Стихотворения. Пьесы

* * *

Ах, они бросят в темницу меня, Больше не видеть мне светлого дня, Брат мой, о брат мой! — Бедный мой брат, они в этом вольны, Но застонать не заставят они!

* * *

Ах, меня гонят в глухие края, Там холод и голод изведаю я, Брат мой, о брат мой! — Бедный мой брат, они в этом вольны, Но застонать не заставят они!

* * *

Ах, расстрелять меня дали приказ, Сердце мое растерзают сейчас, Брат мой, о брат мой, о брат мой! — Брат мой любимый, они в том вольны. Но застонать не заставят они: Радостью взор загорится твой, Пусть ты умрешь — братья ринутся в бой, — И в этом ты волен, брат мой!

Невыразимая Перевод Г. Горского

Кровь, что выжата Из нашей плоти: Образ твой выразить Песня бессильна. В мире витаешь Кровавым духом, Сердце судорогой Потрясая. Земля! Верни себе Ужас века: Кровь, что выжата Из нашей плоти!

Красная нить Перевод Г. Горского

Каждый наш вздох и чувство, Дела, что дано свершить, Пронизывает трепет, Как красная нить: За то, что нам в страданьях, В жестоких муках жить, За нашу кровь, что льется, Как красная нить. За то, что даже вечность Не сможет в нас убить, Что в светлый мир ведет нас, Как красная нить.

Челн усопших Баркарола Даугавы Перевод Г. Горского

Черный челн усопших душ плывет, Весла их звенят на глади вод: Нет, нет конца… Тихо плещет вечности волна, Пена красно-черная мутна — Нет, нет конца… До краев ладья нагружена, Нива жизни смерти отдана — Нет, нет конца… Чьи-то стоны потрясли покой, Волчий вой не молкнет над рекой — Нет, нет конца… В Даугаву стекаются челны, Павших душ они полным-полны Нет, нет конца… Черный челн их медленно плывет, Весла их звенят на глади вод: Нет, нет конца… Нет, нет конца…

СЕВЕРНОЕ СИЯНИЕ

Струились росы —

Пот рассвета…

Ранний путь Перевод Ю. Нейман

Памяти товарища

Так рано пела птица! Ранней ранью, Едва рассвет в лесной забрезжил сени… Ночную грусть баюкало молчанье, И по лугам еще блуждали тени. Так рано вышел он на поле брани!.. Бежала тьма и пряталась в смятенье, Увидев на челе его сиянье. Часов закатных не дождались оба: У били рано их — мороз и злоба!..

Пылинка и время Перевод Г. Горского

Пылинкой кажется нам звезда, Приблизься к ней — тогда виднее: Пылинка эта — огромный мир, Земля пылинка рядом с нею. Вот так и чья-нибудь душа В безвестной мелкоте томится, Но время подвига придет — Она звездой воспламенится.

Великий покой Перевод Г. Горского

Лишь в самой горячей битве Покой я обрету, Боль сгинет, счастье снова Зажжет мою звезду. Плыву в потоке вешнем С толпой таких, как я; Меня, как ветвь, уносит Весенняя струя. Куда? Зачем плыву я? — Свой знает путь вода. От мук былых, от боли, От горя — ни следа: Во тьме пробить дорогу Один бы я не смог! Летит к свободе сердце, И к морю мчит поток. Как в праздничное утро Душа в покой плывет, И облачком лучистым Сквозь синь я рвусь вперед.

Удивительный язык Перевод Ю. Нейман

Что беспокоит вас?.. Вам представляется странным, нелепым, Когда звучит языком фанфары, Золотом речи, Лучами слова, Огнем дыханья, Рокотом мысли, восторга полным, Серебряным колокольным звоном Высокая речь о высоком деле! Пошлость не терпит высокого лада, Гром обыденщине не сподручен, Гордое слово режет вам уши!.. …Как вы сказали: «Оно — фальшиво, И лицемерно, и смеха достойно?..» Правду сказали вы! Громкое слово — у вас на устах Вправду фальшиво и лицемерно, Вправду достойно едкого смеха!.. Ибо великое слово Делом должно венчаться — великим — Не по плечу — вам!.. Тот же, кто мал и унижен, Тот — из толпы, не охватной глазом, Из презираемой вами толпы, Тот, чей жестокий удел — Труд и насмешек бремя, — Тот удивительной речью давно овладел И породнился с ней, ибо пришло его время. Внятны толпе раскаты фанфары, Лучистое слово, звон колокольный… Огнем дыханья она согревает Высокий язык, тот, что был доступен Только героям. Толпа творит великое дело, Единственное, что делать стоит. Толпа творит, миры созидая, — Дело, которое было под силу Только героям!..

Легендарные люди Перевод Ю. Абызова

Нам надобно только, Воспрянув, восстать, И нас не сможет Ничто удержать. Не устрашат нас Ни пламя, ни зной, Свободы дворец Нам сверкнет белизной. Через трясины Мы пробредем, Но в обетованную Землю войдем. Нас тысячи, Миллионы нас, Но мы разрастаемся Каждый час. Цепляясь за скалы, Тянемся ввысь, Переползаем Ущелья и рвы. Из наших костей Пусть мостят мосты, Пусть плоть наша ляжет В безднах пустых. Плечами обрушим мы Тяжесть стен; Пусть крепости сложат Из наших тел. Пусть вырвут Пылающие сердца, Чтоб вражий стан Спалить до конца А вихрь наших вздохов То пламя взметнет, И вдаль разгонит, И вширь разнесет. И, как ледяные, Преграды растают. И вот он — Свободы Дворец вырастает!..

* * *

Нам надобно только, Зажегшись, восстать — И нас не сможет Ничто удержать! И через хляби Мы пробредем, Но в обетованную Землю войдем.

СОЛНЕЧНЫЕ СУМЕРКИ

Море тихо плещет, угасая.

«Трудно было после битвы солнцу…» Перевод Г. Горского

Трудно было после битвы солнцу Обессиленному подниматься И тащить на крутизну зенита Огненную колесницу света.

* * *

Воздуха пучины все густеют: Пар, угар, седые космы дыма, Пыль дорог, болотные туманы, Смрадное дыханье мелких будней, Черное земных глубин дыханье, Из которого всплывает солнце. Солнце за день устает от битвы: Вечный пламень в бесконечном море, Вечная душа в бескрайней массе, Сходит с высоты в глубины моря Обрести свой первозданный облик. Но из далей движутся туманы, Спрятав лица в серые завесы; Тучи, скапливаясь, виснут в небе; Мрак подкарауливает дали. Солнце в фиолетовом тумане Катится каленой колесницей, Алый дым вокруг нее дымится, Тянутся над нею, чередуясь, Полосы багрово-голубые — Клочья туч, оторванные зноем. Вынырнуло солнце из пучины, Ярко на стекле волны пылает, Тускнет желто-серое в тумане. Что ни миг, густой туман все гуще; Словно жернова сжимают солнце В каравай бесформенный и плоский, Топят каравай в алмазном море. Море тихо плещет, угасая; По стеклу волны проходит трепет, Далеко вокруг алмазных стружек Блеск искрит в подоле моря черном. На мгновенье вспыхивает небо, Черных туч вершины розовеют, Синь желтеет, зеленеет, блекнет, Иссякает небосвод и, рыхлый, Тает в синей предрассветной стуже. Молча смотрит, красотой взволнован, Род людской — в груди звезда рассвета.