Судьба

Опрокинув по рюмочке, разговорились.

— А знаете, чьи товары-то скопились в Аяне? — спросил хозяин.

Куликовский отрицательно мотнул головой.

— Господина Кушнарева! А доставили их из Китая. Пока грузы ехали, в России эта самая революция…

— Вот оно что! — удивился торговый инспектор.

— Думаю, вы с умом к делу-то подойдете, — доверительно продолжал Галибаров. — Толпа валит за тем, кто сманит. А у вас будет чем поманить. Да к тому же большевиков у нас не очень-то жалуют. Сумеете воспользоваться?

Куликовский решал не таиться:

— Думаю, что сумею, если помогут, конечно.

— Вы на кого-нибудь рассчитываете? — живо подхватил Галибаров.

— Недавно из-под стражи выпустили офицеров. С некоторыми я разговаривал. Они готовы прийти мне на помощь. Но удастся ли им пробраться в Аян?

— А почему же нет? Я им помогу.

— А оружие мы сможем раздобыть? — в упор спросил Куликовский.

— Этого добра здесь много. Почти у каждого найдется пулевое ружье. Тут все охотники.

— Превосходно! — обрадовался Куликовский. — Было бы оружие!

— С вывозом товаров не мешкайте, — посоветовал хозяин. — А то не ровен час…

— Понимаю, — перебил его Куликовский. — Все будет сделано.

Утром Галибаров помог достать двенадцать, верховых оленей для Куликовского и его людей, и маленький отряд двинулся дальше.

III

С тех пор как на Охотском побережье открылся порт Аян, товары, закупленные в Китае, Японии и Америке, ввозились в Якутскую область через него. От порта была проложена прямая дорога к перевалочной базе — складам, построенным купцами на устье Нелькана. А рядом вскоре выросло целое селение — оседали здесь сторожа, кладовщики. Так на берегу судоходной реки Майи, впадающей в бурный многоводный Алдан, возникло селение Нелькан.

Сторожами нанимались бродяги и скитальцы, приехавшие из России. Привели их в Якутию нищета, голод и надежда найти свое счастье. Но в глухом Нелькане жилось так одиноко и тоскливо, что больше двух-трех лет никто из них не выдерживал — брали расчет. Один только Прохор Филиппов, веселый, улыбчивый здоровяк с сомнительным прошлым, осел в Нелькане прочно и надолго. Нанялся он охранять склады к купцам Каковину и Басову. Ночью нес службу, а днем скупал у местных охотников пушнину. Чтобы торговля шла бойчее, Прохор не жалел водки — с пьяным-то легче сойтись в цене. Охотники часто заглядывали к Прохору на огонек, зная, что в доме гостеприимного русского можно и выпить, и в карты поиграть. В выигрыше всегда оказывался хозяин — умел обставлять своих партнеров. А когда скопил кругленькую сумму, Прохор срубил дом из трех комнат. В одной, самой большой, открыл лавку. Вскоре новоиспеченный купец женился на дочери зажиточного крестьянина Усть-Майской области, приумножив свое богатство.

К пятидесяти годам предприимчивый, разбитной Прохор Филиппов стал известным в округе богачом. Среди охотников пользовался он уважением, великолепно изъяснялся по-якутски — местные жители считали его своим.

В Аяне скопилось действительно, как никогда, много товаров. Чтобы спасти добро от банд Бочкарева и Сентяпова, нужно было срочно вывезти все в Нелькан. Куликовский, который вначале подумывал о том, как, воспользовавшись удобным случаем, переметнуться в банду, теперь изменил план действий.

«Грузы доставлю в Нелькан во что бы то ни стало, — решил он. — Там они понадобятся для нас, когда вцепимся большевикам в горло».

Прибыв со своей командой в Аян, торговый инспектор развил кипучую деятельность. Не давал своим помощникам покоя ни днем ни ночью, посылал их к местным жителям нанимать вьючных оленей. Расплачивались за животных табаком и чаем.

Нагрузив пятьдесят оленей, Куликовский оставил в Аяне пять человек для охраны товаров, а с остальными людьми двинулся в путь. Прибыл караван в Нелькан только на четвертые сутки.

Первую партию товаров сложили в пустующий склад купца Кушнарева и тоже назначили сторожей из коммунистов.

Куликовский и Федорка остановились на ночлег у Филипповых. Прохор первым делом поинтересовался:

— И что же там за товары?

— Чай, табак, охотничьи боеприпасы, — ответил Куликовский. — Все, что нужно для жизни.

— Каким же образом вы хотите доставить грузы в Якутск?

— А мы и не собираемся так далеко. — Правая бровь у Куликовского дрогнула.

Прохор метнул на Федорку взгляд.

— Свой он, — успокоил инспектор. — Сын улусного головы Яковлева, бывший торговец. Я преднамеренно захватил его с собой.

Федорка, придурковато улыбаясь, кивком головы подтвердил эти слова.

— Вижу, на вас можно положиться, — сказал купец.

— Вполне. Вы тоже, наверно, не сидели сложа руки?

— А как же. — Прохор погладил каштановую с проседью бороду. — Мы тут подкопили силенок, будьте покойны. А вы чем порадуете?

Куликовский рассказал о своей беседе с Галибаровым, об офицерах, выпущенных из тюрьмы, — все люди надежные, обстрелянные.

— Завтра же с утра поезжай, Федор Егорович, в Якутск, разыщи их и передай: пусть незамедлительно пробираются в Нелькан, — распорядился инспектор. — По дороге завернешь к Галибарову. Он обещал помочь офицерам оленями.

— А те, что с вами приехали, что за люди? — спросил Филиппов.

— Это не люди — коммунисты.

— Коммунисты? Меньше всего тут нужны будут коммунисты.

— Пока будем переправлять в Нелькан товар, не помешают. А там как-нибудь управимся с ними. Пусть идут к богу в рай.

— Я вам помогу перебросить грузы, — выразил готовность купец. — Двести оленей хватит?

Куликовский обрадовался:

— Да у нас уже полсотни — вполне достаточно!

На следующее утро, как только взошло солнце, Федорка Яковлев верхом на олене отправился в дорогу.

А Куликовский, раздобыв с помощью Прохора еще двести оленей, вскоре доставил в Нелькан все грузы.

В середине сентября к пристани Нелькан причалили два небольших парохода.

— Мы прибыли за грузами для «Холбоса», — сказали капиталы торговому инспектору и попросили поторопиться с погрузкой — время не терпит.

Куликовский не ожидал, что так быстро придут пароходы, и теперь не знал, что делать. Он обратился за советом к Прохору.

— Надо приостановить погрузку, — сказал Филлипов.

— Каким образом?

— Я скажу местным жителям, что большевики хотят увезти в Якутск весь товар, до последней щепотки чая. Вот увидите, ни один человек не выйдет на погрузку.

И действительно, на следующий день люди, которые подрядились было грузить пароходы, отказались работать.

Торговый инспектор метался по пристани как угорелый, делая вид, что очень обеспокоен, пробовал уговорить поденщиков, но те даже слушать его не хотели, разошлись по домам.