Ставрос. Падение Константинополя

Какие-то молодые итальянцы посматривали на Валентова сына с большим неудовольствием, видя, что он ухаживает за Рафаэлой, - но приблизиться не посмели. Может быть, кто-то напустил о пришлеце здесь диких слухов; а может быть, македонец отпугивал соперников суровой решимостью во взгляде. Рафаэлу он тоже немного пугал, но привлекал больше…

Микитка понял, что дело катится к свадьбе: он верил в своего друга и его патрона, влиятельного Гавроса.

Через две недели Мардоний написал, что он и Рафаэла обручились: это письмо веяло молодым, вешним счастьем и надеждами. Микитка понял, что его друг влюбился.

А еще через неделю Мардоний вернулся домой к сестре: вернулся совсем другим. Теперь он будет получать письма не только от своего Патрокла, но и от Рафаэлы.

Но причина была не только в женской любви - Микитка понял, увидев друга, что Моро оказались гораздо расчетливее, чем представлялось Мардонию до сих пор. Они, как и Мелетий Гаврос, ждали возвращения Леонарда – и думали нажиться за счет другого покровителя Мардония: теперь, когда Мардоний стал женихом Рафаэлы, отступиться от нареченной чужаку-македонцу не позволит честь. А вот родители невесты могут расторгнуть помолвку когда угодно, сославшись на любую причину.

И, конечно, пока Мардония в Риме нет, ничто не помешает Доменико и Изабелле Моро привечать других женихов.

========== Глава 144 ==========

Анна уже не в первый раз оставалась в Стамбуле без мужа – привычка к опасности может закалить самую робкую душу; и хотя она боялась, как всякая женщина и всякая христианка среди мусульман, жена Дария-Фарида в отсутствие супруга держалась и правила домом со спокойной уверенностью. Тем более, что Дарий, благодаря своему положению, смог поручить охрану своего дома и жены собственным людям, византийцам. Турки набирали самых преданных воинов охраны, - янычар, - из бывших христиан покоренных стран; а греки Дария христианами и оставались. Были христиане и среди его домашних слуг.

Это Дарию прощалось – сами турки нередко держали христиан у себя на службе, бывало, что и на почетном положении; хотя чаще в качестве рабов.

Анна почти все дела, для которых требовалось выходить в город, поручала слугам-мужчинам; и выслушивала их доклады и принимала работу в своих комнатах, как незримый тихий гений дома. Иногда она выходила в город и сама – разумеется, закрыв лицо и взяв с собой охранителей.

В один из таких дней, когда Анна возвращалась с базара, - выходила она не столько потому, что было нужно, сколько потому, что захотелось глотнуть воздуха, - жена Дария вдруг почувствовала, что ее кто-то преследует. Она не могла бы сказать, почему чувствует так: даже ее охранители ничего не заметили. Анна несколько раз обернулась на улице, но среди обычных ярких турецких тюрбанов, кричащих ослов, палаток торговцев, шума и гама не заметила ничего подозрительного. Воины спросили госпожу, что случилось; она только нетерпеливо мотнула головой и сделала знак продолжать путь.

Чувство преследования только увеличилось; Анна едва не перекрестилась и удержала себя усилием воли, ускорив шаги.

Вернувшись домой, она самолично проверила охранников, которые караулили у ворот и у задних дверей, и приказала им глядеть в оба. У нее, призналась хозяйка, появилось скверное предчувствие…

Предчувствие сбылось на другой день.

Она сидела у себя в саду у фонтана – только что препоручила дочку няньке и отослала служанку в дом; Анна сидела одна и шила, тихонько напевая греческую песню, чтобы заглушить свой страх.

Позади нее вдруг метнулась какая-то тень; а в следующий миг из блестящей темной листвы персидских яблонь и смоковниц вынырнул незнакомый человек. Анна вскрикнула и тут же зажала сама себе рот; она вскочила со скамьи и попятилась, все так же зажимая рукой рот и глядя на гостя испуганными глазами. Почему-то она не закричала; и пришлец, видя это, успокаивающе улыбнулся и кивнул, приложив палец к губам.

Это был очень загорелый человек в турецкой одежде – белом тюрбане, алой шерстяной безрукавке на голом мускулистом торсе и желтых шароварах: мужчина небольшого роста, но, по-видимому, недюжинной силы. Он поклонился Анне, приложив обе руки ко лбу, потом к сердцу: но она поняла, что это не турок и не мусульманин.

– Кто ты? – тихо воскликнула жена Дария по-гречески.

– Я друг и слуга твоего дома, прекрасная госпожа, - ответил гость со всей восточной любезностью: лукавые светлые глаза на загорелом лице смеялись, но было видно, что он очень опасен и совсем не шутит.

– Я прислан твоей семье в помощь от одного могущественного друга из Италии, - сказал подсыл.

Анна перекрестилась.

– От кого ты явился? – спросила она со всем мужеством, какое могла найти в себе.

– От Мелетия Гавроса, - ответил гость. – Родственника покойной Цецилии Гаврос - матери твоего супруга, госпожа Анна.

И тут Анна обо всем догадалась.

Она ощупью села назад на скамью: перед глазами заплясали мушки. Анна схватилась за живот.

– Ты прислан, чтобы убить Валента Аммония, - пробормотала она: во рту пересохло. – Ты хочешь, чтобы я навела тебя на Валента, - не так ли?

– Так, - подтвердил шпион. – Где же сейчас этот изменник? Ведь ты хочешь его смерти не меньше, чем мой господин, не правда ли?

– Я не знаю, где он, - ответила Анна.

Она взглянула на подсыла с ненавистью, которой тот, должно быть, не ждал.

– А если бы и знала, не сказала бы! Я не могу за спиной мужа сговариваться об убийстве его отца, - Анна даже поперхнулась от таких слов. – К тому же, Валент Аммоний очень нам нужен, только благодаря его доблестной службе градоначальник милостив к моей собственной семье!

Она покраснела, вдруг осознав, какие чувства руководили ею, когда она защищала свекра: гость понимающе улыбнулся, глядя на женщину.

– Конечно, я знаю, что Валент Аммоний нужен вам, - сказал он. – Твоего свекра не тронут, пока вы здесь, будь покойна.

Анна взглянула на шпиона с изумлением.

– Так ты… так вы хотите помочь нам бежать? – воскликнула она.

Это прозвучало так, будто ей живой предложили войти в рай, - так же сладостно и невероятно.

Гость кивнул.

– Мы намерены всячески этому посодействовать, - сказал он.

Анна перекрестилась.

– Твой муж сейчас у Дионисия Аммония, не так ли? – спросил шпион Мелетия Гавроса. Анне изо всех сил захотелось поверить, что он не лжет.

– Да, мой муж там, - прошептала она.

И вдруг Анна поняла, в чем дело, - почему муж уехал так срочно и скрыл причину даже от нее: он уехал не просто в гости.

– Мне кажется, у Дионисия сейчас комес Леонард Флатанелос, - прошептала она.

– Я так и подумал – Леонард Флатанелос направлялся из Венеции в Византию, когда наш господин Мелетий послал нас. Ты очень умна, прекрасная госпожа, - похвалил ее гость.

Бедной Анне при этих словах стало небывало страшно – стоило только представить, что перед нею шпион не Мелетия, а кого-нибудь из врагов.