Стихотворения. Рассказы. Пьесы

ПЕСНЯ О СААРЕ

Весь край от Мозеля по Неман Колючей проволокой сжат. За нею кровью истекает Германский пролетариат. Но от зверья Саар удержим, Саар удержим от зверья И новую начнем страницу С тринадцатого января. Царит зверье в земле Баварской, В земле Саксонской держит верх, Сегодня тяжко ранен Баден, Смертельно ранен Вюртемберг. Но от зверья Саар удержим, Саар удержим от зверья И новую начнем страницу С тринадцатого января. Стал в Пруссии постоем Геринг, Разбойник Тиссен занял Рейн, Они в Тюрингию и Гессен Суют нацистских главарей. Но от зверья Саар удержим, Саар удержим от зверья И новую начнем страницу С тринадцатого января. Те, кто Германию большую Ограбил, в клочья истерзал, Теперь протягивают лапы, Чтоб сцапать маленький Саар. Но от зверья Саар удержим, Саар удержим от зверья И новую начнем страницу С тринадцатого января. И разобьются эти звери О наш Саар своей башкой, Тогда, Германия, ты станешь Германией совсем иной. Так от зверья Саар удержим, Саар удержим от зверья И новую начнем страницу С тринадцатого января.

¹⁹³⁴

СООБЩЕНИЕ ИЗ ГЕРМАНИИ

Нам рассказали, что однажды в Германии, В годы нацистской чумы, Над крышей машиностроительного завода На ноябрьском ветру заструился флаг, Красный флаг запрещенной свободы! Среди серого ноября Падала с неба смесь дождя и снега, Но это был день седьмой: день Революции! И вот оно, красное знамя! Рабочие — в заводских дворах — Держат руку козырьком над глазами и смотрят — Сквозь мокрый снег смотрят на крышу. На грузовиках примчались штурмовые отряды, Прижали к стене каждого, на ком рабочая роба, Связали веревкой все мозолистые кулаки. От бараков после допроса, Шатаясь и обливаясь кровью, брели избитые люди, Из них ни один не назвал человека, Поднимавшегося на крышу. Выгнали всех, кто молчал, — Пусть остальные боятся! Но на другой день развевается снова Флаг пролетариата Над крышей завода. И снова В мертвой тишине гремят Шаги штурмовиков. Во дворах Уже нет ни одного мужчины. Женщины Стоят с окаменевшими лицами, руку Держат козырьком над глазами и смотрят — Сквозь мокрый снег смотрят на крышу. И опять — избиения. На допросах Женщины показали: знамя — Это простыня, на которой Мы унесли одного, он умер вчера. Мы не виноваты в том, что оно такого цвета: Оно стало красным от крови убитого.

¹⁹³⁵

ПОСЛЕДНЕЕ ЖЕЛАНИЕ

При налете на рабочий квартал в Альтоне Они захватили четверых наших товарищей. Быть свидетелями их казни Они приволокли еще семьдесят пять наших. И те увидели следующее: Самый младший — высокий парень — на вопрос, Каково его последнее желание (так предусмотрено правилами), Сухо ответил, что хочет перед смертью потянуться. Его развязали, он потянулся и изо всей силы Обоими кулаками нанес удар в челюсть Нацистскому вожаку. Лишь после этого Они смогли прикрутить его к узкой доске, лицом вверх, и отрубили ему Голову.

¹⁹³⁵

ДЫРКА В БОТИНКЕ ИЛЬИЧА

Вы, устанавливающие статую Ильича Двадцатиметровой высоты на Дворце профсоюзов, Не забудьте при этом, что в его ботинке Был знак нужды — засвидетельствованная многими дырка, Дело в том, что, как говорят, его рука Указывает на Запад, где многие по этой дырке В ботинке Ильича Признают в нем своего.

¹⁹³⁵

ЧТО ТОЛКУ В ДОБРОТЕ?

1 Что толку в доброте, Когда добрых немедленно убивают или убивают тех, Кому они сделали добро? Что толку в свободе, Когда свободным приходится жить среди несвободных? Что толку в разуме, Когда пищу, без которой никто не обойдется, добывает одно лишь неразумие? 2 Чем всего лишь быть добрым, Постарайся создать условия, при которых доброта возможна, а еще лучше; Сделайте ее излишней! Чем всего лишь быть свободными, Постарайтесь создать условия, при которых все свободны И даже любовь к свободе Делается излишней! Чем всего лишь быть разумными, Постарайтесь создать условия. При которых неразумие Никому не выгодно!

¹⁹³⁵

ОБ УЧЕНИИ БЕЗ УЧЕНИКОВ

Учить без учеников, Писать без признания Трудно. Радостно выходить по утрам Со свежеисписанными листами. Наборщик ждет тебя, ты спешишь через шумный рынок, Где торгуют мясом и рукомеслом; Ты продаешь слова. Шофер ехал быстро. Он не успел позавтракать. Он рисковал на поворотах. Он входит в дверь торопливо: Тот, за кем он приехал, Уже в пути. Там говорит тот, кого никто не слушает: Он говорит слишком громко. Он повторяется. Он говорит неверно. Его никто не поправит.

ПАССАЖИР

Когда-то давно я учился Шоферскому делу, и, бывало, инструктор приказывал мне Закурить сигару, и стоило ей — В какой-нибудь уличной пробке или на крутом повороте — Погаснуть, он меня гнал от руля. А еще Он рассказывал мне во время езды анекдоты, и если, Целиком поглощенный рулем, я не смеялся, он у меня Руль отбирал. «Мне становится не по себе, — говорил он, — Мне, пассажиру, тревожно, если я вижу, Что водитель так поглощен Процессом вожденья». С тех пор, когда я работаю, Я стараюсь не слишком углубляться в работу. Я поглядываю по сторонам, А то и совсем прерываю работу, чтобы чуть-чуть поболтать. Ездить со скоростью большей, чем та, при которой я в силах курить, Я отвык. Я думаю О пассажирах.

РАЗМЫШЛЕНИЯ ДЕВУШКИ ИЗ РЕВЮ ВО ВРЕМЯ СТРИПТИЗА

Моя судьба такая-растакая! Батрачить на искусство мне пришлось, В мужчинах слабых похоть растравляя… Но на вопрос, Что все же ощущаю, всякий вечер На сцене щеголяя без всего И выставляя тайное, — отвечу: — А ничего… Помчусь к автобусу… Двенадцать скоро… Сыр надо брать в соседнем магазине… Толстуха плачется: топиться впору… Ножом грозил мне… Полупустой… В субботу!.. Скоро полночь… Прибавь улыбки… Воздух — жуть одна!.. А ну, заткнись! Я показала… Сволочь! За комнату должна… Что ж, молока не буду брать… Немножко Сегодня надо задом повилять, Но не показывать им весь… Кормежка Такая в «Желтом псе», что тянет рвать.

¹⁹³⁶

ЕСЛИ КАМЕНЬ ГОВОРИТ, ЧТО ОН ХОЧЕТ УПАСТЬ НА ЗЕМЛЮ…

Если камень говорит, что он хочет упасть на землю, Когда в воздух его швыряешь, — Верь ему. Если вода говорит, что вымокнешь ты, В воду войдя, — Верь ей. Если пишет тебе подруга о том, что хочет приехать, — Не верь ей. В этих вопросах Не участвуют силы природы.

ЗАЧЕМ НАЗЫВАТЬ МОЕ ИМЯ?

1 Я подумал: в далекие годы, когда Развалится дом, где я проживаю, И сгниют корабли, на которых я плавал, Люди имя мое назовут Вместе с другими. 2 Потому ли, что я славил полезное, то, Что в мои времена не считалось высоким, Потому ли, что с религией бился, Потому ли, что с угнетеньем боролся, или Еще по какой причине. 3 Потому ли, что я был за людей, и на них Полагался, и чтил их высоко, Потому ли, что сочинял стихи и любил свой язык, Что учил их активности или Еще по какой причине. 4 Вот почему я подумал, что имя мое Назовут, на гранитной плите Начертают, из книг Возьмут его в новые книги. 5 Но сегодня Я согласен — пусть оно будет забыто. Зачем Спрашивать о пекаре, если вдоволь хлеба? Зачем Восхвалять уже растаявший снег, Если скоро выпадет новый? Зачем Нужно людям прошедшее, если у них Есть будущее? 6 Зачем Называть мое имя?

¹⁹³⁶

МЫСЛЬ В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ КЛАССИКОВ

Голая и неприкрашенная, Она не робея подступает к тебе, потому что уверена В своей полезности. Ее не смущает, Что с нею ты некогда был знаком, ей довольно того, Что ты ее позабыл. Она говорит с грубой прямотой, Как подобает великим. Без околичностей, Без предисловий — Она пред тобой возникает, ожидая внимания, Ибо полезна. Ее слушатели — нищета и нужда, которым ждать недосуг. Холод и голод следят За вниманьем слушателей. Малейшее невниманье Обрекает на гибель. Но хоть и властно она выступает, Все ж признаёт, что без слушателей она ничто. Если б они ее не принимали, она бы не знала, Куда ей идти и где оставаться. Их не уча и у них не учась, у них, своих слушателей, Которые еще вчера коснели в невежестве, Она бы мгновенно утратила всякую силу, сошла бы на нет.