Старшина Гор

Капец случился через тридцать пять дней. Нам дали первый выходной. Открыли отдельный зал для совместного обеда. Сидели за круглым столом. Впервые увидел Торвина. Он снял капюшон, открывая серое неподвижное лицо, сухое, гладкое, как кость. Он даже пережевывал неподвижно, смотреть на него было неприятно, глаза каждый раз стремились соскользнуть в сторону.

– Я так понимаю, к концу петли мы все будем выглядеть, как Торвин? – спросила давно молчавшая Эмо.

Торвин перевел взгляд с тарелки на меня, тут я сообразил, что я сказал это вслух.

Это как шарик качают, надувают, надувают – и бах, он лопается, сначала хлюпок – страшно, потом ох – выдох, облегчение.

– Нет, Гор, чтобы стать таким, как я, одной петли недостаточно. – Торвин говорил, все так же не двигая лицом. Его слова замораживали, возвращая в прежнее состояние однообразия, функционирования.

И я бы в него вернулся, если бы не Баламут: нацепив горошину на вилку, он запульнул ее в меня. Точный гад. Попал прямо в лоб. Я запустил в него тарелкой и прыгнул следом за ней. Баламут откинулся на стуле, падая назад, перекатился и вскочил на ноги. Когда я оказался с его стороны стола, он атаковал. Удары неслись один за другим. Быстр. Баламут очень быстр. Неожиданно быстр, зато сила удара меньше ожидаемой, уклоняться я не успеваю, принимаю удары на руки, кости держат. Удар, удар, удар. Убираю руку и принимаю удар на лоб. Вспыхивают звездочки. Удар не сильный, но чувствительный. Я бью ногой в колено, а рукой – в локоть только что бившей меня руки. Баламут теряет миг на восстановление равновесия, и я перехожу в атаку. Вспыхивает красное пятно, пропустил удар, но взамен нанес три своих.

Тело вспыхнуло жаром и ускорилось.

– Боевой режим! – орет Эмо и хохочет.

Наши с Баламутом скорости сравнялись, удары рук ложатся на блоки, но у меня еще и ноги. Я бью несильно, задача – лишить равновесия и за счет этого выиграть время. Подбиваю ногу и приседаю. Удар в живот. Удачное решение, на нижнем уровне он работает медленнее, зато удары стали сильнее, как кувалда. Бум – волной меня сносит с места, откидывает метров на пять и впечатывает в стену столовой. Бум – в меня впечатывается Баламут.

– Наигрались? – раздался голос Торвина.

Окружающее пространство я контролировал, но приближение Торвина не заметил, как и не заметил, что он сделал, только ощутил последствия. Причем последствия прилета меня в Баламута были более тяжелые.

– В следующий раз кидай меня в Баламута, – шепнул я, восстанавливая дыхание.

Баламут отвалился от меня, раскинул руки и заржал. Мне совсем невесело, болит все, но Баламут смеется так заразительно, что спустя пару вздохов я присоединяюсь…

Сев, прислонившись к стене, я сквозь слезы смеха вижу, что происходит в комнате. Девушки хлопали глазами, а Торвин сел обратно, к нам спиной.

Минут через пять, отсмеяв весь адреналин, я успокоился.

Баламут ловким движением подпрыгнул и встал на ноги, протянул мне руку. Я взял, он поднял меня, подтягивая к себе.

– Кто сильнее? – шепчет он.

– Торвин, – отвечаю я шепотом.

Баламут застывает, обдумывая, потом согласно кивает и хлопает меня по спине.

– Что это было? – задаю я вопрос Уму.

– Предположу, что скорость Торвина больше нашей.

– Да в тетрис этого Торвина! Что было со мной последний месяц, я как будто не знаю даже. Заснул.

– Предположу, учебный транс, воздействие петли и учебные материалы подобраны специальным образом.

– Это не может быть маст?

– Фиксирую наличие схожих реакций у четверых сокурсников.

– Предположу подавление эмоциональной части.

– Ага. Эмо? Ты чего скажешь?

– Что значит «в тетрис»? – задала волнующий ее вопрос Эмо.

– Э?

– Предположу, это связано с древней историей. Один каменщик обнаружил, что камни можно складывать с нарушением горизонтальных уровней. Такая кладка была прочнее. Каменщик занимался облицовкой колодцев. Тетрис – облицовка колодцев с нарушением горизонтальных уровней.

– Откуда ты это знаешь? – спросил я.

– Почему Гор послал Торвина в тетрис? – не дала себя сбить Эмо.

– В детстве перед школой мы проходили тестирование и ждали своей очереди, там был журнал «Интересные факты», мы разглядывали картинки.

– Але, Ум, почему «в тетрис»?

– А почему «але», Эмо? Общепринятое выражение, как любит говорить Ум. Предположу, что колодец глубок, и, отправляя кого-то в тетрис, отправляют в глубокую нору.

– А, да? Как в жопу?

– Хм, да, только вежливо.

– Согласно тому же журналу «Интересные факты» ничто не имеет такую низкую стоимость владения, как вежливость, и не ценится так...

– Что, так и было написано?

– Предположу, что окончание фразы было на другой странице, но нас вызвали на тест.

– Мы помним все, что с нами было?

– Так Фикс сказал, что все испытывали подобное. Но маст только у нас, значит, это не артефакт.

– Фикс сказал, что зафиксировал внешнее проявление, схожее с нашими. Маста, кроме нас, ни у кого нет… Возможно, у Торвина. Предположу, что наше поведение не связано с мастом.

– Надеюсь, – тихо подумала Эмо, – мы не будем выглядеть как Торвин, если это артефакт.

Я сел за стол и улыбнулся Таисии, сидевшей справа.

– Как дела?

– Уф… я как будто проснулась, – сказала девушка, – и не ела месяц.

Я потянул носом… Аромат жареной картошечки с луком и укропом, заправленной соусом «зеленья». Хрустящие палочки во фритюре «Сурабхин», смесь сирени с розмарином и вишней. Голод накрыл с головой… голод по запахам, вкусам…

– Предположу, что все так накинулись на еду, чтобы заглушить потребность в сексе, – сказал Ум.

– Секс? Где? А мы? – встрепенулась Эмо.