Сущность Альфы

– «Открой глаза…» - прошептал кто-то до боли родным голосом, который был слабым, будто доходил до него сквозь толщу, но таким нежным, любящим, зовущим, что даже в этой темноте Итачи почувствовал, как по его лицу стекают капельки слез. Альфа даже не думал, не предполагал, не обратил внимания на то, что все это время он следовал на звук слепо, так и не открыв глаза, хотя и видел эту темень сквозь веки, но Дей… его возлюбленный… своим тихим шепотом он будто что-то пробудил внутри него, что-то, что позволило ему медленно открыть глаза.

Две нити – алая и белая – тесно сплелись между собой, сплелись так, что, похоже, разъединить их было просто невозможно, и каждая из них вибрировала своим, своеобразным тихим звоном, который сливался в единую мелодию – мелодию их с Дейдарой любви.

– Дей… - прошептал Итачи, осторожно прикасаясь к белой нити, которая мелко вздрогнула в его руках, а после его пальцы задели алую, и темень резко всколыхнулась вокруг, растеклась, начала отступать, а его самого будто повлекло вслед за этим звоном, все дальше и дальше от тьмы, туда, куда вели нити.

Он будто вышел за какую-то грань, поскольку темнота сменилась светом, ярким, насыщенным, дневным, звуки нахлынули на него, заполонили, затопили своей настырностью. Сотни домов, дорог, людей, тысячи, миллионы – все это накапливалось, мелькало перед глазами, вызывая резь пестрой гаммой торопливо сменяющихся красок, шумов и голосов, а после все так же резко стабилизировалось, хотя от столь стремительного полета у альфы все ещё рябило перед глазами. Но это было неважным, абсолютно, по сравнению с тем, что он, наконец, почувствовал своего Истинного, слабо, правда, едва-едва, но этого было более чем достаточно, чтобы немного успокоить собственное, бешено колотящееся сердце. Странно, но Итачи подумал об этом только сейчас, что в той темноте он и сердцебиения своего не слышал… не слышал, пока не прикоснулся к нитям.

Наверное, он пару раз моргнул, потому что теперь четко видел комнату – большую, залитую солнечным светом, выполненную в теплых, согревающих тонах. Да, это была гостиная их квартиры. Ему было тяжело ориентироваться, казалось, на каждое движение уходит несколько минут, но тело, или чем он сейчас был, само по себе тяжелым не было, скорее всего, он просто не привык… к чему? Быть… духом? Душой? Сущностью? Нитью? Впрочем, это не столь важно, главное, что он увидел… кровь? Итачи отшатнулся, когда заметил на светлом ковре уже внушительную лужу крови, а ещё безвольно свисающую с дивана, покрытую яркой сеточкой синих вен руку – такую тоненькую и хрупкую, что она казалась кукольной.

– Дей! – он выкрикнул, хотел броситься вперед, понимая, что с супругом случилось именно то, чего они опасались все эти семь месяцев, а его не было, чтобы помочь, чтобы предотвратить, чтобы просто быть рядом, но его неумолимо потянуло назад, стремительно и болезненно вырывая из зыбкой обстановки увиденного им, увлекая вновь во тьму и толчком выбрасывая из неё, буквально вталкивая в собственное, теперь кажущееся невероятно неповоротливым и грузным тело.

Он жадно втянул ртом воздух, понимая, что все это время его тело действительно не дышало, а покалывающие ощущения свидетельствовали ещё и о том, что кровь в буквальном смысле застыла в его жилах, а теперь возобновляла свой бег. Кажется, ученые это как-то называли… ментальная проекция, что ли? Но на подобные размышления у Итачи просто не было времени, потому что он понимал, что, увиденное им, не было плодом его фантазии, иллюзией или сном. Это – реальность. Реальность, в которой его беременный супруг находится при смерти.

Альфа резко вскинул голову, все ещё плохо видя, но сейчас его биополе было настолько чувствительным, что он кожей ощутил, как испуганно отпрянули от него и омеги, и альфы, даже отец отодвинулся, выставив мощные щиты, хотя Учиха понимал причину. Наверняка, у него раскрылась вторая ступень мутации, а биополе частично стало зримым, хорошо хоть сущность Древнего он в последний момент смог удержать, к тому же, Итачи снова чувствовал на лице неприятную, горячую, липкую влагу – глаза кровоточили, что, впрочем, абсолютно не волновало брюнета.

Он поднялся, медленно, так как пока что не знал, как произошедшее с ним повлияло на тело, и хорошо, что так сделал, потому что ноги все ещё казались чуждыми, но, судя по ощущениям, все обещало вскоре прийти в норму. Зрение тоже вернулось, разве что резко переводить взгляд пока что не стоило, так как от подобного слегка кружилась голова. Белый платок, по привычке, был в нагрудном кармане пиджака, и именно им Итачи и воспользовался, чтобы стереть кровь, которая сочилась из уголков глаз, а после, небрежно бросив платок на стол, максимально плотно, насколько он сейчас мог, свернул свое биополе и повернулся к Фугаку.

– Отец, - голос не был хриплым, но во рту слегка пересохло, а горло неприятно першило, - я еду домой, а вы позвоните Цунаде-сама и сообщите, чтобы готовила родильную палату для моего супруга, - Фугаку, подобравшись, сконцентрировано кивнул, но Итачи видел волнение в его глазах, хотя ни на йоту не собирался смягчать ситуацию. – Скажите доктору, что Дейдара без сознания и истекает кровью, - сказал, вдохнул и широким, уверенным шагом покинул конференц-зал. Да, он боялся, паниковал, внутренне дрожал, категорично приказывал сущности заткнуться и не мешать думать, потому что у него не было права поддаваться всем этим слабостям, ведь, похоже, вскоре ему предстоит сделать то, к чему он готовился несколько месяцев, то, что спасет жизнь и его детям, и его супругу.

– Ну, Учиха, кто бы сомневался, - слегка обижено, но все же с гордостью протянул Суйгетсу, стоя возле большого стенда и медленно, скрупулезно водя указательным пальцем по списку. – Конечно же, ты лучший выпускник этого года, так что, - омега, повернувшись, участливо хлопнул друга по плечу, - готовь прощальную речь

– Пф, - Саске фыркнул, будто и не было в том, что он лучше всех выпускников сдал Государственные, ничего сверхъестественного и достойного восхищения, хотя довольную улыбку скрыть так и не смог, ведь все же он побаивался, что ему не удастся оправдать надежды и ожидания, в первую очередь свои собственные

– Ладно, - недовольно фыркнул Ходзуки, словно порицая друга за напускную скромность, - пойдем перекусим, заодно отметив наш с тобой успех большущим стаканом молочного коктейля, - осторожно развернувшись, блондин, гордо приподняв голову, прошел мимо толпы одноклассников и сокурсников, махнув Карин, Хинате и Джуго, чтобы те, мол, тоже не задерживались и присоединялись к ним. Пожалуй, в беременности, а, несмотря на четвертый месяц, живот у него был уже явственно заметным, омега находил лишь одно весомое преимущество – все дороги перед ним были открыты, чем он и воспользовался, без толчеи и суеты пробившись к стенду, на котором были вывешены списки результативности сдачи Государственных. Ходзуки не сомневался в том, что Саске будет первым в таблице, Учиха это заслужил, заработал и был как никто другой достоин того, чтобы быть первым, лучшим и от имени всего их выпуска пафосно произнести прощально-напутственную речь, а вот за свои результаты он переживал, причем сильно. Поздно он спохватился, осознав-таки, что хочет продолжать обучение в колледже, а после и найти достойную работу, но все же приложил все усилия, Нейджи ему даже репетиторов нанял, чтобы за те несколько недель, что оставались до экзаменов, наверстать упущенное. Да, Суйгетсу ещё во время тестов понял, что знаний ему катастрофически не хватает, но к списыванию опускаться не стал, решив, что лучше уж он пересдаст Государственные на следующий год, чем сейчас будет незаслуженно кичиться своими результатами. В общем, все было не так уж и плохо: по математическим дисциплинам он, конечно, знаниями не блеснул, а вот по гуманитарным выступил даже лучше, чем сам от себя ожидал, так что, в итоге, у него было достаточно баллов, чтобы претендовать на место в колледже по результатам дополнительного собеседования. Единственное, что волновало омегу, так это то, что ему могут отказать в зачислении из-за беременности – все-таки рожать ему примерно в средине ноября, а поступать и сразу же брать академотпуск он не хотел. Впрочем, на данный момент главным было то, что Государственные он сдал выше среднего, в переводе на оценки – четверку с минусом, а все остальное ему ещё предстояло обсудить с братом и женихом, влиянием и связями которых ради поступления он пользоваться не собирался.

– Боги, Ходзуки! – неподдельно возмутился Саске, спешно догоняя решительно шагающего друга. – Ты же ел пару часов назад!

– И что? – глаза с фиолетовой радужкой блеснули недовольным огоньком. – Доктор сказал, что мне нужно соблюдать режим питания. К тому же, - блондин фыркнул и, воспользовавшись тем, что в коридоре больше никого не было, раскрыл биополе, передавая своему повязанному некоторые, по его мнению, занятные ощущения, - когда сам будешь беременным, вот тогда и узнаешь, каково это – жить по режиму малыша, которому может захотеться кушать или получить энергетику хоть посреди ночи