Средиземье. Тень Властелина. 1 кн. Незримая сила

– - Не переживай, братец, -- криво усмехнулся Бифур, -- этим свистунам мы скоро вдоволь надаём по свистулькам!

– - Это не просто свист, -- сказал тут Леголас, стоявший чуть поодаль, -- это язык, на котором пауки общались меж собой ещё при жизни. Правда, сейчас они говорят чисто механически, ибо лишены разума.

– - А ты понимаешь их речь?
– - несколько удивлённо посмотрел на него Гимли.

– - Мы, эльфы, понимаем языки многих существ, -- ответил вместо Леголаса Сэл Мулад.

– - И... о чём эти бестии сейчас толкуют?
– - с любопытством поинтересовался Нори.

– - Сейчас они твердят лишь одно:

ВРАГ! ВРАГ! ВРАГ!

НАШ! НАШ! НАШ!

НАЙДЁМ! НАЙДЁМ! НАЙДЁМ!

УБЬЁМ! УБЬЁМ! УБЬЁМ!

– - Ну-ну, пусть попробуют!
– - свирепо ухмыльнулся Дори и кинул взгляд на соплеменников, точно искал у них поддержки.

Но те в большинстве своём оставались серьёзными и напряжёнными до крайности. Оптимизм Дори и Бифура не тронул их, и новая встреча с пауками не казалась им лёгкой забавой. А вот эльфы на их фоне выглядели совершенно невозмутимыми, с сосредоточенным спокойствием ожидая, пока нежить подберётся поближе.

Глядя на то, как со всех сторон по деревьям и по земле стекаются множества лиловых огоньков, Гимли нервно сжал свой топор, уже испробовавший сегодня гнилой паучьей крови. А когда мертвяки оказались на расстоянии прямой видимости и наконец заметили изготовившийся к бою отряд, до слуха эльфов донеслись новые их слова, наполненные алчным вожделением:

СТОЙ, ДОБЫЧА, НЕ БЕЖАТЬ!

ЛУЧШЕ ДАЙ СЕБЯ ПОЙМАТЬ.

ВАША ПЛОТЬ МЯГКА, СЛАДКА,

ГОЛОД УТОЛИТ СЛЕГКА.

КРОВЬ СТУЧИТ И МАНИТ, МАНИТ!

СКОРО НАШЕЙ ОНА СТАНЕТ!

ВАС ИЗЛОВИМ И КУСНЁМ,

ВЫПЬЕМ КРОВЬ, А ПЛОТЬ СОЖРЁМ!

Не успел Сэл Мулад перевести гномам и эти жуткие фразы, как Леголас, держа лук наготове, звонко пропел в ответ:

ШИШ ВАМ, ДУРНИ-ПАУКИ,

ГДЕ ЗАБЫЛИ ВЫ МОЗГИ?

ЛУЧШЕ-КА БЕГИТЕ ПРОЧЬ

ДЕНЬ, ДРУГОЙ, А ТАКЖЕ НОЧЬ.

МЫ ЖАЛЕТЬ ВАС ЗДЕСЬ НЕ СТАНЕМ,

БУДЕМ БИТЬ И НЕ УСТАНЕМ.

ВСЕХ ПРИКОНЧИМ, ИСТРЕБИМ,

НИКОГО НЕ ПОЩАДИМ!

Песня Леголаса развеселила и приободрила его товарищей. А вот пауки, напротив, услышав ненавистный ещё при их прошлой жизни чистый эльфийский тембр, яростно зашипели, защёлкали хелицерами и целой лавиной хлынули на поляну. И началось сражение.

Согласно плану Гимли, гномы стояли непроницаемым стальным кольцом, заслоняя собой легко одетых эльфов и готовясь первыми принять удар монстров. Но прежде чем те достигли их, эльфы успели сделать из луков несколько залпов поверх голов гномов, в мгновение ока сразив заговорёнными стрелами не менее полусотни пауков. К сожаленью, общее количество нападавших было в несколько раз больше, и потому уже через пару секунд уцелевшая нечисть с грохотом врезалась в стальные ряды гномов.

От страшного удара подгорные воины пошатнулись, но всё-таки смогли устоять. Впрочем, с ответом они не замедлили и тут же заработали своими копьями, топорами, мечами, молотами, булавами. Наделённые от природы недюжинной силой, с каждым пауком они разделывались буквально одним-двумя ударами, благо мертвяки не обладали своим сознанием и, похоже, не управлялись волей оживившего их некроманта, -- они просто слепо пёрли вперёд, без особых ухищрений и тактики пытаясь добраться до живой добычи. Да, они всё ещё демонстрировали завидную ловкость, даже пытались опутать гномов паутиной, но та, к счастью, оказалась такой же гнилой, легко рвалась и почти ни к чему не прилипала.

Тем не менее битва затянулась почти на полчаса -- слишком уж много сбежалось сюда оживших членистоногих трупов. И всё это время эльфы с гномами без продыху разили их. А под конец схватки с затянутого серыми тучами неба, проглядывавшего сквозь просветы крон над поляной, вдруг посыпал мелкий дождик. Перепачканные с головы до ног паучьими потрохами и паутиной, путешественники очень быстро промокли насквозь и вдобавок очутились по щиколотку в хлюпающей грязи, в которую превратилась земля на лужайке.

Когда же наконец были добиты последние, ещё шевелившиеся твари, победители, пошатываясь от изнеможения и пережитых эмоций, устало осмотрели сотни влажных останков, грудами громоздившиеся вокруг них. Во время сражения они почти перестали обращать внимание на вонь, исходившую от нежити, и сейчас, когда боевой задор начал спадать, концентрированное зловоние с новой силой ударило им по обонянию. Смрад оказался настолько невыносимым, что желудки некоторых гномов не смогли выдержать этого нового испытания и поспешили поскорее избавиться от недавно употреблённого обеда.

Тем временем дождь усилился, вынудив отряд укрыться под здоровенными деревьями, опоясывавшими поляну, словно гигантские колонны. Пользуясь моментом, Гимли и Леголас произвели перекличку и с облегчением выяснили, что судьба опять проявила к ним милосердие -- раненых и убитых среди воинов не было. Лишь с десяток гномов получили незначительные царапины, но так как те почти сразу перестали кровоточить, то их не сочли стоящими чрезмерного внимания.

Снова отправив в лес своих разведчиков, Леголас вскоре получил от них сообщение, что окрестности чисты от нежити. Поэтому вся компания немедленно снялась с места, дабы поскорее покинуть немилосердно смердящее поле битвы. Впрочем, отойдя на пару сотен ярдов к югу, путники неожиданно наткнулись на небольшой ручеёк и решили сделать на его берегу привал. После ожесточённой баталии всем не терпелось отмыться от вонючей крови пауков и налипшей грязи, а кроме того, не мешало восстановить силы.

Отдохнув с часок, а заодно перекусив эльфийскими лепёшками лембас[15], отряд снова пустился в дорогу. Впереди, как и раньше, крались эльфы-лазутчики, а остальные осторожно следовали за ними. Дождь всё так же шумел в вышине, однако сквозь плотные переплетенья веток вниз пробивались лишь редкие капли. У земли тут по-прежнему было тепло и душно, благодаря чему путешественникам не пришлось прибегать к огню, чтобы высушить свои костюмы, -- они пусть и медленно, но вполне успешно подсыхали на их телах. Ведь ещё во время привала Гимли и Леголас из соображений безопасности запретили соратникам разводить костры. Неприятно, конечно, топать в сырой одежде, но и не смертельно. Так что в этом отношении все в отряде оказались в равных условиях, а потому шли и молча сносили эти временные неудобства.