Страх — это ключ

— Это, должно быть, Чарльз, — прошептал я. — Откройте дверь, возьмите бутылки и скажите, что сдачу он может оставить себе. Не пытайтесь шепнуть ему что-нибудь, подать знаки или выскочить наружу. Я буду следить за вами из ванной и, если что — выстрелю в спину.

Она и не пыталась что-либо предпринять — слишком замерзла и вымоталась за этот день. Старик передал ей бутылки, и, удивленно бормоча слова благодарности за столь щедрые чаевые, осторожно прикрыл за собой дверь.

— Вы замерзли, дрожите. Ни к чему моей страховке получать воспаление легких. Погодите минуту. — Сердитым тоном сказал я, и принес из кухни пару стаканов. — Немного бренди, мисс Рутвен, затем горячая ванна. В моем чемодане вы, может быть, найдете что-нибудь сухое.

— Вы очень любезны, но я только выпью.

— А ванну принимать не будете?

— Нет. — Она немного помолчала, и по появившемуся в ее глазах блеску я понял, что ошибся, посчитав ее слишком уставшей. — Хотя, пожалуй, приму.

Я подождал, пока она выпьет бренди, поставил чемодан на пол в ванной и пропустил ее.

— Надеюсь, что вы не будете принимать ванну всю ночь. Я голоден.

Дверь ванной закрылась, щелкнул замок. Послышался шум заполняющей ванну воды. Слышно было, как она плещется в ванне. Этот звук ни с чем не спутаешь. Она предприняла все, чтобы заглушить мои подозрения.

Вот она вытирается полотенцем и слышится шум сливаемой из ванной воды. Все, пора. Я через кухню и гараж вышел во двор. Как раз вовремя, чтобы увидеть открывающееся окно ванной. Когда девушка спрыгнула на землю, я одной рукой вцепился в ее плечо, а второй рукой зажал рот, и привел ее в гостиную.

Закрыв кухонную дверь, я посмотрел на девушку. Она надела одну из моих белых рубашек, заправив ее в широкую юбку в сборку. В глазах ее стояли слезы, на лице ясно читалась досада от неудачи, но все равно лицо ее дышало красотой. Хотя мы провели вместе много часов, я рассмотрел ее только сейчас.

У нее были чудесные густые волосы, заплетенные в косы, но она никогда не победила бы в конкурсе красоты на звание «Мисс Америка», для этого у нее слишком волевое лицо, слишком много индивидуальности. Она даже не смогла бы участвовать в конкурсе «Мисс Марбл-Спрингз». В ее лице просматривались славянские черты. Слишком скуластое лицо со слишком большим ртом, слишком широко расставленными глазами и курносым носом. У нее было подвижное и умное лицо, и досада на нем, думаю, легко сменилась бы приветливостью, исчезни усталость и страх. В те дни, когда я мечтал об уюте в собственном доме с камином, она могла бы прекрасно вписаться в мои мечты.

Я стоял, испытывая легкую жалость к ней и к себе, и внезапно почувствовал холодный сквознячок. Тянуло из двери ванной, которая еще десять секунд назад была закрыта на ключ с внутренней стороны. Сейчас она была открыта.

Глава 3

Мне не надо было видеть широко раскрывшихся глаз девушки, чтобы понять, что сквозняк мне не померещился. Облако пара, проплывшее мимо моей головы из ванны, был слишком большим, чтобы просочиться через замочную скважину. Я медленно повернулся, держа руки подальше от револьвера. Потом я, может, и попытаюсь сделать что-нибудь умное, но не сейчас.

Сначала я увидел пистолет. И не такой, какой носят новички, а большой черный маузер калибра 7,63. Весьма экономичное оружие — пуля насквозь прошивает сразу троих.

Потом мне показалось что дверной проем ванной уменьшился с тех пор, как я видел его в последний раз. Поскольку человек стоящий там почти полностью его заполнял — плечи человека практически касались дверного проема с обеих сторон, а его шляпа касалась притолоки.

Затем я разглядел что это был человек сидевший за рулем «форда», стоявшего рядом с нашей машиной на обзорной площадке.

Левой рукой гигант закрыл за собой дверь в ванную, и тихим глубоким голосом, в котором не чувствовалось угрозы проговорил:

— Не надо оставлять открытыми окна. Дай-ка мне свой револьвер.

— Револьвер? — я постарался показать, что озадачен.

— Послушай, Толбот, — произнес он любезным тоном. — Я думаю, мы оба профессионалы. И оставим эти ненужные разговоры. Револьвер. Эта та штучка, которая лежит у тебя в правом кармане пиджака. Вытащи его большим и указательным пальцами левой руки. Вот так. Теперь брось его на ковер. Спасибо.

Не дожидаясь подсказки, я ногой откинул револьвер к нему. Мне не хотелось, чтобы он посчитал меня непрофессионалом.

— А теперь сядь, — приказал он.

Он улыбнулся мне, и я убедился, что его лицо нельзя было назвать полным, оно было просто широким. Узкие усики и тонкий, почти греческий нос казались не к месту на этом лице, так же как и веселые морщинки около глаз и рта. Я не придал большого значения этим морщинкам, поскольку он, быть может, любил улыбаться, когда бил кого-нибудь пистолетом по голове.

— Ты опознал меня на стоянке? — поинтересовался я.

— Нет. — Левой рукой он выщелкнул из кольта оставшийся патрон и небрежно бросил револьвер точно в находившуюся в трех метрах корзину для мусора.

Он проделал это так, будто мог повторить это с той же точностью десять раз из десяти. Все, что этот человек ни захочет сделать, получится. Если он мог сделать подобное левой рукой, что же он может правой?

— До того как заметил тебя на стоянке, я никогда не видел тебя и не слышал о тебе, — продолжил он. — Но я видел эту молодую леди и слышал о ней сто раз. Ты — англичанин, иначе бы тоже слышал о ней. Ты не первый, кого ввел в заблуждение ее внешний вид. Никакой косметики, волосы заплетены в косы… Так выглядят и ведут себя только тогда, когда осознают свое превосходство над соперницами, вернее понимают, что соперниц просто нет. — Он посмотрел на девушку и улыбнулся. — А у Мери Блэр Рутвен соперниц нет. Когда ты признан в обществе и у тебя такой отец, то ты можешь обойтись и без прически, сделанной у лучших мастеров, пусть другие заботятся о своей внешности!

— А кто ее старик?

— Какое невежество! Блэр Рутвен, генерал Блэр Рутвен. Ты слышал о «Списке четырехсот самых богатых людей»? Он в него входит. Ты слышал о «Мейфлауэр»? Так вот, это его предки дали английским колонистам разрешение высадиться в Америке. Он самый богатый нефтепромышленник в США. Богаче его, быть может, только Пол Гетти.

Я никак не прокомментировал его слова — не мог подобрать ничего подходящего к случаю. Интересно, что он сказал бы, поделись я с ним своими мечтами о доме, уюте, жене — наследнице мультимиллионера. Вместо этого я сказал:

— Там, на стоянке, в твоей машине работал радиоприемник передавали новости…

— Именно так, — весело согласился он.

— Кто вы? — Впервые после его появления заговорила Мери Блэр Рутвен, и сразу стало видно: она принадлежит к семье, входящей в первую десятку из списка четырехсот семей. Она не падала в обморок, не шептала ломающимся голосом: «Слава богу!», не ударилась в слезы и не повисла на шее своего спасителя. Она просто, как равному, улыбнулась ему и спросила, прекрасно зная, что ни о каком равенстве не может быть и речи.