Стихотворения и поэмы

85. ПЕСЕНКА

Не пал ипо оробелым Птицам. Порох пожалей… Пусть гуляет пара белых Приозерных голубей. Над водой склонилась ива, Будто шепчет в тишине. Мы прибавим шагу, ибо На привале грустно мне. Видишь, створы издалёка Засветили, и уже Затихает птичий клекот На последнем рубеже. Мы стоим во всеоружье, За прибоем спит страна! И на тыщи верст в окружье Нерушимая она. От Амура и до Шуи, До Архангельска за Кемь Мы храним ее, большую, Не рушимую никем. Дует ветер из-за сопок В пограничные столбы, Но крепки ряды Особой И не дрогнут в час борьбы. Октябрь 1935

86. ПРОИСШЕСТВИЯ

Вот какое дело было: В доме девушка жила. Уходила, приходила И однажды не пришла. Утром в теплую погоду На реке, у сточных труб, Перевозчики Освода Под мостом поймали труп. Увидали, изловили, Заявили в комсомол. Изловили, заявили, Написали протокол. Из Казани, из Рязани Мать приехала и брат. Посидели, поглядели И уехали назад. Две без малого недели Волновался целый дом: Как, мол, так, на самом деле?! Не смогли!.. Недоглядели!.. Волновались две недели — Да и кончили на том. А теперь повестки в суд, Понимаете, несут. Говорят, что по закону Незнакомый и знакомый — Все ответственность несут… Октябрь 1935

87. ПОСВЯЩЕНИЕ

Трудно нам с тобой договориться, Трудно, милая, трудней всего: Резко обозначена граница Счастья твоего и моего. И, усталые, полуживые, Зубы стиснувши и губы сжав, Мы с тобой стоим, как часовые Двух насторожившихся держав. Ноябрь 1935

88. ТИПИЧНЫЙ СЛУЧАЙ

Двое тихо говорили, Расставались и корили: «Ты такая…» — «Ты такой!..» — «Ты плохая…» — «Ты плохой!..» — «Уезжаю в Ленинград… Как я рада!» — «Как я рад!!» Дело было на вокзале. Дело было этим летом. Всё решили. Всё сказали. Были куплены билеты. Паровоз в дыму по пояс Бил копытом на пути: Голубой курьерский поезд Вот-вот думал отойти. «Уезжаю в Ленинград… Как я рада!» — «Как я рад!!» Но когда… Чудак в фуражке Поднял маленький флажок, Паровоз пустил барашки, Семафор огонь зажег… Но когда. Двенадцать двадцать Бьет звонок. Один. Другой. Надо было расставаться… — «До-ро-гая!» — «До-ро-гой…» — «Я такая!» — «Я такой!» — «Я плохая!» — «Я плохой!» — «Я не еду в Ленинград… Как я рада!» — «Как я рад!!» Ноябрь 1935

89. ЛЮБОВНАЯ-ГОВОРНАЯ

Глупым недугом разлуки Добрым людям сводит руки. Наплодили Люды… Лиды… Людоеды — инвалидов! Очень больно, очень грустно, Что любовь, как говорят, Только лишняя нагрузка Для трудящихся ребят. Бродит Ваня по аллее: «Что с тобою?» — «Я болею…» А расспросишь инвалида, Выясняется, что… Лида! …Полюбить меня готовясь, Ты люби меня на совесть. Ты люби на самом деле, Чтоб глаза мои блестели! То ли дело… то ли ласка! То ли служба… то ли дом! Надоела неувязка Между лаской и трудом! Ты люби меня не вздорно. Ты люби сто лет подряд! Ты люби, чтоб крепла норма У меня и у ребят!! Люди встретят, люди спросят: «Как работаем, Иосиф? Как живется? Ничего?..» Поведет Иосиф усом: «Как живется? На пять с плюсом. Я влюблен. Работа — во!» Декабрь 1935

90. ФИЛОСОФСКОЕ

Мы с тобою станем старше. Загрустим. Начнем седеть. На прудах на Патриарших Не придется нам сидеть. Потолчем водицу в ступе, Надоест, глядишь, толочь — Потеснимся и уступим Молодым скамью и ночь. И усядется другая На скамью твою, глядишь… Но пока что, дорогая, Ты, по-моему, сидишь? И, насколько мне известно, Я! — не кто-нибудь другой — Занимаю рядом место С этой самой дорогой. Так пока блестит водица И не занята скамья, Помоги мне убедиться В том, что эта ночь — моя! 1935

91. ПЕСНЯ ОБ УБИТОМ КОМИССАРЕ

Близко города Тамбова, Недалёко от села, Комиссара молодого Пуля-дура подсекла. Он склонялся, Он склонялся, Падал медленно к сосне И кому-то улыбался Тихо-тихо, как во сне. Умирая в лазарете, Он сказал: «Ребята… Тут Есть портрет… Елизавета — Эту девушку зовут. Красным гарусом расшитый — Вот он, шелковый кисет! Ну, так вы ей… напишите, Что меня… в помине нет…» Мы над ним Не проронили Ни единого словца. Мы его похоронили  Честь по чести, как бойца. Но тамбовской ночью темной. Уцелевшие в бою, Мы задумались, И вспомнил Каждый девушку свою… 1935

92. КАССИР

Тосе

На вокзале хмуро… сыро… Подойти сейчас к кассиру И сказать без всякой фальши: «Дайте мне билет подальше. Понимаете… мне худо…» А кассир: «Билет?.. Докуда? До какого то есть места?» — «Неизвестно!» — «Не-из-вест-но? А в каком, простите, классе?» Пригибаюсь к самой кассе: «Хоть на крыше, хоть в вагоне!.. Пусть в огонь! Но только пусть Этот поезд не догонит Ни моя любовь, Ни грусть…» 1935

93. СЕМЕЙНАЯ ХРОНИКА

Доктора… они не понимают: Малярией, говорят, томим. Мне прописано. Я принимаю Добрые советы И хинин. Это только для меня зацепка — Оставаться целый день с людьми… Не придумали еще рецепта Против неудавшейся любви. Я спасался… Семенил ногами, Падал и садился на коня… Это старое мое недомоганье Много лет преследует меня! Видимо, Одних разъездов мало. Видимо, и здесь опять Огневые средства аммонала Следует, как в море, применять. Мы с тобою, если разобраться (Попросту и честно говоря), Не способные прорваться На соединение моря. Да, моя любимая, Не смейся: Мы остались разными людьми… Резкий климат тихого семейства Не способствует работе И любви. А советы Помогают слабо. Да и слушать стало их невмочь. Ты одна мне, милая, могла бы В этом деле чем-нибудь помочь. …Над страной Всё небо в крупных звездах. Я стою в раздумье у дверей. Надо рвать… И пусть летят на воздух Камни… кровь… но только поскорей! 1935

94. ЛЫЖНИ

Вы уедете, я знаю, За ночь снег опять пройдет. Лыжня синяя, лесная Постепенно пропадет. Я опять пойду средь просек, Как бывало в эти дни. Лесорубы, верно, спросят: «Что ж вы, Павлович, одни?..» Как мне гражданам ответить? О себе не говорю! Я сошлюсь на сильный ветер И, пожалуй, закурю. Ну, а мне-то… Ну, а мне-то?.. Ветра нет… ведь это ж факт… Некурящему поэту Успокоить сердце как? Или так и надо ближним, Так и надо без следа, Как идущим накрест лыжням, Расходиться навсегда?.. 1935

95. О СЛАВЕ

От тебя-то я не скрою, Расскажу тебе одной: Иностранного покроя Есть костюмчик выходной. Модный. Новый. Как с иголки! Не костюм — смертельный яд. От такого комсомолки На ногах с трудом стоят. Только мне, скажи на милость, Мне-то что, в веселых, в них, Если ты остановилась На петлицах голубых? А меня от них чего-то Нынче тянет на кровать. Выходной. А неохота Новой тройки надевать. Лягу я. Сомкну ресницы. Позабуду про Москву. Пусть мне что-нибудь приснится То, что будет наяву. Я не летчик — я не бравый. Но мне кажется: в Москве Все мы, девушка, от славы На каком-то волоске. Я проснусь, глаза открою,— И глядишь: в другой судьбе Парень штатного покроя Станет нравиться тебе. Я тогда обед устрою, Тройку вытащу опять! …Или, может быть, не стоит Беспокоиться — и спать? 1935

96. ПОСВЯЩЕНИЕ

Так много врем, так мало верим… Пять лет прошло теперь почти, Как с возмущеньем хлопнув дверью, Меня оставили мечты. Остатки счастья проживая, Менял я женщин и места. Душа моя, как нежилая, Была огромна и пуста. Глубокой мглой и дремой облит, Я шторы наглухо спустил И спал… пока твой светлый облик Меня опять не осветил. И в это радостное утро, Давно забытое почти, Я увидал опять как будто Знакомое лицо мечты. В моей разбуженной прихожей Я узнаю ее, любя… Она, как в зеркале, похожа, Моя родная, на тебя! 1935 (?)