Ставрос. Падение Константинополя

Дарий уклонялся от прямого ответа; а Анна, знавшая об этих совещаниях, однажды сказала мужу наедине:

– Я бы согласилась скорее умереть от родов… или от твоей руки, чем приняла в наш дом другую женщину!..

Дарий взглянул в бледное лицо молодой белокурой гречанки и, улыбнувшись, пальцем разгладил морщинку между ее бровей.

– Этому не бывать, Анна, - сказал он: молодой македонец стал необычайно серьезен. – Ты знаешь, что я умею быть верным себе – и не оскверню нашего очага таким поступком! И клянусь тебе, что ты не умрешь… Бог защитит тебя, и я защищу!

Они обнимались – с болью, с любовью, которую воспитали в себе, чтобы защититься от боли.

Дарий по-прежнему сносился с дядей, Дионисием, - и знал, что две младшие его дочери, Кира и Ксения, по-прежнему в девицах. Теперь в Морее не сыскать было не то что знатного – никакого приличного жениха: который не был бы отуречен и оставался хоть мало-мальски надежен!

Дарий думал, что его двоюродных сестер может ждать участь Софии… но Софии повезло, она бежала из этого ада! И даже если София погибла, это лучше, чем жить с магометанином и среди магометан, как бедняжка Агата, младшая жена паши: Дарий мог себе вообразить, каково его сестре днями и ночами выносить общество турецких женщин, которые сами жили в безысходном аду и создавали друг другу ад!

Будь он проклят, если когда-нибудь устроит такое в своем доме.

Иногда Дарий встречался с отцом – Валент долго жил в Стамбуле; он заметно постарел и ожесточился еще больше: почти ни с кем не разговаривал, если не требовала необходимость, и нередко напивался. Это было позволительно и туркам-мусульманам, чей ислам позволял своим последователям больше свободы, чем исконный - арабский. Но Валент Аммоний оставался христианином греческой веры, пусть давно не придавал этому никакого значения.

Теперь Валент мало внимания уделял своему гарему и маленьким дочерям, которых он даже не считал, – и много часов проводил в поединках с турецкими принцами и беями, среди которых было немало любителей борьбы, потешных поединков и игр: они устраивали что-то вроде рыцарских турниров. Только бахвалились, конечно, не перед женщинами, а друг перед другом.

Дарий подозревал, что отец все еще, с ожесточением отчаяния, пытается разыскать Феодору и отомстить Леонарду, - как будто это помогло бы ему исцелить свою душу от предательства! Самый большой урон Валент нанес себе!

Но попытки эти не увенчались успехом – Дарий видел это по озлобленности отца, которая только усугублялась почетным положением его при паше: молодой Аммоний понимал, что Валент ненавидит турок лютою ненавистью, еще больше - потому, что принужден кланяться им.

И Дарий, сам будучи умен не меньше Ибрахима-паши, понимал, что великий турок, знающий людей, только радуется такой озлобленности. Его военачальник, новый лев ислама, должен быть свиреп: он сокрушит много врагов, прежде чем ненависть к жизни и собственным победителям пожрет его самого!

Через год после бегства Леонарда Флатанелоса и других мятежников, в середине лета 1457 года, Валент опять уехал в Каппадокию.

А еще через несколько месяцев к Дарию явился посланец от дяди Дионисия.

Гонец прискакал тайно, вечером, - хотя за Дарием уже довольно давно не следили… куда ему было деваться? И кому или чему он мог помочь?

Но посланец был необычайно взволнован – и потребовал, чтобы господин удалил всех слуг, даже греков: предстояло сообщить с глазу на глаз нечто очень важное и неотложное.

Дарий понял, что пришла минута, когда он, пленник своей участи, может оказаться спасителем многих… спасителем греческого христианства. Приведя посланца Дионисия в дальнюю комнату дома, хозяин запер двери и потребовал, чтобы тот сообщил свое известие.

– Господин, у господина Дионисия сейчас Леонард Флатанелос, - сказал посланец.

Дарий чуть не упал. Он схватился за стену, испачкав руку известкой: даже не заметил этого.

– Как это возможно? – воскликнул молодой Аммоний.

Посланец улыбнулся и перекрестился.

– Божье чудо, не иначе, господин, - сказал он. – И твой дядя требует, чтобы ты выехал к нему, как только позволят дела.

Дарий кивнул: он иногда покидал город, для наблюдения за своими соляными копями, дарованными пашой, или просто в гости к дяде – ему в этом не препятствовали. Но сейчас он понял, что, может быть, для него и его родных наконец забрезжила надежда, какой не являлось до сих пор.

– Хорошо, - сказал старший Валентов сын. Он перекрестился и радостно вздохнул, ощутив в себе силу льва – предка Аммониев. Дарий и в самом деле сделался весьма крепок и силен, потому что никогда не пренебрегал воинскими упражнениями, подобно своему отцу: хотя проливать кровь в бою ему еще не приходилось!

– Хорошо, - повторил Дарий. – Я отправлюсь так скоро, как только смогу… с Богом, - закончил он, перекрестившись и поцеловав свою руку.

Беременная жена отпускала его в великом страхе – но не стала удерживать: не потому, что не посмела бы, - за правду Анна постоять не боялась, хотя и всегда была покорна мужу. Однако Анна сейчас чувствовала, что Дарию предстоит большое правое дело, на которое нельзя не поехать!

На прощанье Дарий, уже сидя на коне, благословил свою дочь Елизавету – как делал Леонард Флатанелос, покидая семью: хотя Дарий не подозревал о том. Елизавета была крещена – Дарий совершил над дочерью обряд втайне, в одной из нетронутых греческих церквей Стамбула, где по-прежнему отправлялись службы: наверное, мусульманские господа павшего Города догадывались о поступке Дария-Фарида, но отнеслись снисходительно, как относились снисходительно и к благочестию друг друга.

Ибрахиму-паше все еще очень нужен был Валент Аммоний.

* Также (ст.-слав.)

========== Глава 143 ==========

Дионисий вышел встречать племянника вместе с женой, дочерьми и приемным сыном –четырехлетним Львом, крепко сбитым и сильным мальчиком с горделивым взглядом.

– Он вылитый Лев Аммоний, - сказала Кассандра: маленький Лев не дал Дарию даже погладить себя по голове, сердито отшатнувшись. – Как будто матери у него совсем не было!

Дарий справился с волнением.

– Где комес? – воскликнул он.

– Тихо!.. Наверху – спит, - ответила Кассандра, приложив палец к губам. – Иди пока в дом, отдохни.

– Комес очень утомлен своим путешествием, - объяснил Дионисий, улыбнувшись Дарию уголками губ. – В плавании схватил еще и какую-то лихорадку… у него случилась повальная болезнь на корабле, так что он потерял около десятка людей…

Дарий перекрестился.

– Сейчас-то он, надеюсь, здоров? – спросил молодой Аммоний. – И расскажет, что с ним приключилось?