Ставрос. Падение Константинополя
Шрифт:
Микитка помогал матери шить. Он это умел с детства и не гнушался таким трудом, как и любым другим.
Им оставалось сейчас только рукодельничать – потому что даже Марк с последнего разговора заглядывал к московитам гораздо реже: впрочем, Евдокия Хрисанфовна сочла такой поворот добрым знаком. Она слишком возмутила душу эскувита – и он боялся открыть ей душу, изменить своему делу.
И когда-нибудь это произойдет: Марк поможет им и спасется сам…
Других русских женщин с детьми Евдокия Хрисанфовна больше не видела и не слышала: дворец был очень велик. Она молилась
И однажды, когда они с сыном шили, успокоившись за этим занятием, Евдокия Хрисанфовна вдруг услышала за дверью голос и говор, который был отвратительнее турецкого.
– Я сказал, что они тоже мои!
Загремел замок: Марк, сопровождавший самозваного императора, открывал дверь своим ключом. Евдокия Хрисанфовна быстро встала, положив руку на плечо поднявшегося сына.
Молодой чернокудрый император вошел в комнату, а следом за ним – Марк. Дверь закрылась, оставив мучителей и жертв наедине.
Флатанелос был разодет в парчу и шитый золотом шелк, ступал с ленивой грацией, и был очень красив. Его хищные глаза остановились на русской пленнице, которая заметно похорошела заботами Феофано.
– За нее немало дадут, и за этого евнуха!
Микитка помертвел в руках матери. Наконец это сказали при ней! Но тут вдруг Евдокия Хрисанфовна оттолкнула сына и заступила, заслонив собой.
– Мы не твои, злодей, и ты никуда нас не продашь!
Флатанелос только улыбнулся, показывая белые зубы. Он поднял хлыст.
– Сейчас ты поймешь, кто здесь чей! Я вышибу из твоего щенка дух с пяти ударов. Ты видела, как это делается?
Ромей ступил вперед, поигрывая хлыстом. Его глаза бесстыдно скользили по телу московитки.
– Или начать с тебя? Я с удовольствием посмотрел бы, как ты корчишься и стонешь, московская блудница, и послушал, на каком ударе ты запросишь пощады. Тебя здесь еще ни разу не секли, не правда ли?
Он засмеялся.
– Какое упущение! Нужно вовремя учить женщин покорности!
Микитка с криком выскочил из-за спины матери и кинулся на истязателя прежде, чем Евдокия Хрисанфовна его остановила; но тут мальчика отбросила в сторону мощная рука. Марк заслонил их с матерью, выдернув из ножен меч.
– Они не твои! Ты не имеешь на них никакого права! – сквозь зубы сказал эскувит; он весь дрожал от бешенства. Меч указывал императору в горло.
– Уходи, - велел он Флатанелосу.
Только тут бесконечно изумленный ромей, казалось, поверил в то, что происходит.
– Как… Как ты смеешь! – крикнул он. Хлыст взвился, словно бы помимо воли хозяина; но тут же был вырван. Марк безошибочно выбросил в сторону руку с мечом и отдернул, когда хлыст намотался на клинок.
– Теперь послушай доброго совета и уходи - или вынудишь меня ударить! – сказал он господину низким, глухим от гнева голосом.
Безоружный Флатанелос начал отступать к двери, потому что Марк преследовал его, не опуская угрожающего меча.
Перед самой дверью Марк стремительно шагнул к противнику, и император выскочил наружу, потеряв все достоинство. Но когда эскувит остался по ту сторону двери, Флатанелос с яростью крикнул:
–
Ты поплатишься за это! Вместе со своими тавроскифами! Я их отдам страже у тебя на глазах!..– Сперва попробуй их взять! – прорычал Марк, выскакивая в коридор; но Флатанелос уже скрылся за углом.
Спаситель, тяжело дыша, обернулся к московитам, вкладывая в ножны меч. Он был бледен, чернобородое лицо застыло от отвращения и ярости.
– Что за гнусная тварь! Он идет сейчас против всякого закона, и даже договора с госпожой…
– И даже вашего закона, любезного к нам, - усмехнулась Евдокия Хрисанфовна.
Она прикрылась от взгляда грека локтем, широким рукавом.
– Какие уж тут законы, - прошептала ключница.
Марк шагнул к ней и поднял руку, чтобы успокоить; но не решился тронуть.
– Не бойся! Он вас никуда не уведет, пока я здесь!
Евдокия Хрисанфовна открыла лицо и улыбнулась своему спасителю.
– Как тебя и благодарить…
– Не стоит, - мрачно ответил грек.
Он еще раз осмотрел мать и сына – и кивнул.
– Не бойтесь.
Евдокия Хрисанфовна подалась к нему:
– Что здесь творится, Марк?..
Он поднял руку и качнул головой, точно защищаясь от ее расспросов.
– Не бойтесь, - еще раз повторил эскувит и быстро вышел; он запер дверь собственным ключом. Впервые этот запор показался русским пленникам благой защитой.
А назавтра Марк пришел к ним один; и по лицу его Евдокия Хрисанфовна сразу поняла, что случилось очень большое дело.
– В городе, в городской страже, есть русские люди, - тихо сказал эскувит, вглядываясь в глаза Евдокии Хрисанфовны. – Я известил их о том, когда Флатанелос будет переправлять ваших женщин и детей…
Он положил руки на плечи сразу и матери, и сыну.
– Охранников у каравана будет немного, - значительно сказал грек.
* В начале января 1449 года.
========== Глава 31 ==========
Евдокия Хрисанфовна, которая знала решительный час, тщетно пыталась разглядеть что-нибудь в окно, пока Марк, вошедший к ним без предупреждения, не приказал пленнице отойти и схорониться в стороне.
– Кто бы тебя ни увидел сейчас с улицы – будет плохо, - мрачно предупредил грек. – Флатанелос может приказать застрелить тебя просто из мести. А если увидят ваши, ты можешь спутать им все планы…
– Решат, что меня тоже нужно спасать, - мягко усмехнулась московитка, поглядев на стражника. – А по-твоему как – не нужно?
Марк шумно вздохнул. Потом отошел к двери и сел, обнажив меч.
– Я здесь, чтобы защищать вас.
– Госпожу свою лучше защищай. Она ведь не отобьется сама при нужде, хоть и носит меч, - заметила Евдокия Хрисанфовна; но грек только сжал зубы, так что напряглись скулы и мощная шея.
– Я должен быть здесь.
Евдокия Хрисанфовна внимательно посмотрела на него, но но ничего больше не сказала. Она села в кресло и принялась прясть, велев сыну, который не находил себе места, тоже занять себя.