Стигма

Андрас нажал на выключатель хромированного торшера, стоявшего в углу возле окна, но он щелкнул вхолостую. Я выключила его из розетки, чтобы воткнуть в нее другой штепсель.

Его резкий тембр пронзил темноту.

– Вырубилось электричество?

– Это… моя вина, – пробормотала я.

Я уже жалела о том, что сделала. В его голосе звучало плохое настроение, словно вмонтированное в голосовые связки. Он бросил ключ на столик, и этот резкий жест передавал его душевный разлад.

– И что же, интересно, ты натворила?

Андрас снял куртку и бросил ее в прихожей. Он опять занял собой все пространство, и слова опять застряли у меня на языке. Я наблюдала, как он двигался по комнате, и его гигантская фигура вынуждала меня раскаяться в своих добрых намерениях.

– Расслабься, – добавил он мгновение спустя тихим хриплым голосом. Он выглядел не столько раздраженным, сколько… уставшим. Смертельно уставшим.

Андрас повернулся ко мне спиной и направился обратно к двери, где в стене рядом с косяком располагался небольшой квадратный щиток за стеклом. Прежде чем он успел включить фонарик на телефоне и посветить на счетчик, я выдохнула, собралась с духом и воткнула вилку в розетку.

Загорелся свет, и вокруг нас опять появилась квартира.

Но… свет был не такой, как всегда. С первой секунды стало ясно: что-то не так. Это был не холодный молочно-белый свет современного торшера, а теплое, живое, красочное сияние, вспышка сверкающего золота.

Медленно, словно не веря своим глазам, Андрас обернулся.

Его радужки засверкали тысячами маленьких огоньков, когда они замерли на елке позади меня.

Перед окном, от которого я чуть отодвинула стол, сияла яркими гирляндами и золотыми шарами красивая ель. Светодиодные ниточки обвивали подставку ели, тянулись по стенам и притолокам дверей. Большое окно обрамляли необычные черные лампочки, излучавшие странный фиолетовый свет.

Я встала с корточек, сжимая в руках рождественский шар, и прислушалась к глуповатой, шуточной мелодии, звучавшей в пространстве, очерченном серо-зелеными стенами и полированным каменным полом, по которому несколько последних часов я ходила босиком и на цыпочках.

Андрас, оглядывая комнату, не дрогнул ни единым мускулом. Он вот-вот мог взбеситься, крикнуть: «Что, черт возьми, творится у тебя в голове!» – и выгнать. Картина, как он хватает меня за локоть и выставляет за дверь, представилась настолько живо, что я сильнее сжала шар пальцами и нервно сглотнула. Я понятия не имела, как он отреагирует, и ожидание не уменьшало беспокойства.

Радостный визг на мгновение отвлек его внимание. Андрас посмотрел вниз и увидел Олли, бегущую к нему с оленьими рожками на голове. Оказавшись у него на руках, она обняла его за шею. Затем Андрас снова перевел взгляд на залитую светом гостиную. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он подошел ко мне. Дыхание у меня прерывалось, сердце колотилось.

Когда он подошел, я обнаружила, что смотрю на его профиль. Андрас намного выше меня, но сейчас он казался менее… недоступным. Все тот же с надломом взгляд, но теперь его глаза были похожи на зеркала, полные звезд.

– Ты сказал, что у тебя дома не было места для подобных вещей, – прошептала я, голосом касаясь пространства между нами. – Я подумала, что это можно исправить.

Не говоря ни слова, Андрас посмотрел на меня сверху вниз. Его глаза встретились с моими.

И он посмотрел на меня… Нет, не могу объяснить, как он на меня посмотрел. Как будто видел впервые. Как будто в небо, откуда кто-то убрал солнце, я выпустила множество светлячков, и теперь Андрас впервые увидел звезды. В его глазах появилось что-то новое, что на мгновение стало моим, только моим, – свет, рождавший во мне трепет и смятение.

– Ты… – «…сейчас откроешь дверь и исчезнешь отсюда», – договорило мое встревоженное сердце. Андрас повернулся к елке: —…сделала все сама?

Я отвернулась, испытывая нелепое облегчение.

– Более или менее…

Джеймс дал мне номер своего друга, который держал магазинчик декоративных изделий неподалеку. Этот несколько эксцентричный парень с гавайским акцентом убедил меня купить со скидкой несколько светодиодных гирлянд «стратосферной радости» вместе с другими елочными украшениями. С елкой все было сложнее: пришлось обзвонить City Planter, Laurel Hill Garden и даже Urban Jungle на Пассьянк-авеню, чтобы узнать, осуществляют ли они доставку в праздничный день. Везде отвечали отказом, пока кто-то из их консультантов не посоветовал мне зайти на сайт компании Walddie, которая доставляет живые ели даже в канун Рождества. Там мне сообщили, что у них осталась только одна ель, но у нее слегка деформированные ветви. Я сразу же согласилась.

Через пару часов дерево доставили прямо в квартиру.

– Мне помогала Олли.

Малышка возбужденно задвигала руками. Было девять часов вечера, я покормила ее, следуя указаниям Кармен, и теперь она, вероятно, ужасно хотела спать, но на ее веселом личике светилось живое и искреннее счастье.

Андрас ничего не сказал.

Я сглотнула и не осмелилась взглянуть на него. Чтобы нарушить неловкое молчание, я сунула руку в задний карман комбинезона и вынула маленькую синюю коробочку. Сняла крышку, вставила в нее коробочку и показала ему ее на раскрытой ладони.

– Это что?

– На макушке елки не хватает звезды.

Андрас уставился на коробочку с непроницаемым выражением лица.

– И ты хочешь нацепить… это?

На самом деле, мы с другом Джеймса не поняли друг друга: когда он спросил, какая подвеска мне нужна, я подумала, что таким странным словом он называет наконечник. Этот парень разговаривал на эклектичном и непонятном жаргоне, а когда он добавил в свою словесную смесь «бабушку», я окончательно растерялась. А потом сказала, что хотела бы какую-нибудь фигурку в форме звезды.

Оказалось, что украшение – подарок от магазина.

Надо признать, очень милый. Сделанная вручную вещица сопровождалась запиской с рассказом о кустарном искусстве, которое привносит во Вселенную красоту. Возможно, такие висюльки делала его бабушка, о которой он как раз и упомянул в разговоре.

– Это не звезда, – тихо сказал Андрас, – а роза ветров.

По окружности тканевой основы украшения сиял тонкий, блестящий серебряный ободок. Из центра к нему тянулись четыре длинных луча из блестящего черного материала, похожего на камень, от которого отходили лучи поменьше, образуя восьмиконечную звезду, чьи тонкие грани играли отраженным светом.

– Ну да… – Я покраснела и поджала губы. Это совсем не та яркая фигурка, которую мне хотелось бы видеть на верхушке елки, но за неимением лучшего годилась и роза ветров. – Но она похожа на звезду. – Я протянула Андрасу коробочку, предлагая ее взять. – Повесишь?

Я боялась, что он мне не подыграет, что посчитает это глупым и рассмеется в лицо. Меня это не удивило бы.

Однако Андрас молча посмотрел на меня, затем медленно протянул руку и взял коробочку. Сердце забилось быстрее. Я привязала к украшению белую ленточку, чтобы его можно было повесить. Роза ветров засверкала в его пальцах, словно темная галактика, вызывая восторг у Олли, которая смотрела на нее с восхищением.