Судьба

— Тише, Кузьма Петрович, на улице услышат, — заметил Юшмин.

Шарапов взглянул на окна и перешел на яростный шепот…

X

Семенчик обещал матери скоро вернуться, но обстоятельства сложились так, что пробыл он в округе до поздней осени. Майя нетерпеливо ждала сына, по ночам просыпалась и прислушивалась, не донесутся ли пароходный гудок или знакомые шаги. Снова встречала каждый пароход — что бы ни делала, бросала все и бежала на пристань. Многие суда в Маче не причаливали, проходили мимо. Майя провожала их тоскливым взглядом.

С севера дул порывистый холодный ветер. На лугах пожухла высокая трава, листочки тальников покрылись пятнами желтизны. Погода стояла промозглая, моросил дождь. Густела ночная темень. Река неистовствовала, нагоняя высокие пенистые волны, свирепо билась о скалистые берега.

Майя места себе не находила, не переставая думать о сыне. Ей мерещились всякие страхи и беды, грозящие Семенчику. Чего только она не передумала!

Когда Майе стало совсем невмоготу, она, едва дождавшись утра, пошла к Шараповым узнать у Насти, нет ли каких-нибудь вестей от Семенчика. Поеживаясь от утреннего холода, шла она деревенской улицей. Солнце только всходило. Пригорки белели от изморози. Над рекой с прощальным криком пролетали гуси.

Майя приблизилась к купеческому дому и, видя, что ставни еще не открывали, решила подождать на скамеечке, пока хозяева проснутся. Долго она сидела, поглядывая то на дверь, то на солнце, которое поднималось все выше и выше. Потеплело, и Майя согрелась. Наконец скрипнула дверь, во двор вышла кухарка. Майя поздоровалась и спросила, проснулись ли хозяева.

— Проснулись, — ответила кухарка. — Заходи.

Шарапов встретил Майю на крыльце. За последнее время он осунулся и постарел. Купец уставился на нее ненавидящими глазами и буркнул:

— Зачем пожаловала?

Майя замялась:

— Настеньку вашу хотела видеть…

Шарапов помолчал, как бы колеблясь, звать дочь или нет.

— Настя! — крикнул он вдруг через плечо.

Девушка вышла не сразу. Она стушевалась, увидев Майю, потом отвернулась.

— Зачем, тятенька, звали?

— К тебе вот… — Он показал глазами на Майю и вошел в дом.

— Настенька, Семенчик тебе не присылал письма? — с надеждой глядя на девушку, спросила Майя. — От него нет никаких вестей, беспокоюсь.

Настя встряхнула головой, сделав удивленное лицо:

— А почему он мне должен писать? С какой стати?

— Я видела, как ты провожала его, подумала…

Настя покраснела и убежала в дом.

Майя постояла немного, ожидая, что шараповская дочь еще выйдет и что-нибудь скажет. Но никто из дома не показывался.

«Пока был здесь, льнула к нему, — огорчилась женщина. — А он, глупый, поверил в ее любовь».

Придя домой, она весь день проплакала. Ей было обидно за сына. А как разговаривала Настя! Какими глазами смотрела!

«Молод еще, — думала Майя о Семенчике, — людей не знает. Верит, что все такие же чистые и бесхитростные, как он сам. Вот и отец его по своей простоте и доверчивости попал в сети Яковлева».

Бесконечной цепочкой тянулись дни томительного ожидания. Однажды на рассвете сквозь сон Майя услышала пароходный гудок. Наспех одевшись, она побежала на пристань. В лицо дул холодный, пронизывающий ветер, Майя никак не могла согреться, хотя и шла быстро. На пристани ни души. Вдруг она увидела Семенчика! Он быстро шел навстречу, увидел, подбежал к ней, обнял:

— Мама!.. Здравствуй, мамочка!..

— Сынок… Приехал, наконец. Совсем запропастился. Еле дождалась.

— Не мог, мама, раньше приехать. Дела. — Семенчик взял мать за руку. — Я так скучал по тебе, если бы ты знала!

У ворот Шараповых Семенчик замедлил шаги, поглядывая на окна.

— Там тебя, сынок, никто не ждет, — сказала Майя.

Семенчик покраснел.

— Я была у них, разговаривала с их дочерью.

— С Настей? — вскинулся Семенчик. — О чем?..

Майя рассказала, что ее заставило пойти к Шараповым и как ее там встретили.

— А я и вправду послал ей письмо… Дней десять назад. Просил, чтобы и тебе сообщила, что скоро вернусь.

— По почте послал?

— Нет, через Петухова. Встретил его в Анняхе. Он из Якутска возвращался.

— Я видела урядника позавчера. Не передал, наверно, письмо! Или отцу сунул. Да еще наговорил о тебе с три короба. Злой он человек, лживый. Зря ты к нему обращался.

Петухов вернулся в Мачу с приятными вестями: от верных людей узнал в Якутске, что готовится восстание.

Услышав такое, Шарапов полез обниматься на радостях.

— От кого узнал?

— От знакомого. Он работает в военкомате, но до мозга костей наш. Я у него три дня жил.

— А когда начнут?

— Говорит, скоро-с. Он обещал прислать к нам человека.

— Кто такой? Я его знаю? — не отставал Шарапов.

— Наверно-с. Они просили не называть имени до поры до времени. Слово взяли. Клятву!..

После приезда Петухова к Шарапову зачастили богачи. Чаще других приходили Юшмин и Серкин. Они подолгу шептались с хозяином в горнице.

Петухов первым принес весть, что в Мачу вернулся комиссар.

— Один или с отрядом? — встрепенулся купец.

— Черт его знает. Видел одного.

Шарапов поручил Серкину разнюхать, зачем приехал комиссар и долго ли пробудет. Если привел отряд, то какова его численность и где он расположился.

Серкин трусил. Начал было отказываться, ссылаясь на неграмотность.

— Чего ты боишься? — в упор спросил Шарапов.

— Боязно, — признался Серкин, мигая глазами.

— Ничего, привыкай. Еще не то будет. Стрелять в большевиков придется! Тебе! Или в кустах отсидеться хочешь? — В голосе Шарапова прозвучала угроза.

На следующий вечер опять собрались у Шарапова. Серкин пришел с опозданием. Зато вид имел довольный: приказ исполнил. Никакого отряда комиссар не привел, пробудет в Маче дней пять. Собирается разгрузить шараповские склады и распределить товары по новым лавкам в соседние села.

Купец выслушал молча. Но гости видели, как побагровело у него лицо, на висках вздулись жилы. Казалось, из них вот-вот брызнет кровь.

— Шалишь, красный грабитель! — процедил он сквозь зубы и заметался по комнате.