Суженый смерти

– Исчезновения людей прекратились со смертью лорда?

– Сразу же. Если он не был оборотнем, то я японская гейша-девственница. Лорд сохранял человеческий облик в течение всей жизни, меняясь лишь на время полнолуния.

– Получается, что есть и те, и те?

– Ну да. Живоданского зверя видели тысячи; 300 нападений, 123 смерти и около 70 случаев увечий. А здесь наличие стольких совпадений, что нет нужды в доказательствах. Тем более, недавность произошедшего позволяет отследить всю историю жизни лорда.

– И чему верить?

– А зачем выбирать? Лучше всего это поясняет славянская мифология, суеверия наших предков, - Анатолий Викентиевич отстранился от стола.
– Чай? Кофе? Торт?

– Чай. И от тортика не откажусь, - Александр радостно кивнул.

– Так вот, - ученый продолжил рассказ только когда расправился со здоровенным куском рыжика на своей тарелке.

– Наши предки верили, что оборотни бывают трех видов. Первые - обратившиеся по своей воле, с помощью колдовства. Это меняющие свой облик по желанию, и днем и ночью; то есть в нужный момент они могут вернуться в обычное состояние. Вторые - обращенные, которые уже не могут по желанию вернуть свое человеческое обличие. Эти зависят от луны и становятся зверьми в ночи полнолуния. Третьи - нечисть; навсегда проклятые, уже не люди. Первые, колдуны-оборотни, в славянкой мифологии всегда описаны огромными волками. Как я думаю, Антуан Шастель - яркий пример такого оборотничества. Обращенные описаны по-разному, и есть несколько вариантов их возникновения. Самый яркий это легенда о Ликаоне, сыне Пеласга, аркадийского царя. Однажды он шутки ради дал на пиру путнику блюдо из человеческого мяса. Гостем был Зевс, который проклял царя и тот менял свой облик, вынужденный отныне сам есть человечину. Третий вид оборотней - вообще отдельная история. Есть предание: в своей гордыне, желая быть подобными Богу, люди строили Вавилонскую башню, за что Всевышний наказал их, разобщив языки, разделив на народы. Самых активных в наказание Он к тому же лишил и образа и подобия Своего. Именно так и появилась нечисть. Например, такой персонаж славянской нежити, как волкодлак, имел три волчьих лапы и одну когтистую человеческую руку, волчье тело, человеческую голову и волчью пасть вместо человеческого лица...

– Красавчик, наверное, - Александр хохотнул.
– От девок отбоя не было.

– Ну да, жиголо белорусский, - кивнул ученый с улыбкой.
– В гроб краше кладут... Далее. В Новгородских, Псковских и Киевских летописях есть записи о некоем лютом звере, который внешне напоминал то ли пантеру, то ли леопарда, ходил на задних лапах, быстро бегал, очень любил человечину и валил коней с одного удара. Одного такого убил на охоте Владимир Мономах в 1111 году, о чем и записал в своих мемуарах, изданных при жизни в 1117-м. На Урале и в Сибири есть предания и легенды о людях, которые превращаются в медведей, выпив какой-то отвар из трав, либо же о тех, кто родился таким и ничего не может с собой поделать, чиня беды и горе окружающим. В основу легенд, несомненно, легли медведи-шатуны, но оборотничество в полнолуние это уже приобретенное.

– То есть русский оборотень - это и волк, и медведь, и всякие неведомые звери. Все-таки у нас видимо фантазия богаче, чем у европейцев, придумавших лишь вервольфа, - Александр ухмыльнулся.
– Без обид, я просто шучу.

– Я это понял, - Анатолий Викентиевич кивнул.
– Скорее всего, у наших предков не было замыленного взгляда и они не пытались подчинить самобытный облик зверя стандартам одного вида.

– Скорее всего, - Свечкин кивнул.

– А вы когда-нибудь видели медведя без шерсти?
– Анатолий Викентиевич хитро прищурился.

– Не доводилось.

– А мне вот посчастливилось увидеть медведя, больного лишаем, и сильно сбавившего в весе. Я вам скажу: большинство современных фильмов, где изображают жутких огромных оборотней, списаны с натуры. Те же острые черты морды, возможность ходить на задних лапах, мускулы, огромные когти и стоячие уши. Я на самом деле испугался, и пока мне не объяснили, какого зверя я вижу, думал, что передо мной жуткий мутант. Привычные вещи иногда имеют незнакомые грани. Советую подумать об этом на досуге. Вас что-то еще интересует?

– Вообще много вопросов. Например, где оборотни обитают в городах, как они выбирают жертв, схема действий и состав ячеек? Но, боюсь, всего этого вы не знаете.

– Вы правы. Что касается легенд, преданий и верований разных народов, а в частности наших предков, я вам рассказал все основное, то, что относится для меня к непреложным фактам. Конечно, я знаю еще многое, но оно мной не проверено, и я не буду утруждать вас лишними суевериями.

– Например какими?

– Ну, например средневековые клерикалы говорили, будто можно стать оборотнем, если в полнолуние под лунным светом кататься по кругу на песке. Славяне считали, чтобы обернуться волком достаточно в полнолуние тринадцать раз перевернуться через осиновый пень, с наговором, воткнув в пень медный нож. Финские оборотни ели мухоморы и некоторые сорта мха, чтобы обратиться. Азербайджанский залха мог стать оборотнем, когда на него по чьему-то злому навету накидывали шкуру убитого волка... И так до бесконечности.

– Ну да, суеверия. Конечно, это очень интересно, но несет в себе мало полезной для меня информации. Особенно мухоморы, - Александр хихикнул.
– Если я наемся мухоморов, то и сам стану не только оборотнем, но и бабой Ягой. Очень уж мощный галлюциноген.

– Вот и я о том же.

Александр допил чай и посмотрел на часы.

– Засиделся я у вас, время-то уже ближе к полуночи приближается. Я пойду, наверное... Надеюсь, что не был очень надоедлив.

– Что вы! Я один живу и всегда рад компании интересного слушателя. Рад был встрече, - он поднялся, чтобы проводить гостя.

Они раскланялись, и Свечкин с тяжелым сердцем вышел во двор дома. Небо было чистым, прохладный воздух нес свежесть и запах хмеля от расположенного неподалеку пивоваренного завода. Тяжесть в сердце была очень легко объяснима самим же Александром. Разговор навел на новые мысли. Узнать что-то о Сером волке не удалось, под разряд оборотней он попадал лишь условно, и та четкая информация, которую дал профессор ни коим образом не объясняла, как какое-то существо могло исчезать и появляться на глазах, по собственному желанию. Даже под разряд колдуна-оборотня он не попадал, являясь чем-то эпическим и бессмертным. Теория проклятых тоже отпадала в данном случае, и оставалось только третье - он был нежитью. Вопросов не убавилось, а только добавилось. Тяжело было еще и потому, что неважно прав или не прав профессор, получалось одинаково скверно. Если Анатолий Викентиевич не прав, он потратил свою жизнь впустую, а если прав, то людям пора начать бояться темноты... И это было прискорбно.

В то же время

Алконост взмахнула своими кипенно-белыми крыльями и взлетела в черную ночную высь, наслаждаясь прохладой. День дарил неимоверное наслаждение красками, синевой небес и отблесками солнца в зеркалах окон домов. День был прекрасен пением птиц, теплом весны и безмерным количеством людей, таких смешных, по-глупому важных, и вечно спешащих куда-то. Она любила людей, она помогала людям. Но лишь ночь дарила покой, тишину и свободу. Она привыкла быть одна за многие века после своей смерти.

Когда-то ее звали Алкиона, царица Алкиона, и она была простой любящей земной женщиной. А история птицы Алконост началась, когда Кеик, царь Трахины, ее любимый муж, вопреки гласу судьбы отправился на морской простор в город Клар совершить ежегодное подношение в храм Аполлона. Ни ее плохие сны, не предостережение оракула не остановили храброго племянника Геракла, не боявшегося ничего и никого на всем белом свете. Он опасался, что Аполлон прогневается на него и лишит своего покровительства, если не выполнит ежегодный обет, данный еще в юности. Подношение он выполнил, но по дороге обратно корабль разбился о скалы недалеко от дома. Он приснился ей в ту ночь. Алконост до сих пор помнила мокрого Кеика, с волос которого стекала вода вперемешку с кровью из раны, образовавшейся при ударе о скалу. Муж клялся в вечной любви. Муж плакал, что не послушал ее. Муж горевал, что они больше никогда не увидятся.

Муж ушел с рассветом, а она отправилась на берег бесцельно бродить и заглядывать в утихающие после шторма волны. Никто не знает, что она пережила в те три дня, пока не набрела на тело Кеика. Никто не знает, как она потом сходила с ума, вытирая его тело своими волосами и умоляя всех богов смилостивиться и дать ему жизнь. Ее не услышали, Кеик не ожил. И она сама решила отправиться на встречу с ним. Какая наивная. Жестокость судьбы не знает границ, и до сих пор Алконост не поняла за какие проступки ей дали такое наказание. Она прыгнула с высокого утеса, надеясь разбиться, но ей не дали даже долететь до волн, превратив в полу-птицу полу-женщину. Прыгая с утеса, она только училась лучше летать. Утопиться в море не давали перья. А потом пришло осознание: раз уж так сложилось, что некому было спасти ее мужа из волн, она сама станет тем спасением для тысяч людей, вырывая их из раззявленной пасти смерти.