Студент

– Мы читали твой рассказ, - оживился Алик.
– Молодец. Здесь все как бы свое. Конфликт родственников, но нет правых и виноватых. Все люди, все достойны сочувствия. И самое главное, что ты не опускаешься до морали. То есть, есть какой-то подтекст, но нет обязательного в таких случаях вывода. Все сдержано и лаконично.

– Спасибо, - я от души поблагодарил Алика.

Меня приятно удивило, что его оценка совпадала с тем, что сказал о рассказе Юрка, который глубже знал литературу и мог довольно точно судить о достоинствах того или иного произведения. Но мне почему-то неловко стало говорить, что в последнем номере журнала появился ещё один мой рассказ.

А мои стихи напечатали в областной молодежной газете, - похвалился Алик и попросил: - Маш, дай газету. В тумбочке.

– Маша нехотя поднялась с табуретки, взяла из тумбочки газету и передала мне. На четвертой странице были помещены стихи Алика Есакова, посвященные кубинской революции и Фиделю Кастро. Я с интересом прочитал. Это были действительно хорошие стихи, и я искренне похвалил Алика.

– Из тебя получится хороший поэт... Если, конечно, не бросишь писать... Знаешь, я часто размышляю на эту тему, писательства, - сказал я.

Алик повернулся ко мне с готовностью слушать.

– Может быть это и прописные истины, но всё же истины. Как, например, не согласиться с тем, что "без труда - не вытащишь рыбку из пруда" ... Талант талантом, но чего-то достичь можно, если то, что ты делаешь, становится не хобби, а призванием... Ждать призрачного вдохновения, чтобы написать пару строк? Это не серьезно. Если бы Пушкин или Есенин писали только по вдохновению, они бы ничего не написали. Вдохновение приходит - или не приходит - во время работы. И тогда появляются гениальные стихи. Но поэзия, как и проза не состоит только из гениальных произведений, и никто не ждет этого от авторов, мы чаще читаем не гениальную, а просто хорошую литературу. А писать хорошо - это довольно тяжелая и часто рутинная работа. Все просто и... сложно. Согласен?.. А у нас с тобой, в общем-то, пока ещё ничего и нет. У тебя пара десятков, может быть, немного больше, стихов, у меня, сколько-то рассказов...

– Наверно, ты прав, - немного помолчав, просто сказал Алик.
– Но, скорее всего, я не дозрел до того, чтобы это стало моей работой. А, в общем, как получится. Может быть, это само придет. Вот у тебя уже на лбу написано, что ты станешь писателем.

Он беззаботно засмеялся, взял бутылку и стал разливать вино в бокалы. Я пожал плечами и заметил: "А это как сложится!"

Мы выпили, немного посидели, я расспросил про ребят. Мне хотелось узнать подробности, но я удовлетворился короткими общими словами, из которых можно было понять, что все шло как обычно, все перешли на следующий курс, и все живы-здоровы.

Я действительно спешил, попрощался и, пообещав зайти в субботу к Лерану, где соберутся все ребята, ушел.

– Обязательно приходи, - попросил вдогонку Алик.
– С тобой все хотят увидеться...

В субботу мы сидели у Лерана. Здесь собралась почти вся компания, кроме Олега Гончарова - он уехал на родину в свой Курган, и еще не было Милы. Я принес три бутылки портвейна, как оказалось, кстати, потому что у ребят на столе, которым по-прежнему служил рояль, стояло всего две бутылки яблочного вина на пятерых, и они сидели с постными физиономиями. Ребята заметно оживились.

– Теперь бухнём, а то дожили, бухла и то не на что купить, - весело заключил Вовка Забелин, потирая руки.

– Конечно, - не удержалась Маша, - если каждый день пить! Как будто, без вина поговорить не о чем.

– Поговорить всегда есть о чем, - не согласился Леран.
– Только с вином как-то веселее. Студенты мы или нет? Даже в гимне поется "Гаудеамус игитур, ювенес дум сумус", что значит "Давайте веселится, пока мы молоды". Алик Есаков запел: "Gaudeamus igitur, Juvenes dum sumus! И все подхватили:

Post jugundam juventutem,

Post molestam senectutem

Nos habebit humus.

Гимн дружно допели до конца, и вдруг стало весело без вина. Тем не менее, вино пили, и поговорить нашлось о чем.

– Гимну кто научил?
– спросил я.

– Морозов. Он, кстати, на ИнЯзе вместо Зыцеря языкознание ведет, - сказал Валерка Покровский.

– Животик не подобрал?

– Да ты что? Еще больше раздобрел. Даже щечки зарумянились, как у младенца, - засмеялась Маша.

– Но мужик хороший, - заметил Валерка.

– По крайней мере, не вредный, студента понимает, - согласился Леран.

– Вовка нос так и не выправил?
– тихо спросил я у Маши. Нос у Вовки Забелина вызывающе смотрел вправо.

– А мне он как-то не мешает, - беспечно бросил Вовка, уловив каким-то кошачьим слухом мои слова. Мне стало неловко, но Вовку это совершенно не смутило.

– Его девки и с таким носом любят, - сказала Маша.
– Настоящего мужчину, как известно, шрамы украшают. Правда, Вов?

– Истинная правда, - не стал отказываться Вовка.

– На кота он блудливого похож, - сказал Леран Еремин.

– Могу и обидеться, - серьезно ответил Вовка.

– Мальчики, не ссорьтесь. А ты, Леран, говори, да не заговаривайся. Одно дело шутка, и совсем другое хамство.

– Ну, извините, перегнул. А ты, Вов, не обижайся, что-то я сегодня не в форме, - признался Леран.

– Ладно, - согласился Вовка.
– Сейчас поправим.

И он, открыв очередную бутылку, стал разливать вино по гладким стаканам с золотыми каемками. "Эра граненых стаканов закончилась", - пожалел я, подумав о том, что выпивки из граненых стаканов в прежние времена проходили веселее и демократичнее.

– Леран, убери книгу, а то ненароком вином зальем, - сказал Валерка Покровский.

На краю крышки рояля рядом с бутылками, яблоками, сырками и шоколадными конфетами "Василек" как-то некстати лежала книга. Я взял томик в руки, чтобы передать Лерану, и отметил название: "Дженни Герхардт".

– Ты, что-ли читаешь?
– спросил я Лерана.

– Да ну, это маман. Я до женских романов неохочь.

– Да что ты понимаешь?
– обиделась за Драйзера Маша.
– Книга и интересная, и поучительная. И о многом заставляет задуматься. А вам, мужикам, тем более полезно прочитать.

– Потому что Дженни родила без мужа?
– насмешливо сказал Вовка Забелин.

– Потому что предрассудки, - пылко ответила Маша.
–

Дженни пожертвовала всю свою жизнь ради любимых мужчин, а Лестер оказался слишком слабым человеком, чтобы переступить условности своего круга. Он просто бросил Дженни.

– Так он за это и поплатился, потому что женился девушке, которую не любил, - сказал я, чтобы поддержать Машу, которая так близко принимала к сердцу историю, рассказанную писателем.