Спящая царевна. Своих не бросаем
Шрифт:
– Что дружина? – Ратмир был мрачен и хмур.
Остальные и вовсе будто на поминки собрались. Впрочем, так ведь и было. И это стало ясно, когда Гордей заговорил снова.
– Дюжину своих потерял.
Старшой принялся глухо перечислять имена – кого-то Андрей уже знал хорошо, о ком-то слышал впервые... Но сердце сжималось одинаково и за тех, и за других, чёрной горечью скорби наполнялась душа. Ведь за каждым этим именем стояла чья-то жизнь, оборвавшаяся так рано и нелепо.
– Все, кто в живых остались, те с ранениями. Кого-то по мелочи зацепило, а кому-то срочно нужна
– А Добрян? – Андрей не знал, позволено ли тут в разговор встревать, или только царь имеет право задавать вопросы, но сейчас было не до церемоний – нужно выяснить судьбу дружинника-целителя.
Среди погибших имя ратника, лечившего раны самого Андрея, не прозвучало. Отчего же он не помог раненым? Может, сам лежит чуть живой? Или просто силы его не хватило на всех, кому помощь нужна?
Но оказалось всё ещё хуже.
– Пропал Добрян… – огорошил Гордей, бросив короткий угрюмый взгляд на Беркута. – И не только он. Ещё и Сварг исчез, и Рариг тоже.
– Как так? – теперь уже и Ратмир не удержался.
– Не знаю, государь, – виновато пожал плечами старшой. – Среди почивших нет, среди живых и раненых тоже. Вокруг града разыскивали. Как сквозь землю… Я так думаю, Серые их с собой уволокли, в полон взяли. Зачем наши ребята тварям этим – не ведаю. Но больше никаких у меня объяснений нет. Мы по следу Серых пытались пойти, но он на берегу реки обрывается. По воде ушли. Куда… Только богам ведомо!
– Надо следы вниз по течению искать! Нельзя же своих в беде бросать! – Беркут аж вперёд подался. – Где-то же Серые всё равно реку перешли. Или обратно вернулись на этот берег. Может, нарочно путали. Я сам так делал, когда надо было от хвоста оторваться.
Эх, как жаль, что его там не было! По горячему следу искать проще, а сейчас уже столько времени потеряли. Может, дождь прошёл, роса легла, звери потоптались…
Но искать обязательно надо! Нельзя же оставить товарищей в лапах врага.
Перед глазами стояло простодушное улыбчивое лицо Добряна…
Своих не бросают!
Даже этого хмурого, завистливого Рарига жалко, и незнакомого Сварга. А уж с Добряном они почти друзьями стали.
– Будем искать, Беркут, будем! – скрипнув зубами, кивнул Гордей, потом перевёл смурной взгляд на царя. – Только ратники мне нужны, своими силами не справимся. Потрепали нас шибко! И ещё… Серые на нас напали не простые, с меткой на груди. Эти выродки из рода Заргдиэля.
По горнице прокатился встревоженно-испуганный ропот. Но тут же стих, едва царь властно поднял руку.
– Дружинников новых дам, целителей тоже, – без раздумий кивнул Ратмир. – Град отныне пусть в два раза больше ратников охраняет. Дозоры выставлять двойные, а лучше тройные – днём и ночью. Пока ступай, Гордей! Отдохни, да тоже к целителям загляни! Все ступайте. Поразмыслить надо… Позже позову – решать будем, как дальше быть.
Хмурые и мрачные мужчины спешно покидали царские покои.
Делия тревожно поглядывала на Андрея, и тот хоть и был погружён в свои тяжкие мысли, всё равно заметил это сразу, нашёл её руку, переплёл
пальцы, стиснул тёплую ладонь.Так они дошли до её комнаты. Молча, не размыкая рук.
И лишь когда остались вдвоём, она, захлопнув дверь, развернулась и спросила строго, нахмурившись так, что суровая складочка легла меж бровей:
– Ну… Говори, что задумал!
– Дель… – он вздохнул и опустил глаза. – Там люди гибнут. Я не могу в стороне оставаться…
– Не пущу! – всхлипнула она, обхватывая его руками, прижимаясь щекой.
Андрей вздохнул судорожно, неловко погладил по льняным косам.
– Родная, ну что ты…
– У нас свадьба со дня на день, – она подняла лицо, глядела с мольбой. – Останься! Ты ведь и здесь им можешь помогать…
– Как? – горько скривился Беркут, вздохнул, поцеловал её в макушку. – Дель, а вдруг я смогу найти Добряна…
– А если ты смерть там свою найдешь? – по щекам её покатились слёзы, и каждая капелька разрывала Андрею душу. – Как я тогда буду жить без тебя?
– Всё хорошо будет! Обещаю. Ну, веришь мне? Ты же всегда мне верила. И я тебя не подвёл, – он пытался стереть мокрую дорожку с её покрасневшей щеки, но поток слёз всё не иссякал.
– Андрей… Не оставляй меня сейчас! Очень прошу… – шепнула она тихо, не сводя с него глаз. – Хотела на свадьбе сказать… Да теперь уж не смогу ждать… Ты знать должен. Я…
Она не договорила, просто поймала его руку, стиравшую слёзы, и, не отводя взгляда, искрящегося болью и радостью, опустила его ладонь на свой живот.
– Деля… – просипел чуть слышно Андрей, и сам не понял, как оказался перед ней на коленях, прижимаясь губами к её ещё плоскому пока животу.
14 Честным пирком да за свадебку
Андрей
– Родная моя, золотая моя! Деля, Делюшка…
Сначала он целовал её руки, потом живот, потом опять руки, потом нежные губы, мокрые от слёз щеки, и даже нос, и…
Да всю зацеловывал с головы до ног. Никак не мог остановиться.
Шептал, как безумный, что-то ласковое. А в горле ком стоял, и даже глаза защипало. Сердце, вообще, грохотало так, будто в груди кто-то в огромный барабан стучал.
Вот уж не думал, что настолько скоро любимая такой новостью порадует!
Да и, вообще… о ребятишках Андрей как-то не думал. Иногда только. Когда Делия сама речь заводила, или когда представить пытался, какими они будут – их дети.
Но это всё было как-то так… мечтательно… далеко… понарошку…
А теперь всё по-настоящему.
И сумасшедшая, ни с чем не сравнимая радость кипела в душе, переполняла, рвалась наружу, смешавшись с оцепенелым страхом, так что дышать стало невозможно.
Андрей мало чего боялся, но сейчас… Ведь теперь ему не только царевну любимую надо от бед оберегать, теперь он отвечает за ещё одну жизнь – пока ещё такую маленькую, хрупкую, слабую. Ещё незримую, неощутимую. Но она ведь уже есть, эта новая жизнь. Их с Делией частица, родная кроха.
– Дель, счастье ты моё, спасибо, любимая моя!