Среди чудес и кошмаров

Йотун рассмеялся и покачал головой, но за мной не пошел.

Глава 37

«Что ты делаешь, Мальта?»

Я плеснула в лицо холодной водой. Но облегчения это не принесло. Я бы солгала самой себе, если бы вздумала утверждать, что Йотун был мне неприятен, а его прикосновения не заставляли сердце биться чаще. Его объятия прогоняли тягостное одиночество, заставляли забыть о страхах. Как будто кольцо рук могло оградить от всех опасностей.

Это была опасная, тонкая магия, состоящая из слов и нежности. Словно ласковая шелковая паутина окутывала чувства, лишающая воли и возможности пошевелиться.

Его слова, его поцелуи, как яд, уже проникли в кровь, превращая ее в огонь, овладевали мыслями. И действие этой магии с каждой минутой, проведенной рядом с ним, только усиливались.

Неужели так легко попасть в плен коварного наваждения этого мужчины и не просто потерять себя, а еще предать любовь к Мадсу? Внутренний голос зло рассмеялся: «Вот только Мадсу она не нужна».

Я без сил опустилась на пол и закрыла глаза, проклиная себя за глупость и слабость. Сама же бросилась в его объятия. Куда это приведет…

Я должна твердо дать ему понять, что не стану его наложницей.

«Выпей зелье!»

Голос. Очень настойчивый. Чужой.

«Выпей! Все до капли».

Как будто мне в голову сама собой пришла эта мысль.

Я открыла глаза и огляделась.

Комната была пуста. Флакон Дагней валялся на столике, пробка для надежности запечатана восковой печатью.

Я помотала головой.

Липкое неприятное чувство поползло между лопатками. Не к добру слышать голоса, но еще хуже слушать их советы.

Нет. Не может быть. Просто показалось. Я была слишком… взволнована, вот и мерещится всякое. Это я себя так успокаивала.

Дверь решительно распахнулась, и вошел Йотун. Я даже не успела ни удивиться, ни возмутиться, потому что из одежды на нем были только штаны. Он едва взглянул на меня, сидящую на полу, пересек комнату, забрал зелье и ушел.

– Ложись спать, Мальта, – резко приказал он, выходя.

Значит… он тоже слышал?

Я вздохнула и начала снимать платье.

* * *

Утром я обнаружила Йотуна в библиотеке. Казалось, колдун полностью поглощен изучением содержания толстенной книги и не замечает моего появления.

Наконец он оторвался.

– А, Мальта, ты так тихо вошла… а я увлекся.

Он махнул рукой на страницу.

Что ж… прекрасно. Теперь, когда я завладела его вниманием, нужно покончить со сложным разговором.

Несколько мгновений я собиралась с силами.

– Я не могу стать твоей любовницей, Йотун, – твердо сказала я.

– Можешь, – коротко ответил он, и глаза его весело блеснули. – Что-то еще?

Его обескураживающая прямолинейность, приправленная изысканной вежливостью, вызвала злость.

Резкие слова были готовы сорваться с моих губ, но я призвала на помощь всю свою силу, чтобы как можно спокойнее продолжить:

– Тебе придется выбрать, Йотун. Мое доверие, магия, совместные выходы в свет… или… другое.

Я выдержала его внимательный взгляд, сжимая пальцы в кулаки.

Уголки его губ дрогнули, но он подавил улыбку. Кажется, моя речь не произвела на него большого впечатления.

– Хорошо, – сказал он.

– Я не шучу, – предостерегла я.

– Это я понимаю. Ты можешь сильно осложнить мне жизнь.

Я вскинула подбородок.

Мне не пришлось опускаться до прямых угроз. Но Йотун сам не раз и не два говорил, что мое поведение отражается на нем, а я была нужна ему…

Йотун сидел, откинувшись на спинку кресла, кончики пальцев мягко касались уголка страницы: поза непринужденная и расслабленная… И в то же время у меня появилось стойкое ощущение, что я нахожусь в нескольких шагах от хищного зверя: одно неверное движение, и он нападет.

Пример Тиссы придавал мне смелости. Несмотря на всю свою жестокость, Маг не имел власти над ней. Он мог убить наложницу, но не напугать.

Я сомневалась, что у меня хватит мужества на подобное сопротивление, однако совсем не предпринять никакой попытки означало проиграть.

Йотун молчал, продолжая спокойно меня разглядывать.

По его лицу нельзя было прочитать даже примерное направление его мыслей.

Я решила, что ему нужно время, чтобы дать мне ответ, поэтому поклонилась и поспешила покинуть кабинет. Когда я оказалось в дверях, Йотун сказал:

– Сегодня вечером… – он выдержал паузу, во время которой мое сердце болезненно сжалось, и я стиснула дверной косяк. – Мы посетим прием. И жду тебя через час, займемся магией.

Я не могла сдержать улыбку и обернулась.

Конечно, я рассчитывала на то, что он выберет магию, но никогда нельзя знать наверняка.

– Кто-то решил разыграть партию в Битву троллей. Что ж… неплохо, – сказал Йотун, используя человеческое название для игры. – Через час, – повторил он.

* * *

Ингар открыла глаза. Они горели желтым огнем, она прищурилась от света, льющегося через небольшое окно, и отодвинулась в глубину своей постели, часто моргая, словно стараясь прогнать резь.

Новая мертвячка огляделась. В комнате царил беспорядок, на полу – подсохшие бурые пятна. Она провела языком по зубам… а потом принялась ощупывать челюсть.

Клык удлинялся и втягивался.

Ингар судорожно вздохнула, а потом принялась хватать ртом воздух. Она задыхалась, из горла вырывались мучительные хрипы.

В спальню вошла первая мертвячка.

– Моя дорогая.

Ингар продолжала хвататься за горло.

– О, – мертвячка улыбнулась. – Не беспокойся. Ты не можешь дышать, потому что тебе незачем. Оставь это нудное занятие…

Ингар перестала задыхаться и уставилась на пришедшую:

– Что со мной?

– Ты наконец-то пришла в себя… и обрела контроль. А то, надо признаться, я уже подустала… Ты очень беспокойная мертворожденная. Но, может, оттого, что ты мой первенец.

Она подошла и поцеловала Ингар в макушку.

Жуткая пародия на материнскую любовь.

Ингар продолжала растеряно смотреть вокруг, а потом схватилась за голову, зажимая ладонями уши.

– Что это? Что?

– У тебя появился слух. Ты слышишь! – Мертвячка счастливо рассмеялась.