Стихотворения. Пьесы

Чуть вспомним о прошлом Перевод Ю. Обызова

Мы молотом били — Искры летели. Мы с помолом спешили, Жернова наши пели. Где тишь, бывало, — Все гулом гудело. Где искра взлетала, — Там пламя рдело. Все смолкло ныне, Радость уснула. Все паутиной Тишь затянула. Пусть мокнут долы, И пусть все прожито, — В нас пламень веселый, Чуть вспомним прошлое!

Несущие гроб Перевод Ю. Петрова

Смерч великий всю планету, Всех и все потряс, После бури кто-то где-то Уцелел из нас. Мысль разорванную вяжем Тихо в стороне, Выдуманным прошлым нашим Счастливы вполне: «Счастье горше и весомей Хвори, маеты — Гроб печали, гроб свинцовый, Мертвые мечты; Гроб подняв, лелеять станем Мир, что нем и тих, — Жизнь даря воспоминаньям, Воскрешая их».

Первое и последнее слово Перевод Ю. Обызова

Я знаю слово, что тверже всех руд: Коль духом ты надломился в борьбе, Коль сам себе в тягость, коль оробел, Тогда одно лишь поможет тебе — Труд.

Знающие Перевод С. Липкина

Тебя Веселье скоро оттолкнет, В беде оставит. Тебя рукою тощей Мать Забот Обнимет, сдавит. «Пусть так. Мы знали, труд свой начиная, Что ждет нас доля злая».

Путь героя Перевод Ю. Обызова

Предо мною — неведенье, За мною — забвенье. Но неудержимо Кидаюсь в сраженье. Судьба, красота — Какое мне дело?! Так горный ручей Низвергается смело.

Животворный свет Перевод Вл. Невского

Солнце животворный свет Посылает всей природе: Поколенья с давних лет В мир приходят и уходят, Но стремление к свободе В них горит, как солнца свет.

Одиночка Перевод Д. Самойлова

Падет одиночка, Чтоб встали миллионы, Чтоб хлынули волны, Ломая препоны. Герой пролагает Дорогу один, Чтоб вольные воды Не знали плотин.

На старом месте Перевод А. Островского

Я вновь на старом месте, будто Всю ночь блуждал я по полям, Чтоб поводырь привел беспутный Меня все к тем же рубежам. И только утром на рассвете Увидел, бедный путник, ты Обманные тропинки эти И вытоптанные следы. Что ж! Я об этом не жалею! Пусть сделан только шаг вперед, — Величественней и яснее Дворец грядущего встает.

Что я знаю Перевод Д. Самойлова

Я знаю голод, знаю и хлад, Бессилие, слабость, усталость. Всего не расскажешь, что знаю я, брат. Все отдано, мало осталось. Но это не все, что я изучил, Здесь только лишь сказа начало, Пусть голос страданья силен и уныл — Душа его перекричала. Она еще помнит солнце, весну, Цветы, соловьиную россыпь, Просторы лугов и лесов тишину, Плывущий серебряный остров. И знает, что есть человеческий дух, Есть разум и пламень еще не потух. И я с ними вместе воспряну И это твердить не устану.

Смерть народа Перевод Ю. Петрова

Мы знаем все, что наш народ умрет, И мыслью этой мы себя не раним, Она в сердцах звучит за годом год, И каждый свыкся с этим тайным знаньем. Но и большим народам, в свой черед, Бессмысленно с погибелью бороться, И колокол по ним могильный бьет: Как и другим, погибнуть им придется, Чтоб вновь восстать в объятьях благородства. «Там будет видно, — говорят они, — Но мы сначала вас поглотим, малых, — Вот и встречайте благостные дни! А мы сразимся в битвах небывалых!» Вам — пламя битв, нам — разума огни, Мы — семена, мы — духа первородство, Мы воскресим вас, мы дрожжам сродни; И все кому погибнуть, пасть придется, Восстанут вновь в объятьях благородства.

Боль и надежда Перевод Д. Самойлова

У нас одна надежда, И боль у всех одна. Моя тоска вам внятна, И ваша мне видна. У всех, кто на чужие Заброшен берега — В пески, в болота, в степи, В суровые снега, — У всех одна надежда И в этот горький час — Что родина воспрянет И снова примет нас. Что родина воспрянет, Что беды отомрут. И это все — награда За наш суровый труд.

«То ль под осень жаворонки…» Перевод Д. Самойлова

То ль под осень жаворонки Там поют? То ли рано труженики Там идут? Иль опять надежды рухнут И опять мечты обманут? Очи не смыкай! Идут!

Рыбари Перевод Н. Манухиной

Мы над родным, над отчим краем Все чаще шелк сетей кидаем, И сетью мыслей обвиты Ее и тайны, и мечты. Все заключаем в сердце так, Как свой улов в сетях — рыбак.

Искатели Перевод С. Липкина

Всю жизнь мы шли, мы вечно шли, Конец дороги не нашли, Но позабыли мы вдали Свою отчизну. Мы исходили все пути, Нам счастье удалось найти, Но не смогли мы обрести Свою отчизну. Теперь, когда уже видны Нам берега родной страны, Мы к человечеству должны Идти без жалоб.

Большая родина Перевод Ю. Петрова

От кровного, близкого мы ушли Медленно, тихо, безвольно, покорно, Как мертвые водоросли уплывают; Больше не в силах они ухватиться Вялыми щупальцами своими Ни за кусты, ни за острую гальку, Ни за песок побережья родного — Они по теченью плывут. Так нас от русла родного уносит, Нет у нас, нет у нас больше отчизны, Что ж нам еще остается? В путь мы идем и пристанища ищем, Ищем, где корни пустить и работать — Но это не родина наша. Больше ее мы нигде не находим Пусть совершеннее было бы где-то, Ярче светила, земля зеленее, Люди спокойнее и человечней — Это не родина, нет. И никакой нам другой не хватит — Но горе, если бы нам хватило Родины новой, чужой! И дважды горе, если бы нынче Мы старой отчизной были б довольны, Той самой, прежней, своей. Клочок земли, освещенный солнцем, Отнят у нас, Но вместо него мы Мир, весь мир отберем, отнимем — Весь, целиком, до конца. Наша отчизна должна быть просторной — Слишком узка наша родина стала: Мысли необщей там не вместиться, Чувству большому раскинуться негде, Всюду ограды давят дыханье, Сердца бы треснули и раскололись, Когда б хоть одну вместить захотели Мысль, набухающую, как почка. Ах, родина, как ты узка! Вместо отчизны отнятой, старой, Мы выстроим новую — лучше, красивей, Больше всех стран и отчизн. Мы ее выстроим из величья — В рост человечеству, в рост его духу, Из высоты, глубины и охвата — В рост человечеству, в рост его чувствам, Мы ее выстроим из братства, Из всех языков и из всех народов, Видов, пород, категорий и классов, Свободными мускулами и умами, Общим и слитным трудом. Только изгнанники, только изгои, Выбитые из привычных рамок, Те, у кого отечества нету, — Они лишь способны подняться над миром: Только разбросанные могут сеять В борозды жизни идеи большие; В мыслях и в муках изгнанники духа Будущее постигают, с которым Слиться потомкам будет дано. Только в изгнанье, вразброс, прорастают Мысли о родине, большей и лучшей, Новой — которой дано появиться От златотканого воображенья, От синих мечтаний, надежд зеленых, От красной, бунтующей влаги сердца И от прозрачных, белых рыданий… После глубоких и черных стенаний Вскинулся радужный пояс неба, Мир обвязавший, объединивший Счастьем одним.