Суженый смерти

– А не могли волки или дикие звери убивать людей?

– Убийства летом начались, когда волки сыты и от людей десятой дорогой бегают. Да и в то время все с оружием ходили, пограничье не так далеко находилось. Казак с волком всегда справится, играючи.

Свечкин слушал, боясь даже вздохнуть, он раскрыл глаза, его бросало то в жар, то в холод. В мозгу как сигнальная тревожная красная лампа мигала мысль: "Вот оно, то же самое"! Это было и раньше - и Марья и убийства. Александр поднял руку, остановив рассказ домового, сделал несколько глубоких вдохов, платком вытер взмокший лоб, встал, быстро прошел взад-вперед мимо стола, и чуть успокоившись снова сел за него. Отложив мысли на потом, он проникся вниманием и решил дослушать рассказ до конца.

– Продолжай, - буркнул Свечкин.

– Хорошо. Итак, смерти. Народ в близлежащем хуторе решил, что все это дело рук молодого казака с мельницы. Его видели днем, а про девушку никто не догадывался, так как она ни разу не попалась никому на глаза. Никто не знал, откуда он взялся, сколько ему лет, долго ли он живет на мельнице или нет, и зачем он там поселился. Но человек, живущий на проклятой мельнице, не мог не вызвать подозрений. Куда как проще скинуть ужасное преступление на чужака, чем на соседа, свата или брата.... В общем, народ решил устроить самосуд. Люди пришли в дом посреди сада и связали парня по рукам и ногам, решая, что с ним сделать. Какие только не приводил тот доказательства своей невиновности, чем только не клялся, как только не божился, что он только не говорил оправдательного в свою сторону; его все равно осудили. Казака забили насмерть, не смотря ни на какие его увещевания. Был ли он виновен или нет, но самосуд свершился во всем своем ужасе!
– Митрофан задумался.

– Что было дальше?

– Дальше? Дальше пришла она...
– Митрофан оторвался от своих мыслей и глубоко вздохнул.

– Кто она?

– Девушка, с которой он жил. Я не знаю, кто она, я не видел ее ни разу, я могу лишь догадываться по ее поводу, - Митрофан пожал плечами.
– Я долго ломал голову, кто б она могла быть, но так и не пришел к единому мнению.... Тебе интересны мои умозаключения?

– Да. Несомненно. Но сначала расскажи, пожалуйста, что было дальше.

– Народ еще не успел разойтись, когда все началось. Резко похолодало, повалил снег, листья и трава посохли и превратились в труху. Сугробы намело за считанные минуты...

– А в какое время года это все было?

– Посреди лета, когда жара даже мух заставляет прятаться в тень, - Митрофан смотрел в расширенные зрачки Александра.
– Да, летом. Намело сугробы, и по снегу пришла к ним она; в дикой ярости, то ли уже зная, то ли почувствовав все произошедшее с ее любимым. Она заморозила их. Она их застудила насмерть. Всех. Без жалости. Без раздумий... А кто не умер от холода, того загрызли волки.

– Ты был там?

– Нет.

– Но откуда-то все это знаешь! По своим каналам сообщили?
– Александр развел в недоумении руками.

– Нет!
– Митрофан рассмеялся.
– У нас почты нет, да и не любим мы друг друга. Все это только леший мог увидеть или русалки в ручье, но они с домовыми не общаются, гордые, понимаешь ли. Я слышал эту историю в доме, где мы сейчас находимся, когда жена хозяина рассказывала ее сыну как сказку на ночь. Сын тогда спросил ее, что это за развалины у старой мельницы, и почему ее называют проклятой, на что мать поведала все, да в таких красках, что я просто заслушался. А потом кое-что выяснилось в ходе ссоры супругов. Никодим Евстафьевич очень любил свою жену, но очень не любил суеверия, вот и накинулся на нее, когда узнал, какие она небылицы рассказывает сыну. Наталья Дмитриевна обиделась даже, что ее обвиняют во лжи. Как оказалось, единственным кто встал на защиту казака был кузнец, но он в одиночку ничего не мог поделать с приступом народного безумия, и ушел перед самым началом избиения. Это-то его и спасло, лишь потому он выжил. Только однажды он рассказал куму, как все произошло, и что в ночь после расправы к нему пришла красивая девушка, которая попросила похоронить своего суженого на рассвете, но никому о том не рассказывать. Кузнец послушался ее. Когда на следующее утро он пришел на мельницу, снега еще не растаяли, но свой белый цвет они сменили на красный, всюду валялась разорванная одежда, куски промерзлой плоти, осколки костей. А редкие сохранившиеся нетронутыми люди лежали посиневшие от холода, скрюченные, с застывшими масками ужаса на лицах... Это-то ему и подсказало, что там было накануне.

– Но кузнец нарушил молчание, - сказал задумчиво Александр.

– Именно так. Он был бездетный, а та девушка обещала ему богатое потомство в обмен на молчание. Кузнец молчал двадцать лет, у него было пятеро детей, красавица-жена... Но, видимо, мучила его тайна, решил что ничего уж не случится с ним... А, может выпил малость лишнего. В общем, рассказал он об этом своему куму и в ту же ночь пропал без вести. Может, замерз, может, утоп, а может, волки загрызли. Кто его знает... Только вот дети его вслед за ним, один за другим, все пятеро погибли. Кто в доме сгорел, кто от падучей скончался... В течение года жена стала бездетной вдовой. А молчал бы - жив остался, я думаю.

– И так легенда пошла в массы...
– Свечкин задумался.
– И кто, по-твоему, была та девушка?

– Я думаю, очень сильная колдунья. Я таких сроду не встречал, но слышал, что есть они. Старые волхвы могли управлять погодой и летом вызывать снег, а по зиме яблоки выращивать. Будь та девушка из наших, некрещеных, ей такое было бы не под силу, мы не можем погодой управлять. Но, с другой стороны колдуны не едят людей, если только в Африке...
– он даже не улыбнулся.
– Но факт в том, что вместе с уходом девушки из наших мест убийства прекратились. Случайности не случайны, как говорят...

– Это тоже кузнец сказал?
– ехидно поинтересовался Александр.

– Может и кузнец... Про убийства его слова были, и про прекращение убийств тоже его... А вот про случайности...
– он пожал плечами. Видимо за годы одиночества Митрофан напрочь лишился чувства юмора.

– Это все что ты знаешь?

– Да, - домовой кивнул.
– Ты и сам, наверное, колдун, раз меня видишь.

– Раньше никогда не видел и не слышал ни домовых, ни русалок, ни леших. Может, дар так внезапно просыпается?
– Свечкин неопределенно махнул рукой.

– Дар бывает врожденный и приобретенный. Ты сегодня не приближался к постели умирающего? Или вчера?

– Нет.

– Тогда дар может перейти только по крови. Но он еще в детстве просыпается, - домовой загрустил.
– Загадка. Все, кто здесь работает, меня не видят.

– Может, видят, но не замечают?

– Не может. Меня бы слышали в таком варианте, я всегда разговариваю, хоть и сам с собой. Тут колдовство чистой воды.

– У меня любовница странная, - признался Свечкин.
– По-моему ведьма.

– Вот отсюда и надо начинать, - Митрофан просиял.
– Она случайно не заставляла тебя вымыть глаза ее водой?

– Да, я пару дней назад умывался...
– Свечкина осенило.
– Она какое-то зелье на травах сделала, я умылся им трижды. Она сказала, что так надо...

– Это была ведьмина вода, зелье, которое позволяет видеть всю нечисть, какой бы она только ни была, в ее естественном виде. Если ты встретишь, например, оборотня, ты увидишь его настоящий облик, а не человеческие черты...

– Оборотня?
– Александр похолодел. Этому способствовали три вещи - воспоминания о встреченном волке, разговор с профессором о славянской мифологии с его утверждениями о профсоюзе вервольфов, и, наконец, понимание причины по которой Леля приготовила ту воду.

– Ну да. Или ты думаешь, их не существует?
– домовой хитро осклабился.
– Они везде есть, и всегда были.

– Леля приготовила воду, чтобы я при встрече смог увидеть Серого Волка!
– произнес Александр вслух свою мысль.