: «они оборотни. Умеют превращаться в животных огромной силы… лисы, волки, медведи, тигры… как правило хищники». Причинно-следственная связь напрашивается сама собой. Возле клуба, где собираются оборотни, в машине сидят два трупа с разорванными, а скорее даже перекушенными глотками…

Спасибо урокам тети Евы, видом мёртвого тела со следами насилия меня не напугать. Хотя… молодец ты, тетя Ева. Везя меня сюда, уверяла что страна с низким уровнем преступности, спокойная и даже скучная… ага, я прямо-таки зеваю от скуки.

Я сделал пару глубоких вдохов-выдохов. Так. Что-то здесь не бьётся. Допустим, эти екаи оборотни, но они не идиоты. Я бы сказал наоборот. Выдержки им не занимать. Вчерашняя женщина сносила побои с абсолютным спокойствием. И даже если она затаила желание отомстить, она бы не стала делать этого перед дверями клуба. Эта женщина кто угодно, но не дура. А значит, дело пахнет подставой.

Теперь всякие сомнения, идти или не идти в клуб, отпали. Я решительно подошел к слабоосвещенному крыльцу и потянул входную дверь. Внутри меня встретила та же атмосфера релакса, что и вчера. Ненавязчивая музыка, неприметные посетители.

Вчера этот зал показался мне большим, а теперь я понял, что это не совсем так. Ложное впечатление складывалось из-за особенностей подсветки и интерьера. Скорее это похоже на частный клуб для «своих». Заметивший меня вчерашний бармен подтвердил мою догадку.

— Извините, у нас сегодня приватное обслуживание. Поищите другое место, — увидев, что уходить я не собираюсь, он перегнулся через барную стойку и добавил негромко, — Вы же видели вчера тех двоих в черном. Они страшные люди…

— Эти двое в черном мертвы, — перебил я бармена, — Сидят в машине в тридцати метрах от клуба с перекушенными глотками.

— Врешь? — бармен сперва прищурился, а потом еще и принюхался.

— Вот те крест, — я размашисто по-православному перекрестился.

Видимо, бармен счел это достаточной аргументацией моей правдивости. Даром, что работник стакана и шейкера, легко и почти без усилий перемахнул через стойку и устремился к выходу.

Я поспешил следом и едва успел выскочить в закрывающуюся за барменом дверь. Правда, показывать ничего не пришлось. Несмотря на сгустившуюся темноту и отсутствие на парковке фонарей, бармен с легкостью разглядел нужную черную машину на тёмной улице.

Подскочив к машине, он засунул голову в провал разбитого окна и обнюхал салон как поисковый пес.

— Запах забили шалфеем, — вырвалось из него с досадой, затем он витиевато выругался, используя выражения, не вошедшие в мой словарь японского языка, — Когда вы это обнаружили, молодой человек?