Специалист по кадрам

— Я видел. Выдержка у нее солдатская. А вообще этот средневековый беспредел в голове не укладывается. Вчера один из тех… оябунов… избивал ее на глазах у всего клуба. Что она такого натворила, Нагата-сан?

— Вы умеете хранить тайны, Каратоси-сан?

— Умею.

— Тогда я вам расскажу. С моей стороны было бы подло использовать вас в темную. Вы имеете право знать. К тому же Маюми права, для обычного человека вы и так уже слишком много знаете.

— Я весь внимание.

— Накамура готовил сделку по слиянию фармацевтической группы Шода с нашей корпорацией.

— Если можно, маленькое уточнение Нагата-сан. Это было слияние на равных или в итоге кто-то должен будет «слиться» насовсем?

— Справедливое уточнение. Разумеется, группа Шода была бы поглощена корпорацией Техиро. И тем не менее иного выхода у Шода не оставалось. Его все равно сожрут, не мы, так кто-то другой.

— Жестокие законы бизнеса, — я понятливо покивал.

— Именно так. В океане бизнеса иногда и акулы становятся жертвами. Группа Шода — это остатки некогда могущественной корпорации, которая проиграла. Основная схватка происходила в Токио. Здесь в Киото рвут оставшиеся куски.

— Понимаю.

— Готовилась сделка по слиянию, — продолжила Нагата, — Ничто не предвещало беды, но на днях был убит наш курьер, который вез на подписание пакет важных документов.

— То есть, пропали важные документы?

— Не в этом дело. Владелец Шода вместо того, чтобы объясниться, просто перестал с нами общаться. Убийство курьера — это как прилюдная пощечина. Шода дал понять, что разрывает сделку.

— Странный вы народ, товарищи японцы. Обязательно было убивать ни в чем не повинного курьера?

— Убивать гонцов — это давняя традиция и не только японская, — возразила Мэй Нагата.

— Ну тут вынужден согласиться. Традиция в самом деле многонациональная.

— Как бы то ни было Накамура не мог оставить оскорбление без ответа. Он отправил нашу Маюми.

— Тоже убить курьера?

— Убить самого Шода вместе с супругой.

— Суров товарищ Накамура… так… что пошло не так?

— У Шода в доме оказался девятилетний сын. Мы ничего не знали о наследнике. Шода воспитывал его в строжайшей тайне от посторонних глаз. Маюми не смогла убить ребенка. Фактически, она нарушила прямой приказ.

— Разве?

— Именно. Приказ был дан в виде иероглифа, означающего всю семью. Иных толкований быть не может. Маюми должна была убить и ребенка тоже.

— Жестко. Что теперь делать?

— Поговорим об этом завтра, Каратоси-сан, мы приехали.

* * *

Всю ночь мне снились гигантские кошки с горящими как пламя глазами, а утром проснулся резко, внезапно и крепко сжав зубы. Будильник противно пищал, недовольный моим нежеланием вставать с постели.

Тело ломило от усталости, будто вчера разгружал вагоны, но я умылся, собрался, вышел на улицу и побрёл в направлении заветной остановки, запоздало думая о том, что номера телефона у Есико не взял, а то стоило бы созвониться, чтобы добираться на работу вместе.

Когда подходил к остановке увидел «мой» автобус, а вместе с тем и саму Есико. Она до последнего не заходила внутрь, шарила искательным взглядом по окружающей толпе.

Я не стал кричать издалека, а бежать просто не было сил. В конце концов бегать за девушками и автобусами — занятие неконструктивное. Ничего страшного, встретимся на работе.

Утром в здание Техиро с ядовито-желтыми буквами на вывеске в верхней части фасада беспрерывно стекались сонные и показательно-вежливые офисные работники. Проходя турникеты, они прикладывали пропуска с сканеру, чтобы компьютерная система зафиксировала время прибытия на рабочее место.

В этой чудесной стране не то что опоздать, а придти в последний момент перед началом рабочего дня считается дурным тоном. Все стараются придти пораньше, чтобы побольше поработать на благо корпорации.

Я тоже не опоздал. Зевая во весь рот, пикнул пропуском и вошёл в фойе. Сегодня сразу шестеро полицейских встречали работников перед лифтами и плюс двое в штатском, по цепким ищущим взглядам которых было понятно, что эти двое тоже копы.

Отдельных подозрительных работников они тормозили и проверяли документы. Меня, само собой тоже тормознули. Было бы странно, если гайдзин, идущий с утра на работу в японскую корпорацию, не вызвал подозрений.

— Фамилия? — сухо спросил меня полицейский в форме.

— Здравствуйте!

Коп посмотрел на меня вдвойне подозревающе.

— Здравствуйте, здравствуйте… я спросил вашу фамилию.

— Меня зовут Кротовский Максим, — доложил я с лучезарной улыбкой.

— Из какого вы подразделения? — полисмен опустил взгляд в слегка помятую распечатку и нахмурился. Видимо в распечатке не содержалось инструкции, как вести себя с придурковатыми гайдзинами.

— Я умею говорить по-японски, — радостно сообщил я полисмену, излучая готовность к общению.

— Что? — он снова поднял взгляд на меня.

— Меня зовут Кротовский Максим. Токио столица Японии. Добрый день… добрый вечер… до свидания… как вас зовут? — я изобразил на лице туповатую старательность туриста, готового в любой миг вывалить на первого встречного весь невеликий запас японских слов.

Полицейский закряхтел, его напарник посмотрел на коллегу с явной иронией, мол, чего ты пристал, видно же, что это гайдзин.

— Проходите, — он жестом показал, чтобы я валил и перестал загораживать проход.

Продолжая растягивать губы в дежурную улыбку, не свойственную русскому человеку, я зашёл в ближайший пустой лифт, где вернул лицу более привычное естественное выражение.

— Придержите лифт, пожалуйста, — крикнул торопящийся к лифту полноватый японец, на ходу убирая во внутренний карман пиджака проверенные копами документы.

Я послушно нажал кнопку раскрытия дверей. Японец скользнул внутрь

— Благодарю вас. На какой вам этаж? — спросил он.

— Тринадцатый.

— И мне тринадцатый… О! Так вы все-таки говорите по японски? — толстячок по всей видимости слышал мой разговор с копом.

Я дождался, когда лифт закроется и поедет наверх.

— Ну да. Я полицейскому так и сказал, — ответил я невозмутимо.

— А, понимаю, — японец понятливо покивал, — Вы ловко сыграли на предрассудках. Если видят европейца, то думают, что по-японски он двух слов связать не может… послушайте, а вы, наверное, тот новичок агентства Мэй Нагаты?

— Да, тот самый, — осторожно подтвердил я.

— А я Кантима Футоши, — он заранее заулыбался, как будто выдал угарную хохму и ждёт, что я начну безудержно хохотать. Его полноватые щёчки расползлись вверх и чуть в стороны.