Суровое испытание. Семилетняя война и судьба империи в Британской Северной Америке, 1754-1766 гг.
Шрифт:
ГЛАВА 47
Война с чероки и реформы Амхерста в индейской политике
1760–1761 гг.
ПЕРВЫЙ признак того, что в англо-индейских отношениях что-то не так, появился в виде кровавого, неожиданного восстания в самом спокойном секторе восточной части Северной Америки, на южной границе, в последний год войны. В течение трех десятилетий крупнейший индейский народ, контактировавший с британскими колониями, — чероки — был мирным торговым партнером Южной Каролины. С населением около десяти тысяч человек, проживавших в трех группах деревень у восточной границы штата Теннесси — Нижние города к востоку от Больших Дымчатых гор, Средние города в их впадинах и Надгорья в долине реки Малая Теннесси за ними, — чероки доминировали на границе Южной Каролины и служили важными союзниками правительства, доминировавшего в низменных районах. В течение многих лет они продавали оленьи шкуры и рабов (военных пленников, захваченных у народов внутренних районов) торговцам, имевшим лицензии в городах Каролины. Они также выполняли функции ловцов рабов, возвращая беглецов их хозяевам в обмен на вознаграждение.
Кампания Форбса ничем не помогла британскому военному командованию задобрить чероки, которые летом 1758 года устремились на север, чтобы предложить себя в качестве британских союзников. Воины, преодолевшие сотни миль ради трофеев, пленников и награбленного добра, находили лишь разочарование в твердом наступлении Форбса и оскорбления в его манере командования. Практически все они ушли до конца лета, забрав домой мушкеты и боеприпасы, которыми он их снабдил. По пути на юг, в глубинку Виргинии и Северной Каролины, сочетание этого оружия и воинственного вида бойцов встревожило пограничных фермеров, которые заподозрили их в краже лошадей и убийстве скота. Действуя на основе слухов и страха, не умея или не желая отличать индейцев-союзников от индейцев-врагов, местные ополченцы обращались с возвращающимися чероки с неприкрытой дикостью. В одном из эпизодов патруль ополченцев выследил, убил и изуродовал трех вождей Оверхилла, а затем потребовал награду, которую Виргиния предлагала за скальпы врагов. В другом случае группа белых окружила группу воинов из Нижнего города, которых они подозревали в краже, заставила их сложить оружие, а затем открыла огонь, убив троих и ранив четвертого, прежде чем оставшиеся в живых смогли сбежать. Не менее тридцати воинов погибли, пытаясь вернуться в свои деревни[593].
Эти убийства сами по себе могли бы подорвать союз с чероки, но то, что обнаружили воины, когда наконец добрались до своих деревень, сделало вражду практически неизбежной. Белые охотники из поселения Лонг-Кейнс в Южной Каролине, воспользовавшись отсутствием воинов, перебрались в индейскую страну и стали браконьерски убивать дичь чероки. Это вторжение в охотничьи угодья нижних городов нарушило зимнюю охоту индейцев, поставило под угрозу их продовольственные запасы, уменьшило количество оленьих шкур, доступных для торговли, и придало дополнительный вес аргументам нативистов о том, что настало время преподать урок жителям глубинки. Гражданские вожди — в основном пожилые люди, которые сыграли определенную роль в создании союза и поддержании мира с правительством колонии, — по-прежнему призывали к осторожности. Поэтому весна 1759 года стала временем раздоров и неразберихи: даже когда отряды воинов из Оверхилла и Нижнего города отправились мстить за гибель людей предыдущим летом, эмиссары умеренных пытались достичь какого-то соглашения с губернатором Уильямом Генри Литтелтоном в Чарльстоне[594].
Если что и могло удержать быстро распадающийся союз, так это существенное улучшение условий торговли, ведь чероки не меньше других туземцев зависели от европейских товаров, а лицензированные торговцы монополизировали всю индейскую торговлю Южной Каролины. Поскольку обмен происходил в основном в двух отдаленных и уязвимых пунктах — форте Принс-Джордж в Нижних Городах и форте Лаудун в Оверхилле, — у колонии были все основания искать общий язык с умеренными. Главный примиритель нации, Аттакуллакулла (Маленький Карпентер), пытался снизить напряженность, добиваясь уступок и требуя от правительства Каролины значительного подарка. Такая тактика, в случае успеха, могла бы укрепить связи между его народом и провинцией. Это, несомненно, повысило бы его авторитет как посредника и помогло бы противостоять аргументам эмиссаров криков из окрестностей форта Тулуза в стране Алабама, которые, по слухам, призывали нативистов чероки присоединиться к ним в союзе с французами[595]. Хотя губернатор Литтелтон вел переговоры с Маленьким Карпентером до весны 1759 года, он отказался сделать необходимый подарок, тем самым понизив статус человека, имевшего наилучшие шансы сохранить мир, либо потому, что не понимал непрочность ситуации, либо потому, что на самом деле желал спровоцировать конфликт, чтобы получить для себя часть военной славы, которая в настоящее время осыпала британское оружие. Когда стало известно, что налетчики-чероки на границе убили тридцать поселенцев, Литтелтон полностью подорвал позиции Маленького Карпентера, запретив все поставки пороха до тех пор, пока чероки не выдадут убийц властям колонии.
Новая карта народа чероки, 1760 год. Опубликованная в лондонском журнале с «индейского рисунка», эта карта поселений чероки стала ответом на любопытство общественности в отношении территории, которая до недавнего времени была почти полностью неизвестна. Хотя гравер был далек от буквальной точности в своем изображении, он действительно представляет нечто похожее на количество и распределение городов чероки. Нижние города расположены вдоль речных систем, текущих на юго-восток к Атлантике; средние и верхние города — на притоках Кусы (здесь с дикой неточностью обозначен как «рукав реки Миссисипи»), Хивасси (показан как приток Кусы, а не Теннесси) и Теннесси (здесь назван «рекой Чероки или Хогохеги» и показан как приток «реки Миссисипи»). Форт Принс-Джордж не показан среди нижних городов, но он должен был появиться напротив Кивохи (Keowee), в правом нижнем углу; форт Лаудун показан как «Саванна Хилл» в левом верхнем углу. Любезно предоставлено библиотекой Уильяма Л. Клементса в Мичиганском университете.
Отчаянно нуждаясь в боеприпасах,
необходимых для осенне-зимней охоты, народ отправил в Чарльстон новую делегацию умеренных вождей для переговоров с губернатором, но в октябре Литтелтон уничтожил оставшиеся слабые шансы на согласие, взяв их в плен. Он заявил, что будет держать вождей в заложниках до тех пор, пока каждый человек, убивший поселенца, не будет выдан для наказания в суде колонии. В ноябре, полагая, что демонстрация силы заставит чероки одуматься, он перевез заложников в Форт Принс-Джордж во главе тринадцати сотен провинциальных солдат. В ожидании восстановления нормальных отношений он также привез с собой большой подарок, включая три тонны пороха, чтобы вручить его, как только чероки выдадут провинившихся воинов[596].Губернатор сделал сохранение мира практически невозможным. Посадив в тюрьму вождей, которые были наиболее склонны к переговорам, Литтелтон укрепил позиции воинственных нативистских лидеров и сделал подозрительными любые аргументы, которые мог привести последний оставшийся умеренный вождь, Маленький Карпентер. В конце концов, он убедил своих собратьев выдать каролинцам двух предполагаемых убийц, и Литтелтон в ответ освободил горстку своих пленников; но этот обнадеживающий поворот событий был потерян, когда губернатор объявил, что будет держать оставшихся двадцать два заложника в форте Принс-Джордж, пока не будут выданы еще двадцать два убийцы. Поскольку к этому времени большинство участников весенней войны ушли в леса, а по законам и обычаям чероки действовали законно, мстя за смерть, причиненную их семьям или кланам, сдача двадцати двух воинов была не под силу ни одному вождю чероки. Литтелтон продолжал упрямиться и выдвигать ультиматумы, несмотря ни на что: эта тактика была бы достаточно контрпродуктивной, даже если бы оспа не вспыхнула в окрестностях форта и не заставила его провинциалов, чьи призывные пункты истекали 1 января, с нетерпением ждать возвращения домой. Сочетание эпидемии и перспективы массового дезертирства не оставляло ему иного выбора, кроме как отступить. Поэтому 31 декабря Литтелтон отправился в Чарльстон с двумя обвиняемыми убийцами в сопровождении своих офицеров и тех немногих солдат, которые еще не дезертировали или не были уволены. Позади он оставил и заложников, и подарок, поручив коменданту форта Принс-Джордж завершить обмен злоумышленников на пленных, а затем раздать порох. С таким же успехом он мог зажечь фитиль[597].
19 января 1760 года группа воинов-чероки попыталась силой освободить заложников. Потерпев неудачу, они осадили форт, прервали связь между ним и его отдаленным спутником в Оверхилле, фортом Лаудун, и начали серию кровопролитных набегов на поселения в глубинке от юго-западной Виргинии до Джорджии. Через месяц после внезапного нападения, в результате которого погиб их командир, гарнизон форта Принс-Джордж расправился с двадцатью двумя вождями-заложниками. Тем временем налетчики-чероки наносили удары по всему юго-западному пограничью; к концу марта они убили или захватили в плен более сотни поселенцев и торговцев. За исключением тех семей, которые «закрепились» в изолированных острогах вроде Девяносто шестого, воины откатили границу на сто миль назад, от Лонг-Кейнса до Оранджбурга, а Оранджбург находился всего в семидесяти пяти милях от Чарльстона[598].
Литтелтон, который так много сделал для того, чтобы добиться такого положения дел, похоже, был искренне удивлен этим и оказался почти полностью беспомощным в восстановлении порядка. После расформирования провинциального полка, сформированного в прошлом году, для защиты провинции у него остались только ополченцы — невооруженные, необученные и не желающие покидать свои дома — и несколько сотен регулярных войск. В начале февраля Литтелтон потребовал от законодательного собрания выделить чрезвычайные средства для создания нового полка и семи рот конных егерей, попросил губернатора Фокьера отправить виргинские войска на помощь форту Лаудун и обратился к Амхерсту с просьбой выделить два или три полка регулярных войск. На все это потребовалось бы время, не менее трех-четырех месяцев, чтобы добиться каких-либо результатов; а тем временем в Чарльстоне вспыхнула оспа, которую в январе привезли возвращающиеся провинциалы, и поползли слухи, что рабы собираются восстать. К счастью для Литтелтона, британское правительство уже сочло нужным вознаградить его политические и военные способности, назначив его губернатором Ямайки, самой богатой должности в колониях. Он отплыл в Кингстон в марте, предположительно без сожаления[599].
Между тем все, что сдерживало чероки, — это растущее осознание того, что они остались одни. Крики, которые так настойчиво требовали военных действий, теперь не проявляли склонности к нападению на поселенцев на границе Джорджии, а выжидали время, чтобы посмотреть, смогут ли они извлечь выгоду, предложив себя англичанам в качестве посредников или даже союзников. Комендант форта Тулуза, французского форпоста на реке Алабама в 250 милях к юго-западу, передал свои наилучшие пожелания эмиссарам чероки, которые обратились к нему, но у него не было пороха в запасе. Индейцы Страны Огайо, недавно заключившие мир с англичанами, также не желали предлагать помощь[600].
Таким образом, несмотря на успех в очищении границ от белых и военное бессилие южнокаролинцев, чероки не решались атаковать форты Лаудун и Принс-Джордж весной 1760 года — не потому, что боялись крошечных смешанных гарнизонов из красных мундиров и провинциалов, а потому, что понимали последствия дипломатической изоляции. Если бы каролинцы были готовы заключить мир на основе status quo ante bellum, война, несомненно, могла бы быть закончена уже в этот момент. Однако прибытие в апреле более тринадцати сотен регулярных войск из 1-го и 77-го пеших полков под командованием полковника Арчибальда Монтгомери отбросило возможность переговоров. К 24 мая при поддержке около трехсот конных каролинских рейнджеров, горстки провинциальной пехоты и сорока или пятидесяти воинов из племени катавба красные мундиры достигли крепости Девяносто шесть. Первого июня они вошли в Нижние города, вступили в перестрелку с их защитниками, убили или взяли в плен более сотни воинов и сожгли пять деревень. Только после этого Монтгомери остановился и предложил переговоры, но обнаружил, что чероки не настроены на них. Когда население Нижних городов отступило в Средние города, военные вожди отказались даже отвечать на призыв Монтгомери. Британцам пришлось бы выкапывать их из гор[601].