Стихотворения и поэмы

63. ИСКРЫ

…Пуля, им отлитая, отыщет Грудь мою… Н. Гумилев

Я следил за небом робко, Где — впопад и невпопад, — Как по спичечной коробке, Чиркал спички звездопад. Так вот некогда горела — Рассказал бы я тебе — Трубка старого карела В достопамятной избе. Так когда-то не без риску, Корпус лихо накреня, Высекал я насмерть искру Из армейского кремня! Да, ни в хижине чухонца, Ни в крутом седле бойца Ни звезды своей, ни солнца Не сыскал я до конца. Где-нибудь в немецкой Туле, Нами занятой в бою, Отливает мастер пулю, Искру, стало быть, мою… Август 1933

64. «У витрины световой Госторга…»

 У витрины световой Госторга Вспомнил я, увидел с высоты Молодость в солдатских гимнастерках Неправдоподобной простоты. Вот они стоят передо мною, Юноши в семнадцать — двадцать лет. Неприступной и живой стеною Ныне воспеваемых побед. Б осые, нечесаны, небриты… Но щетиной этих юных лиц Были, как штыками, перерыты Все обозначения границ. Без сапог, в задрипанных обмотках. Сквозь огромный азиатский дождь, С песней, с матом, с кровью в сердце… Вот как Шла к бессмертью наша молодежь! Шла, чтобы, наголодавшись вдосталь. Занимая Керчь или Тагил, Обрести последнее удобство Братских достопамятных могил. От Владивостока и до Польши Проведен пунктир кровавый — тел. Но спроси, поставь любого — больше Ничего никто и не хотел! Да и так ли мало быть пунктиром, Или историческим звеном, Между старым И грядущим миром? Мы и не мечтали об ином!.. Но, трудясь до белого каленья, Зной крепя и плавя мрамор зим, — Мы откроем новым поколеньям Дверь в грядущее, Как двери в магазин. Сентябрь 1933

65. ИСПАНСКИЙ МОТИВ

Ни поесть, Ни напиться. От метелей и вьюг Эмигрируют птицы, Направляясь на юг. И товарищ достойный У советских границ Наблюдает спокойно Отправление птиц. Он спокоен, Он знает: Мы поем не одни, — Эта тема сквозная И пернатым сродни. Эта песня И в криках Отлетающих птиц, И на всех На яз ыках Деревень и столиц. И на рисовом поле, Утонувшем в поту, И в глубоком подполье В иностранном порту. …У меня есть приятель, Иностранный весьма, Он мне в трюме припрятал Два испанских письма. Интересное дело, Как, врываясь в слова, По-испански запела, Без акцента, Москва!.. Я с испанским — заметим — Очень мало знаком, Но мы именно этим Говорим языком, Тем, который и в криках Отлетающих птиц, И на всех на яз ыках Деревень и столиц. И на рисовом поле, Утонувшем в поту, И в глубоком подполье В иностранном порту. Мы горим Для идеи И услышим хотя б, Как испанским владеет Взявший слово Октябрь. Октябрь 1933

66. БОЙ

По отряду ходит бой  В докторском халате. «Ваня, милый, что с тобой?!» — «И меня… ребята!» И военный с бородой Парню руку гладит: «Это самый молодой Был в моем отряде…» Но отряд на слово — скуп. Слева наступают. Пулемету зуб на зуб Аж не попадает! Слева — Бешеный огонь. Справа, Грохнув оземь,— Падает убитый конь В полковом обозе. Бой идет — Земля дрожит! Пулеметы строчат… На снегу один лежит Мертвый пулеметчик. Посмотрю… И спасу нет — До чего же молод!.. И над ним пятнадцать лет Отливает красный цвет — Знамя: серп да молот. Ноябрь 1933

67. ПЕСЕНКА

Подари мне на прощанье Пару милых пустяков: Папирос хороших, чайник, Томик пушкинских стихов… Жизнь армейца не балует, Что ты там ни говори!.. Я б хотел и поцелуи Захватить, как сухари. Может, очень заскучаю, Так вот было бы в пути И приятно вместо чаю Губы теплые найти. Или свалит смерть под дубом. Всё равно приятно, чтоб Отогрели твои губы Холодеющий мой лоб. Подари… авось случайно Пощадят еще в бою, Я тогда тебе и чайник, И любовь верну свою! 1933

68. ИЗ ОКНА ВАГОНА

Ветер с дымом вперемешку… И мелькает целый день, Как военный в перебежке, Россыпь русских деревень. Знаменитая Россия! — Топоры да темный сруб… Но стоят, как часовые, Городские меты труб. …По старинке, скверно сшитый, Я бы сам от мук своих Встал под верную защиту Этих рослых часовых. Я не раз терял равненье, Умирал не раз в тиши От смертельного раненья В область сердца и души! Но пройдет… Я успокоюсь… Так последний раз меня Выноси, курьерский поезд, Из-под этого огня! 1933

69. ПОЧТА

Далеко мы с тобою И близко, И не ближе семейных границ. Потому так растет переписка Долгих взглядов И длинных ресниц. Но работает Очень не точно И трагически для двоих Эта Слишком воздушная почта Поцелуев и вздохов твоих. Мне неясен Начальник усатый… Как ты Глаз от меня Ни таи, Я боюсь, Не найдут адресата Эти милые письма мои… Слишком дорого стоит общенье И невыгодно, наконец, Неналаженное сообщенье Двух По сути обычных Сердец! Я уверен, Когда мы покроем Всю страну Распорядком торца,— Вдвое, Может быть, даже и втрое Будут ближе друг к другу Сердца. Но пока… Отвечайте скорее! Я с депешей К наркому стучусь: «Что мне делать, Товарищ Андреев, С этим транспортом Экстренных чувств?.. Я готов Хоть на пушкинских дрогах!.. Но, бровей ее темных темней, Далека, Бесконечна дорога Занесенных разлукой путей». 1933

70. МЫ С ТОБОЙ

Мы с тобой На открытой платформе Под убийственным встали огнем. Так давай, современник, По форме И по совести Грудь застегнем. Так давай, сотоварищ, В обтяжку Подтяни гимнастерку свою, Не годится — Душа нараспашку — Рядовому болтаться в строю! Если все-таки Будет неловко И неладно В солдатской груди, Ты тогда поднимись И винтовку По врагу разряди, Разряди! Табака при себе Не имея, Ты, смотри. Не закуривай с ним… Не всегда я Такое умею, Не всегда я Бываю таким! Забывая пароль И уставы, Непременные в деле таком, Я нередко У самой заставы Толковал и курил С земляком. Вы дурную чувствительность эту Не усваивайте, Друзья! То, что можно, пожалуй, Поэту, То бойцу Ни в какую нельзя… Отгремят, Успокоятся бури, Отдымит И рассеется чад, — Вот тогда И споем, И покурим, И обнимем знакомых девчат. 1933

71. ПОЕЗД

Паровоз вагоны тянет, Пар пускает под откос, Крутит длинными локтями У железных у колес. Паровоз колеса гонит, Пролетает, как снаряд… Только слышно, как вагоны По-японски говорят… То ли в окна, то ли в двери Ветер глянул… и назад: И глазам своим не верит — Столько в поезде солдат?! Глянул ветер… и не верит… И торопится к своим, И летит, летит на север К приамурским часовым. Через пущи через чащи. Через мелкие кусты Мчится он… и по-кошачьи Выгибаются мосты. Он несется росомахой По сугробам снеговым И кидается с размаху На тулупы к часовым! Часовой снимает чайник, Улыбается в ответ: «Зря волнуетесь, начальник, Всё в порядке… пьяных нет». Мы не станем драться сами, Но Союз вполне готов… Нам известно расписанье Всех японских поездов! 1933

72. ДЕТИ ОКТЯБРЯ

…Плыл туман, за ледяной горою, И земля осталась в стороне. Но лицом доподлинных героев Обернулись путники к стране. В южный зной и в северную вьюгу, Вековую тьму растеребя, Так вот выглядят на Севере, на Юге Подлинные дети Октября! 17 июня 1934

73. БАТЯ

По Кузнецкой улице Ехал поп на курице… Едет батюшка пешком, Тарантас накрыт мешком — А навстречу аккурат Подымается отряд. Дескать, батя, что везешь? Дескать, стой, владыко! Дескать, ми-и-и ленькие, ро-о-о-жь. Дескать, батя… а не врешь? Дескать, покажи-ка. Заглянули в тарантас. Увидали… вот так раз! В девятнадцатом году… Ну и батя, ловко! — В огороде, во саду Родилась винтовка?! Знаменитый урожай. «Ну-ка, батя… подъезжай». У попа в глазах черно. «Господи Исусе…» (Трехлинейное зерно Не в поповском вкусе!) Комиссар протер очки. «Что же, благочинный, Угадали мужички Волка под овчиной?» Да как взглянет на лицо, Да как скинет ружьецо! «На заборе про актрис Интересно пишут… Ну-ка, батя… становись. Почитай афиши!..» По Кузнецкой улице Поп лежит на улице. А на гору аккурат Подымается отряд. Октябрь 1934