Сталин. Большая книга о нем

повышенного тона, разговоры вполголоса. Сталин не любил, чтобы перед ним вытягивались в

струнку, не терпел строевых подходов и поворотов. Как-то в Ставку был вызван один из

начальников управлений Наркомата обороны. Генерал, войдя в кабинет (он вызывался в первый

раз), сделал несколько шагов строго по строевому уставу, щелкнув каблуками, четко доложил о

своем прибытии и замер в положении «смирно», Сталин задал несколько вопросов и, получив

отрывистые ответы, отпустил генерала. Тот по-строевому повернулся и твердым шагом вышел.

Верховный нахмурился, глядя ему вслед, махнул рукой и перешел к другим делам. Генерал

через несколько дней был заменен другим, убыл на фронт и, насколько я помню, получил там за

отличие в боях звание Героя Советского Союза».

О своем значимом распоряжении Н.Д. Яковлев вспоминает следующим образом:

«Крупное мероприятие, которым я горжусь по сей день, — категорическое распоряжение,

отданное мной в самом начале войны: безоговорочно отводить всю тяжелую артиллерию в тыл,

не поддаваясь соблазну ввести ее в дело, как бы ни была тяжела обстановка. Я знал, что

ревнители «бдительности» могут без труда ложно истолковать этот приказ со всеми

вытекающими последствиями для начальника ГАУ. Но я по службе в войсках знал

ограниченную подвижность тяжелых и дорогостоящих орудий РГК. Я каменел при мысли о

том, что красавицы — пушки и гаубицы, гордость армии и народное достояние — могут легко

Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»

228

попасть в руки немцам. К сожалению, это было более чем реальной перспективой — танковые и

мотомеханизированные соединения врага в то лето проходили иной раз до ста километров в

день».

Тем не менее, как ни негодовали артиллеристы, жаждавшие обрушить снаряды на врага,

они грузились в эшелоны и уходили на восток. При отходе, в оборонительных боях летом 1941

года потери составили всего несколько десятков тяжелых орудий. Вся основная масса этой

мощной артиллерии — орудия калибра 203 и 280 мм, 152-мм дальнобойные пушки и кадровый

состав были отведены и сосредоточены в лагерях глубоко в тылу. Все знали, что придет время, и

оно не так далеко, когда тяжелая артиллерия займет место в рядах победоносных войск, идущих

на запад, проложит им путь могучим огнем. Так оно и случилось.

Н.Д. Яковлев хорошо помнит вечер в Ставке после окончательного разгрома группировки

фашистских войск под Сталинградом. Поскребышев вошел в кабинет И.В. Сталина и доложил,

что через несколько минут будут передавать по радио приказ наркома обороны о победе наших

войск. В кабинете Сталина не было ни радиоприемника, ни радиоточки. Она находилась в

кабинете Поскребышева. В Ставке в этот час находился и Г.К. Жуков. Сталин предложил пойти

послушать Левитана.

Безмерно радуясь содержанию передававшегося по радио приказа, Яковлев наблюдал, как

Сталин, расправив плечи и став как будто выше ростом, попыхивал трубкой, останавливался с

гордо поднятой головой и, поглядывая поочередно то на Георгия Константиновича, то на

военных, не скрывал своего удовлетворения победой и гордости за блестящий успех наших

войск. Особенно он подтянулся и приосанился, когда Левитан читал раздел приказа о пленении

немецких генералов, среди которых был и фельдмаршал Паулюс. И это было так понятно.

После многих месяцев труднейших, ожесточеннейших сражений требовалась разрядка. Теперь

и вовсе стало ясным превосходство наших войск над кичливым врагом с его хвалеными

генералами и фельдмаршалами.

А вот как изготовляли новую пушку для легендарного Т-34:

«После Курской битвы стало ясно, что наш превосходный танк Т-34, равного которому по

своим боевым качествам не было ни у врагов, ни у союзников, нуждается в более мощной

пушке, чем 76-мм калибра. К декабрю 1943 года В.Г. Грабиным была отработана и изготовлена

новая 85-мм танковая пушка с начальной скоростью полета снаряда 800 метров в секунду.

Увеличивалась дальность прямого выстрела, и снарядом пробивалась более толстая броня.

Сталин торопил нас с новым заказом. Нервничал он сам, его нервозность передавалась и нам.

29 декабря наркомы Д.Ф. Устинов, В.А. Малышев, Б.Л. Ванников, командующий

бронетанковыми войсками Я.Н. Федоренко и я вылетели на научно-испытательный полигон

ГАУ, который с началом блокады Ленинграда (там оставался главный полигон ГАУ) пришлось

организовать неподалеку от города Горького.

К нашему приезду из новой пушки было сделано немало выстрелов, в том числе и так

называемых усиленных. Программа испытаний шла к концу. Танк и пушка показывали вполне

удовлетворительные результаты. Пробыв полдня на полигоне, мы всей группой отправились на

92-й завод в Горький, чтобы договориться о начале поставок новых орудий. С 1 февраля 1944

года танки Т-34 должны были поступать на фронт уже с новой 85-мм пушкой.

Когда мы возвратились в Москву, группа вооруженцев вместе с представителями

заинтересованных ведомств подготовила проект постановления ГКО. Этот проект, подписанный

Устиновым, Малышевым, Ванниковым и Федоренко, поздно вечером 31 декабря рассматривался

в ГКО. Там ждали, когда его подпишу я. Все присутствовавшие упрекали меня в

медлительности и нерешительности. Я же, зная, что осталось отстрелять из пушки еще

несколько десятков проверочных выстрелов (чтобы закончить полностью программу

испытаний), и не имея окончательного заключения полигона, колебался и пока воздерживался

от подписи. Потом, ввиду того, что наступает Новый год, уступил давлению, подписал проект, и