Свадебное проклятье

Он намертво запомнил, о чем твердила мама: пусть она никогда не выйдет замуж, пусть никогда не будет счастлива, пусть страдает всю жизнь! Трагическая потеря первой любви — не самая ли памятная боль?

Когда после краткого и тихого скандала будущему зятю было велено сгинуть с глаз долой вплоть до самой свадьбы… то есть отправиться в традиционную добрачную поездку в Горы Лунного дракона, вежливый и внимательный секретарь вышел его проводить. Проводить, пожелать благополучного пути… а также сдохнуть. Нет, конечно, не так грубо и в лоб! Просто поймать взгляд повеселевшего — за испорченное Эбино платье немножко неудобно, но ведь все благополучно разрешилось, новое сошьют! — Дина Линху и растолковать, что на самой высокой и опасной точке горного серпантина, так называемом Хребте дракона, поворачивать руль не стоит, наоборот лучше поехать прямо, нажав педаль газа до упора. Иначе он многое потеряет.

Карие глаза парня на мгновение затуманились, потом Линху встрепенулся, очнулся, улыбнулся всегдашней открытой мальчишеской улыбкой, поблагодарил за ценную рекомендацию и даже пожал заботливому семейному секретарю — что за отличный парень! — на прощанье руку.

Судя по останкам в ущелье, жених совету все-таки последовал. А он расплатился за всё кровотечением из носа, головной болью, ночной лихорадкой, и еще несколько дней был очень бледным и непривычно дезориентированным, но разве это могло насторожить горюющую семью? Наоборот — смотрите, как наш секретарь переживает! Как родной!

Он удивлялся: и всего-навсего? А дед-то шаман запугивал его страшными небесными карами, кои падут на голову внука, если тот будет продолжать и дальше подчинять себе мысли и волю окружающих! Словно политики вкупе со СМИ не проделывают это постоянно! Такая плата и не расплата вовсе, ведь он молод, здоров, полон сил и энергии.

Смотри, мама, я наконец этого добился: испортившее нам жизнь отродье то бьется в истерике, то слоняется по дому призраком, никого и ничего не видя, не слыша! И останется такой надолго, если не навсегда. Надо только позаботиться, чтобы никто больше не нацелился на нее, вернее, на ее приданое, семью, связи… Он даже не ожидал, что его выдумку о проклятье так быстро и широко поддержат — блогеры, соцсети, СМИ… Окружающие — от слуг до давних знакомых — качали головами, перешептывались, цокали языками: «Бедная девушка! Видать, судьба у нее такая несчастная, одной остаться!». Люди любят, когда у богатых и успешных случается что-то скверное — тогда им кажется, что существует-таки мировая справедливость, которая всё и всех уравнивает.

О погибшем он нисколько не сожалел: избалованный никчемный мальчишка, которому все было дано от рождения, ценивший только себя и свои игрушки — дорогие машинки и живые красивые куклы! Ведь он, как и расправившаяся со свадебным платьем бывшая любовница, давали Линху возможность выбора — жениться или нет. Тот выбрал, ну и кто в этом виноват?

Потом было несколько лет покоя: девчонка всегда была на глазах, депрессивная, несчастная, еще и себя винящая. Не было нужды «подталкивать» ее разум и чувства, девчонка охотно соглашалась со своей виной и своим «проклятьем».

Мама, ты ведь тоже видишь это, да?! Ты довольна? Спокойна? Ты больше не плачешь?

* * *

Следующий претендент на руку Эбигейл Мейли объявился неожиданно скоро — и кто еще, смешной пожилой обожатель, так давно и привычно мозоливший девчонку влажными взглядами, что казался совершенно безобидным!

Он честно пытался разрешить все мирно. Вновь трюк с подложными фото, намеками в желтой прессе, сообщениями в мобильнике, отправленными тому якобы по ошибке. Но не учел того, что у директора Брауна характер куда выдержаннее и расчетливее, чем у вспыльчивого инфантильного Линху. Свадьба надвигалась, а парочка все так же безмятежно ворковала, ни разу не поссорившись: старикашка спустил всё на тормозах, должно быть, надеясь, что после женитьбы юная невеста расстанется со своим мифическим любовником. Или опасался упустить ее, устроив разборки: даже приготовленная утка может улететь!

…А ведь Алекс тогда несколько раз начинал странный разговор. Мягко интересовался, точно ли нет никаких препятствий к нашему браку? Он же намного старше, не смущает? Пусть он меня очень любит, и семья всецело его одобряет, он не хочет, чтобы я выходила замуж вопреки своему сердцу, против своего желания. Если есть кто-то другой, он готов тут же расторгнуть помолвку, отойти в сторону без малейшего упрека и обиды. Его слова смущали, расстраивали, даже пугали — неужели Алекс передумал? Однажды я даже на него накричала. То ли это подействовало, то ли жених наконец поверил в мою искренность, но подобные разговоры прекратились.

— Скорее всего… даже наверняка он организовал слежку, которая, разумеется, ничего не подтвердила. Директор Браун ведь только с виду казался мягкотелым и безобидным, — задумчиво говорит секретарь Лэй.

Мой старший брат.

Ну и что оставалось делать? Если человек так упорно шагает к пропасти, не слыша ни предупреждений, ни уговоров, просто дай ему то, чего он так страстно желает.

Смерти.

Алекс Браун не разъезжал на спортивных автомобилях, не увлекался экстремальными видами спорта, алкоголем и наркотиками, вел размеренный образ жизни, регулярно проходил медицинские обследования. Вряд ли здесь подойдет смерть от внезапного приступа или несчастного случая по неосторожности. Привлекать наемного киллера рискованно — организатора рано или поздно могут разоблачить. Остается что? Правильно, самоубийство!

К которому еще нужно подтолкнуть.

Но и тут жених номер два оказался крепким орешком. Никак не удавалось застать его надолго наедине, побеседовать, задержать внимание, взгляд — казалось даже, Браун его избегает, словно опасается… Наверняка казалось, ведь никто и никогда ни в чем не мог его заподозрить!

Он слегка занервничал и однажды сам обратился к директору с просьбой о серьезном разговоре. Немолодой невзрачный мужчина в дорогом костюме, помолчав, осведомился, о чем будет тот самый разговор. Ответ был честным: об Эбигейл. Директор впервые так пристально и долго смотрел ему в лицо — взгляд был острым и жестким, неприятно напомнившим, что недаром Алекс Браун столько времени работает с отцом. Как бы даже не начинали вместе в одной банде… то есть в компании по выдаче займов.

— Так это все-таки вы… — медленно произнес директор.

Ухнуло сердце: он чем-то себя выдал?!

— …тот самый… э-э-э… приятель Эбигейл? Я так и подозревал.

А! Его приняли за выдуманного им самим любовника! Потому-то Браун так старательно избегал его общества, пусть вполне естественно и учтиво. Не успел он ни подтвердить, ни опровергнуть догадку, как послышались приближающиеся женские голоса. Директор поморщился:

— Здесь поговорить не удастся. Встретимся сегодня в десять, и лучше не в общественном месте… и не у меня дома… допустим, в главном офисе. На верхнем этаже. Никаких мероприятий сегодня не запланировано, так что мы будем там одни.

Ему хватило времени ответить таким же пристальным долгим взглядом. Произнести размеренно, внушительно и уверенно:

— Это очень удобное… очень высокое место… для того чтобы броситься вниз… Так легко покончить сразу со всеми беспокойствами, проблемами и страхами, правда ведь?

Голубые глаза директора на миг застлало пеленой. Но он встряхнул головой, снял очки, протер их устало. Слабо улыбнулся.

— Надеюсь, сегодня мы обойдемся безо всяких… полетов. Здравствуйте, Лили, очень рад вас видеть!

Он не был уверен, что «толчок» подействовал. Собирался добавить вечером, а до того следовало навестить отцовский офис, изучить расположение видеокамер и расписание охраны, чтобы где-то случайно не засветиться. Но уж слишком много сил приложил он сегодня — куда больше, чем с Линху, и просто свалился пластом с ужасной головной болью и температурой под сорок. Что ж, сошлется на внезапный грипп, а там наберется сил и… попробует снова. Он был уверен, что жених не расскажет отцу о любовной связи дочери с секретарем, ведь давний партнер знает характер Артура Мейли не понаслышке и ни за что ни подставит свою невесту под удар.