Стратегия. Логика войны и мира

Но Роммель ослушался распоряжений ОКН. Не дожидаясь поставки припасов и не организовав свой транспорт, не дав своим солдатам передышки на акклиматизацию, он двинул свои скромные силы вперед со всей возможной скоростью. 26 февраля 1941 года, когда немцы впервые столкнулись с британцами в небольшой стычке, они были уже в 470 милях к востоку от Триполи. Через неделю прибыл единственный бронетанковый полк Пятой дивизии, всего около 50 танков. Он тоже прошел парадом через Триполи и был направлен прямо на восток. Спустя месяц, 2 апреля 1941 года, Роммель вступил в свою первую битву и захватил Агедабию, находящуюся в 500 милях к востоку от Триполи, в основании огромного выступа Киренаики, который удерживали британские войска, растянувшиеся вдоль приморской дороги. Из Агедабии, где Роммель, как предполагалось, остановится, пустынные дороги пересекали основание выступа, доходя до побережья близ египетской границы.

Действуя вопреки приказу Гитлера [185] , Роммель разделил свою и без того невеликую армию, состоявшую из одной дивизии. Одна часть гнала отступающие британские силы вдоль по бесконечной приморской дороге. Тем временем более сильная часть совершала обходной маневр, продвигаясь через основание Киренаикского выступа по каменистым верблюжьим тропам, чтобы отрезать отступающих британцев. Роммель лично вел свои войска, часто он ехал в открытой машине во главе колонны. Через два дня, 4 апреля 1941 года, немцы, продвигавшиеся вдоль побережья, вошли в Бенгази, столицу Киренаики, в 600 милях к востоку от Триполи. К 9 апреля войска, совершавшие обходной маневр, вышли из пустыни и встали возле Тобрука, порта в восточной Киренаике, бывшего тогда главной базой британцев, примерно в 1000 милях от Триполи. Тогда все еще предполагалось, что Роммель будет находиться в Триполи, дожидаясь прибытия своей второй дивизии. Чтобы достичь приморской дороги и Тобрука так быстро, Роммель погнал свои войска далеко за последнюю точку зачаточной линии снабжения, начинавшейся в Триполи. Его подразделения вынуждены были добывать топливо, отсылая за ним назад немногочисленные армейские грузовики или же захватывая его. Половина танков сломалась по пути, а люди были настолько истощены, что едва могли бодрствовать, причем все силы, которых и так было мало, оказались разбросаны по пустыне.

185

Addington, Larry H. The Blitzkrieg Era and the German General Staff, 1865–1941 («Эпоха блицкрига и немецкий Генеральный штаб, 1865–1941 годы»), 1971. Р. 165.

Немцы продвинулись настолько быстро и далеко [186] , что все британские войска в Киренаике к западу от Тобрука были обойдены посредством маневра, отрезаны или вынуждены обратиться в паническое бегство, в ходе которого они бросали гораздо больше экипировки, чем немцы имели в начале своего наступления, вместе с изрядными количествами продовольствия, топлива и боеприпасов. Снова и снова небольшие немецкие отряды моторизованной пехоты на грузовиках и артиллерии всего лишь с горсткой танков неожиданно появлялись из пустыни, застигая врасплох, захватывая в плен, уничтожая или рассеивая британские колонны грузовиков и артиллерии, а также подразделения пехоты, отступающие по приморской дороге. Хотя британские подразделения бронетехники обладали численным превосходством, создавалось впечатление, что они никогда не оказываются в нужном месте в нужное время, чтобы помочь пехоте и артиллерии; и они становились жертвами немецких противотанковых пушек, пытаясь сражаться на свой страх и риск, без поддержки пехоты или артиллерии [187] . Ясно, что роммелевский метод командования, «следуй за мной», и его ярый динамизм давали немецким войскам огромное преимущество на оперативном уровне. Немцы, возглавляемые лично Роммелом, могли действовать и противодействовать гораздо быстрее британцев — точно так же, как в ходе классической воздушной схватки более искусный летчик-истребитель может зайти в тыл неповоротливому противнику и безнаказанно расстрелять его с хвоста, пока противник, в свою очередь, будет пытаться противодействовать.

186

Hinsley, F. H., et al. British Intelligence in the Second World War. ItsInfluence on Strategy and Operations («Британская разведка во Второй мировой войне: ее влияние на стратегию и операции»), 1979 (vol. I). P. 389–393.

187

Намеренная дезорганизация своих же формирований, произведенная Роммелем, не дошла до тактического уровня, на который он почти не влиял: британцы сражались отдельными отрядами пехоты, артиллерии и танков, тогда как немцы вели бои смешанными соединениями, состоявшими из всех трех родов войск. Прибегая к изящному взаимодействию, немецкие силы, атакованные британскими танками, применяли против них противотанковые орудия из надежных укрытий на местности. Сами немецкие танки оставались в резерве для обхода с флангов, а главным образом — для атак против «легких» колонн техники и пехоты, где их превосходство было решающим. Классическое описание см.: Mellenthin, F. W., von. Panzer Battles («Бронетанковые сражения»), 1971. P. 71ff.

И все же стремительное продвижение Роммеля весной 1941 года не завершилось победой в Каире. Оно стало началом почти двухлетнего чередования решительных наступлений и поспешных отступлений то с одной, то с другой стороны, по мере того как каждая из них заходила за кульминационную точку своего успеха. Сколь бы ни было велико преимущество немцев в Северной Африке на оперативном уровне, оно могло лишь снизить крайнюю невыгодность их положения на уровне стратегии театра военных действий. Оно не способно было выйти на уровень большой стратегии, чтобы обеспечить немцам решающую победу.

Очевидная причина этого состоит в том, что для немцев вся североафриканская кампания была не более чем второстепенной интермедией в ходе войны, охватившей весь мир. Ее итог неизбежно определялся тем, что происходило на центральных театрах военных действий: на Восточном фронте, где у немцев было почти в сто раз больше солдат, чем в Северной Африке; в Западной Европе после высадки десанта в Нормандии в июне 1944 года; на театрах военных действий в Азии и в Тихом океане, где были задействованы дополнительные силы американцев; на североатлантическом театре, где борьба между кораблями союзников и немецкими подводными лодками определяла, какой объем снабжения дойдет до союзников в Европе; и на воздушном театре над Германией, где разворачивалась война бомбардировщиков против промышленных объектов.

Успех на вертикальном уровне и поражение на горизонтальном

На деле все эти сражения на вертикальном уровне, определявшие исход войны в Северной Африке, сами определялись полным провалом Гитлера в управлении государством на горизонтальном уровне. Поскольку все его поведение объединило сильнейшие промышленные державы мира в союзе против Германии, Италии и их отдаленной союзницы, Японии, поражение Германии было практически неизбежно, несмотря на все победы на полях сражений. Избрав в качестве врагов Британскую империю, США и СССР, а в качестве союзников — Италию, Словакию, Хорватию, Венгрию и Румынию, Гитлер сам предначертал свое поражение. Только колоссальный успех в вертикальном измерении мог бы преодолеть последствия колоссальных ошибок в измерении горизонтальном — а такие военные успехи были невозможны из-за нехватки материальных ресурсов в Германии, что само по себе стало самым очевидным следствием ее слабости в горизонтальном измерении.

При слиянии обоих измерений на уровне большой стратегии начальные успехи Германии и Японии сперва снизили влияние основополагающей слабости в горизонтальном измерении. В частности, немецкая оккупация большей части Западной Европы и западных областей Советского Союза с их значительным промышленным потенциалом, а также захват японцами предприятий по производству каучука и олова в Малайе и нефти в голландской Ост-Индии уменьшили дисбаланс в материальных ресурсах, вызванный провалом государственной политики Германии и Японии. Поэтому на уровне большой стратегии в первые годы войны преимущество стран Оси в вертикальном измерении, достигнутое благодаря предвоенной подготовке и превосходящему мастерству, снижало огромное преимущество союзников в горизонтальном измерении. В этом отношении успешное сотрудничество консервативного британского правительства со сталинским Советским Союзом можно сравнить с «великодушным» объявлением Гитлером войны США после Пёрл-Харбора и с грубой ошибкой самой Японии, приведшей к атаке на американский флот, в то время как действительной целью Японии была Юго-Восточная Азия.

Когда союзники по-настоящему мобилизовали свои человеческие и материальные ресурсы, их превосходство, объяснявшееся успехами в горизонтальном измерении, стало обусловливать исход сражений в вертикальном измерении на одном театре военных действий за другим. Из-за этого ни немцы, ни японцы уже больше не могли достичь дальнейших успехов на уровне большой стратегии: их качественное превосходство стало недостаточным для того, чтобы восполнить численную нехватку. На последнем этапе возрастающее мастерство солдат, моряков и летчиков союзников, появление дееспособных командиров, технологический прогресс и развитие соответствующих видов тактики и методов ведения войны упразднили даже прежнее превосходство немцев и японцев на тактическом и оперативном уровнях вертикального измерения, в одном виде войны за другим, на одном театре военных действий за другим.

Выиграв и в качестве, и в количестве, союзники отныне не утрачивали в сражениях тех преимуществ, которые им приносило превосходство в горизонтальном измерении. На уровне большой стратегии, где сливаются воедино все результаты, полученные на прежних уровнях, итогом стало отвоевание некоторых территорий, прежде утраченных, все возрастающий ущерб, наносимый немцам и японцам бомбардировками, и, наконец, блокирование подводными лодками путей японского морского судоходства. Таким образом, страны, выбравшие, прежде всего, не тех союзников и не тех врагов, стали терять то, что приобрели ранее в ходе дерзких захватов 1939–1942 годов, демонстрируя специфическое сочетание военного таланта и бездарности в государственном управлении. Завершающие победы 1945 года были столь абсолютными именно из-за взаимно усиливающих друг друга последствий превосходства в обоих измерениях: войска Оси все больше проигрывали технически, тактически и оперативно, причем на каждом театре военных действий они оказывались во все большем численном меньшинстве вследствие своих прежних потерь на многих театрах, которые сами по себе знаменовали их полный и постоянный провал в горизонтальном измерении.

Но где же была логика стратегии в окончательном итоге 1945 года? В конце концов, по парадоксальной логике, возрастающая слабость немцев и японцев в вертикальном измерении должна была бы дать им преимущество в измерении горизонтальном, чтобы задержать или даже остановить их упадок. По мере того как союзники продвигались к полной победе на главных театрах военных действий, когда стала намечаться послевоенная картина распределения власти, союз созрел для того, чтобы распасться. Если бы война попросту продолжалась и дальше, то в результате она стравила бы британцев и американцев с СССР в новом противостоянии, в котором каждая из сторон крайне нуждалась бы в немцах и японцах в качестве союзников.

Уступая в техническом и промышленном отношении, Советский Союз нуждался в промышленных талантах Германии и Японии. Что же касается британцев и американцев, то для них немецкие и японские солдаты стали бы решающей силой в противостоянии континентальной державе со столь мощными сухопутными войсками, как у СССР. И ни та, ни другая сторона не могли надеяться, что в складывающемся послевоенном мире они сумеют обрести то, в чем нуждаются, если Германия и Япония прекратят существование как великие державы.