Суженый смерти

– Да ты влюбился, Саша, - она грустно улыбнулась.

– Да. И понял это лишь недавно. Сам себе возражал, отрицал. А когда возник вопрос жизни и смерти все лишнее отсеялось.

– А ведь ты прав, мы вряд ли снова увиделись. Но вмешалась судьба. Не думала, что Лют отважится напасть, когда у тебя был мой медальон.

– Лют? Это чудовище так зовут?

– Да. Это его имя.

– Кто он?

– Не сейчас. Я расскажу, когда посчитаю нужным.

– Хорошо, - Александр чувствовал, что спорить бесполезно.
– Он не знал о нем. Не почувствовал, наверное.

– Не знал. Только это объясняет то, что ты рассказал о вашей встрече. Скорее всего, он почувствовал нашу связь, и хотел тебя убить. Но понял, что может не успеть, потому как я уже знала об опасности, когда ты показал медальон, и решил пока не поздно уйти.

– Когда-то ты не успела. Я рад, что со мной так не произошло...

– Что ты сказал?
– она оскалилась.
– Что ты знаешь?

– Молодой казак с мельницы. Я о нем.

– Откуда?

– Один дух рассказал.

– Ты колдун?

– Нет, просто...
– он уже жалел, что сказал не подумав. Теперь придется рассказать о Леле, так как врать кому-то, читающему твои мысли, бессмысленно.

– Я не святой. Я был в связи с женщиной, она ведьма и сделала так, что я теперь вижу всю нежить.

– Как ее зовут?

– Обещай, что не тронешь ее.

– Имя.

– Обещай, - он был жесток.
– Иначе можешь меня растерзать, я не скажу. Я не хочу ее смерти. Она спасла меня.

– Обещаю, - глаза горели как неоновая вывеска. Зло горели. Очень зло.

Он колебался.

– Мое слово железно, - она прочитала его сомнения.

– Леля.

И тут Марья засмеялась. Он никогда еще не слышал ее смех. Смех был чистым, искренним и звонким как колокольчик. Он ей несказанно шел.

– Как красиво ты смеешься, - Свечкин зачарованно смотрел на девушку.

– Да и ты бы смеялся, - она переводила дыхание.
– Если бы знал все.

– Так расскажи.

– Наш пострел везде поспел...

– Ты не ревнуешь, - он удивленно констатировал факт.

– К кому? К родной сестре?
– Марья снова залилась смехом.

Александр пребывал в шоке. Такой ступор не случался с ним еще никогда в жизни.

– Она тоже жрица культа Мораны?
– хлопая глазами, он напоминал растерянного первоклашку, за которым не пришли родители, чтобы забрать его домой.

Марья уже кашляла от смеха, со слезами на глазах.

– Нет, ну ты посмотри. Захомутать смерть и любовь... Никакие мы не жрицы. Дорогой, ты вне конкуренции...
– она смеялась, а Свечкин прозревал.

– Ты сама Морана. А она твоя сестра Леля.

– Ну да. Ты думал простой колдунье под силу делать то, что делаю я? Или она?

– Но как?
– ступор не рассеивался, а лишь сильнее завладевал его мыслями. В голове никогда еще не было столько вопросов. Он переосмысливал все, что знал.

– Да просто, - она сузила глаза.
– Разлюбишь теперь?

– Никогда. Я не переставал тебя любить, даже когда думал, что ты чудовище, убивающее людей, перегрызая им горло.

– А почему ты так думал?
– она заинтересовано покосилась на Александра.

– В этом городе происходят убийства, - начал Свечкин, и рассказал о жертвах. И о мужике из троллейбуса, и о цепочке фактов, и как связал убийства с ней.
– Когда ты была с тем казаком, в округе тоже происходили страшные смерти, рвали на части людей. Народ тогда решил, что он причастен к этому и устроил самосуд.

– Ефим не был к этому причастен. Равно как и я.

– Но после твоего ухода смерти прекратились.

– А ты не думал, что в тот день убийца мог погибнуть со всеми? И еще размысли об одном: тогда людей разрывали на части, а сейчас выпивают кровь.

– Хорошо, - он ненадолго задумался.
– А ты знаешь, кто мог тогда, и может сейчас все это делать?

– Я не буду говорить тебе ответ. Я не хочу, чтобы ты рисковал понапрасну, - девушка отрицательно мотнула головой.

– Но...

– Саша, - голос был мягок, но тон не терпел возражений.
– Давай договоримся, если я приняла решение, не стоит меня пытаться переубедить. Ты сэкономишь время и себе и мне. И нервы.

Он кивнул, промолчал недолго, а потом спросил то, что давно вертелось на языке:

– Я верующий, крещеный. Я ошибался?

– Нет. Ты не ошибался. Он есть. И всегда был. И всегда будет.

– А кто вы?

– Ты понимаешь, что с таким знанием ты мертв, если даже просто помыслишь рассказать кому-то о том, что знаешь?
– она была как никогда серьезна.
– Я тебя убью, как бы не любила...

– Значит, ты меня любишь? Остальное не важно, - мужчина блаженно улыбнулся. А потом посерьезнел.
– Но я никогда никому ничего не скажу, потому как, сказав, предам тебя. А я тебя не предам.

– Это образное выражение...
– она отвела взгляд, поняв, что выдала свои чувства. Видимо, не только людям было свойственно говорить, не подумав.
– Я скажу лишь то, что Он создал и нас тоже. А зачем и почему - тебе знать не обязательно. Сам думай.

– Вы богини...

– Мы не богини. Нас так люди назвали. Мы сущности. И демоны сущности. И бесы. И ангелы. И все есть. И все для чего-то нужны. Это великое знание, которое просто не поместится у тебя в голове. Ты видишь лишь кусочек мироздания, увиденный с одной точки и за безумно короткое время. Тебе сколько лет?

– Тридцать.

– А я живу уже веками. И сама не все знаю. Понял?

– Понял.

– Ничего ты не понял, - она погладила его волосы.
– Давай не будем об этом. Это просьба.

– Как скажешь, - Свечкину было безумно любопытно, но он понимал: по-хорошему это знание в частности для него ничего не изменит. Он правильно верил, в течение всей жизни, и правильно все знал. Это было главным, потому как истинного православного ничто и никогда не сможет сбить с его пути. Вся основа жизни - это вера в Спасителя, и без этой веры смысла в такой жизни нет.