Сущность Альфы

– Да нет уж, уволь, - пробормотал Саске, но жаркий румянец все же окрасил его щеки, от чего Ходзуки довольно, можно даже сказать, удовлетворенно, хихикнул. Брюнет в ответ надулся и отвернулся, но все же продолжил идти наравне с другом, хотя, конечно же, у него была весомая причина обидеться или даже опять возмутиться. Все дело в том, что Суйгетсу ему, как своему повязанному, передал часть тех ощущений, которые он испытывает, будучи сейчас энергетически связанным с ребёнком, и эти самые ощущения были такими нежными, щекочущими, волнующими и желанными, что омега сам поразился собственной реакции, точнее тому, насколько быстро отозвалась его сущность, поддаваясь родительским инстинктам.

Мысленно Саске невольно вернулся на неделю назад, когда он ещё лежал в больнице и когда был поражен, ошарашен, озадачен, взволнован разговором с Итачи. Хотя, нет, не к тому моменту, когда брат ушел, оставив его наедине со своими мыслями, а к тому, когда к нему пожаловал поздний посетитель. Сперва в приоткрывшейся двери появился огромный букет сирени, после небольшая плетеная корзинка, искусно упакованная в полупрозрачный тюль с огромным алым бантом на верхушке, а после в палату ступил сам виновник появления всех этих подношений, с заискивающей улыбкой на бесовски привлекательном лице. Как Намикадзе удалось пробиться к нему в столь поздний для посещений час, а было уже около восьми вечера, для Саске так и осталось загадкой, да и не думал он в тот момент о подобном, будучи завороженным, увлеченным, растроганным такой заботой.

В тот миг он был готов простить своему альфе все, в том числе и то, что тот не наведывался к нему целый день, хотя позже он понял, что Наруто поступил так специально, ведь после пробуждения у него, фактически, не было и пяти свободных минут, поскольку то к нему приходили родители/брат/друзья, то его забирали на какие-то глупые процедуры, все время настойчиво прося успокоиться, не нервничать и ни о чем не переживать, что только ещё больше его нервировало. Цветы ему ещё не дарили, по крайней мере, не дарил альфа, в которого он был влюблен по самую макушку, о чем Намикадзе он, конечно же, не сказал, но было безумно приятно, тем более что раньше он никогда и не задумывался над тем, какие цветы могут ему нравиться. Теперь Саске знал, что сирень точно входит в их число. Пожалуй, он бы не удивился даже тому, если бы Наруто притащил с собой ещё шарики и мягкие игрушки или же заказал для него серенаду под окном – да, его альфа был таким: романтичным, заботливым и, а признавать это приходилось, относился к нему как к ребенку, - но, слава богам, умом блондин тоже был наделен, так что кроме цветов и корзинки со сладостями презентов, в том числе и в знак извинения, больше не было. Ну, если не учитывать объятия и скромные поцелуи… почти скромные.

Боги, как же было стыдно! Точнее, это сейчас было стыдно, а тогда, когда они наговорились обо всем на свете, в том числе он высказал и некоторые свои претензии относительно поведения альфы, и Саске почувствовал легкую усталость, а Намикадзе выпроваживать явно никто не собирался, все казалось нормальным для сложившихся между ними отношений. Нет, он не предлагал альфе остаться, а Наруто не спрашивал его разрешения, просто… просто так получилось, что блондин помог ему улечься поудобнее, подложил подушки, бережно укрыл, а после аккуратно прилег рядом, ненавязчиво поглаживая по руке и успокаивая ласковыми прикосновениями своих ментальных витков к его биополю. Тогда страха, опасений, мыслей о том, что это неправильно, не было. Наоборот, было тепло, уютно, необыкновенно приятно… в общем, словно все было так, как и должно быть. Конечно же, он получил свой, так необходимый ему, нежный поцелуй перед сном, а потом ещё и ещё один, мягкий, ласкающий, можно даже сказать, любящий. В кольце рук альфы сон окутывал его всего, приходил постепенно, заполняя негой все тело, разливая по нему дремотное томление, с которым так не хотелось бороться, и Саске осмелился на то, за что ему было стыдно вдвойне.

Нет, он не начал цепляться к альфе, не позволил ни ему, ни себе ничего лишнего, просто прильнул к крепкому телу, положил голову на более удобное, чем подушка, плечо и тихонько засопел, уткнувшись носом в изгиб шеи блондина, вдыхая такой обворожительный запах сильного альфы. После его все-таки одолел сон, а когда он проснулся, то был крайне разочарован тем, что Наруто не оказалось рядом, хотя запах, который впитали простыни, все ещё был насыщенным, что означало, что альфа ушел незадолго до его пробуждения. Саске понимал, что Намикадзе, по сути, вообще не имел права оставаться с ним, но все же он бы хотел… да, он бы хотел проснуться и увидеть своего альфу рядом, услышать от него «доброе утро» и получить свой законный поцелуй. Сентиментальная омежка – так бы сказал о себе Учиха, но с Наруто он мог быть таким, при этом не чувствуя себя некомфортно и не испытывая к себе презрения за слабость. Да, именно поэтому, потому что только с Намикадзе он мог быть просто омегой, о котором заботятся, о котором думают, которого могут не только защитить или утешить, но и поддержать, усмирить, приручить, если уж на то пошло, он и влюбился в Наруто – альфу, у которого было много тайн, и которые Саске больше не считал преградой для их отношений.

Тряхнув головой, Учиха заставил себя отбросить неуместные в данный момент мысли и перейти к проблемам, точнее фактам, более насущным, тем более что после того вечера-ночи Наруто к нему больше не приходил, только звонил, да и выписали его уже на третий день, а за всю неделю им так и не выпал шанс поговорить о том, о чем сам Саске хотел поговорить уже давно – об их будущем. В данный момент более важным было то, что он не по всем предметам набрал сто баллов, хотя это и не помешало ему стать первым, лучшим выпускником этого года и, соответственно, уже не переживать по тому поводу, примут его в университет или нет – примут, однозначно. Но все же, как Учиха, он должен был проанализировать все те ошибки, которые он мог допустить, к тому же, его слегка задевал тот факт, что Итачи, в свое время, все Государственные сдал на высший бал, и то, что брат – альфа, а он – омега, оправданием, бесспорно, не было. Некоторые ошибки он, предположительно, знал, поскольку было несколько моментов, в которых он сомневался, а вот что он мог напутать в отечественной и мировой литературе, омега понять не мог, поскольку прочитал и выучил все от корки до корки, разве что сочинение на заданную тему…

– «Саске…» - прозвучало где-то близко, но совсем тихо, едва слышно, и подросток вскинулся, озадачено вертя головой и пытаясь понять, кто же его звал

– Что? – слегка обескуражено спросил Учиха, повернувшись к Суйгетсу, который, мурлыча себе под нос какую-то песенку, бодрячком шагал с ним рядом уже по центральному школьному фойе

– Что? – в ответ недоуменно уставился на него блондин, даже остановился, при этом его взгляд был слегка недоверчивым и прищуренным

– Ты только что позвал меня по имени, - твердо ответил Саске, так как никто, кроме друга, окликнуть его не мог, хотя омега и делал вид, что совершенно не понимает, что происходит

– Не звал, - просто, но убедительно ответил Ходзуки. – Мерещится тебе, Учиха, что ли?

– Мерещится… – как-то неуверенно пробормотал подросток, поскольку был уверен в том, что голос ему не померещился, хотя, в свете недавних событий, кто его знает, что с ним происходит. Может… может он сходит с ума, как некоторые его предки?

– «Саске! Саске, это Итачи!» - ещё более отчетливо послышалось, будто из неоткуда, вызывая легкую волну головной боли

– Аники… – ошарашено просипел Учиха, поскольку брата он рядом не чувствовал, Итачи вообще, судя по ощущениям, был где-то далеко, да и ощущался он размыто, нечетко, приглушенно, зато его голос прозвучал слишком убедительно, чтобы иметь повод помыслить о мираже или галлюцинациях

– «Слушай внимательно, Саске, - наставительно продолжал невидимый Итачи, и на этот раз омега согнулся едва ли не пополам, чувствуя, как в висках пульсирует и все возрастает острая боль, хорошо хоть Ходзуки рукой успел махнуть, чтобы тот не вздумал взывать к их связи. – Я везу Дея в клинику Сенджу. Он очень плох. Найди Наруто, и тоже приезжайте. Все вопросы потом» - и голос альфы резко оборвался, будто и не было ничего, разве что боль осталась, мутя мир перед глазами ало-черными всполохами

– Саске, ты что, опять? – тревожно забормотал Ходзуки, не зная, как подступиться к своему повязанному, биополе которого вновь резко раскрылось, хотя и не атаковало на этот раз, но было беспокойным, рваным и явно неподконтрольным своему носителю

– Нет… это другое, - тяжело дыша, ответил Учиха, осторожно приседая на ступеньки, хотя и понимал, что, если то, что он услышал, не плод его воображения, ему нужно срочно искать Наруто, но помчаться прямо сейчас он не мог, поскольку боль уходила убывающими волнами, от чего ноги слегка дрожали, и он никак не мог полностью свернуть свое биополе. – Со мной Итачи связался… даже не спрашивай как, - увидев, что друг уж открыл рот, чтобы задать вопрос, брюнет резко пресек эту попытку. – С Деем что-то: то ли рожает, то ли… - омега ошарашено взглянул на Ходзуки, последнее слово прошептав на глубоком выдохе, - умирает

– Глупость! – пощечина получилась не сильной, но звонкой и, как подумал сам Ходзуки, была довольно уместной и ввиду ситуации, и потому, что ментально прикоснуться к своему повязанному он пока что не мог. – Даже не думай о подобном! – его собственное биополе тоже ощетинилось, расплескивая энергетику, за что Нейджи его точно по голове не погладит, но сейчас можно, тем более что и ему в какой-то мере подобный выплеск эмоций помог успокоиться, поскольку, как про себя подумал блондин, с этими Учиха и до нервного срыва недалеко. – Что делать-то нужно?