Свет проклятых звёзд
Шрифт:
Направив на дориатского певца чары, сын Феанаро, погрузившись в исполнение музыки, попытался отгородиться от звуков деревянной арфы Даэрона.
«Чем же его зацепить? — судорожно соображал менестрель, для которого Нолдо был едва ли не ровней Валар. — Чего он может желать… Тайно… О чём молчать?.. Начну с очевидного…»
Мелодия вечного счастья —
Какая она?
Покой бытия?
Творение пламени рвет мою грудь —
Увижу ли путь, узнаю ли путь?
Макалаурэ чувствовал, как к сердцу подбирается колючий холод. Он не парализовывал, не пугал. Это была разведка, и такие чары, пусть и не опасные,
Ощутив отпор, сыгранный тремя неожиданными аккордами, Даэрон зашёл с другой стороны.
Послушай, но разве в молчании
Скроешь ответ,
Где истинный свет?
Познание сути меняет ли суть?
На вечность взглянуть, на вечность взглянуть…
Снова оставшись без ответа менестрель, ощущая нарастающее давление со стороны противника, хотя тот всё ещё не произнёс ни слова, Даэрон решил рискнуть. «На войну не пойдёт счастливый, — решил он. — Даже у посланника Валар могут быть печали».
Не пытайся убить время,
Оно этого не любит…
Там, где за тьму
Борется свет,
Снова прошла
Тысяча лет…
Там, где ночей
Липкая мгла,
В свете свечей
Бью зеркала!
Сто искажений у отражений…
Гаснут небеса,
Землю укрывает снег…
Страх твой оживет, ты на безумства готов…
Но здесь только ты и нет больше врагов!
Нет, не смотри в зеркала…
Не смотри в зеркала.
Не смотри в зеркала.
Сто искажений у отражений.
Макалаурэ ощутил головокружение. Даэрон пробрался сквозь его защитные чары и теперь напирал всё сильнее. Ужаснувшись, что певец может раскрыть тайны, хранимые в памяти, Феаноринг отвернулся и стал концентрировать силу, не обращая внимание на давящую на виски магию.
Даэрон напирал:
Кто ты? Ответь мне,
Кого я увижу, когда обернешься ко мне?
Чувствую взгляд, но ответа не слышу
В нашей единой струне.
Я не могу свои крылья расправить
Выше твоей немоты.
Силой, мне данной, могу ли избавить
От яда раны твои?
Я не желаю касаться огня,
Зажигая в себе ту же боль,
Но быть рядом позволь.
Макалаурэ вдруг резко развернулся и ударил по струнам.
Что ты можешь —
Коснуться спиною к спине
И стоять изваяньем меча?
Ты отважен и горд —
Так приблизься ко мне,
И, взглянув мне в глаза, отвечай:
Есть ли лучше небо, чем то,
Что в зрачках моих пламенем жжет?
Есть ли выше безумный полет?
Есть ли мудрость смирения в том,
Чтоб отвергнуть любовь?
Даэрон бессильно повалился на землю, из носа потекла кровь. Белег и Макалаурэ бросились к менестрелю, но тот отмахнулся, давая понять, что с ним всё хорошо. Хоть это было и не так. «Как он узнал об отвергнутой любви? И что это так важно для меня?! Как?!»
— Кажется, — выдохнул дориатский певец, тяжело садясь и вытирая кровь с лица, — мы оба извлекли достаточно уроков из этой прогулки…
— Я бы продолжил, — примирительно улыбнулся Макалаурэ, — но нам уже пора выступать в дорогу. И вам тоже. Надеюсь, мы ещё споём с тобой, Даэрон.
— Я тоже, Магалорэ.
— Нет, — рассмеялся Феаноринг, — это звучит как женское имя.
— Тогда… Маглор. Извини, но повторить за твоим братом то, как
он тебя называл, у меня не получается.Макалаурэ снова улыбнулся и помог Даэрону встать. Перепуганные чарами огоньки над болотом, спрятавшиеся в траве, снова поднялись над мутной водой и медленно закружились в печальном хороводе.
Над головами сомкнулись раскидистые кроны вековых деревьев, которые выросли на крови погибших эльфов, орков и наугрим.
Примечание к части Песни из арт-оперы "Тёмный Ангел". Названия могут быть другие, но по моей версии это "Искушение", "Чаша" и "Дуэт Габриэля и Князя"
Чёрный кузнец "Зеркало времен"
Погребальный костёр
«Род Феанаро, Огненного Духа — это пламя, — думал Нельяфинвэ, запаляя факел. — Это свеча, которую ставишь внутрь фонаря, чтобы осветить темную дорогу. Это горн, в котором рождаются и видоизменяются новые металлы. Это печь, где готовится еда, и жаркий камин, так необходимый в горах на севере. Но… — Феаноринг заставлял себя стоять с каменным надменным лицом, несмотря на рвущие сердце чувства. — Пламя — это ещё и погребальный костёр. Который должен разжечь я. И… Мне, в отличие от огня, совсем не безразлично, чьи тела через краткое мгновение превратятся в прах… Сколько ещё будет битв… Сколько костров… Я не хочу привыкнуть к этому».
На фоне вытирающих слёзы знахарок, печально склонивших головы воинов Дориата и помрачневших Нолдор, Нельяфинвэ, стоявший с факелом, выглядел холодной бесчувственной скалой. Старший сын Феанаро смог не показать эмоций, и его рука не дрогнула, поднося огонь к мёртвым телам, а латы и складки плаща скрыли часто вздымающуюся грудь.
Смертей совсем немного. Но все они отсекли от сердца по кусочку. Эти эльфы не были для Нельяфинвэ чужими. А теперь здесь просто безжизненные тела, которые вот-вот исчезнут в бушующем пламени.
— Намариэ.
***
Костры пылали всюду: на месте стычек с орками в лесах, на месте стёртых с лица земли поселений, а ещё там, где воины Вала Мелькора защищали тылы лесным пожаром.
Продвигающиеся на юг Нолдор разделились на три группы и разошлись в разных направлениях, договорившись встретиться через сто дней там же, где расстались.
Во всех встреченных поселениях настроение было одинаковым: орки ушли на север, и эльфы решили, что враги испугались посланников Валар. Нолдор очень хотелось бы верить в это, но, к великому сожалению, было очевидно: это не так. Орки ушли на зов господина и скоро, очень скоро вернутся. Подготовленные.
Но теперь их встретят настоящие воины.
Часы и время
— Мы должны двигаться быстрее! Враг не станет ждать, когда мы доползём! Он нападёт! Если мы не подготовимся — проиграем! И, значит, всё было, напрасно! Всё! Альквалондэ, плаванье! Отречение от Валар! Мы должны победить! Назад пути нет! Только вперёд! И чтобы победить, надо торопиться!
Часы со сверкающей золотистой кристаллической пылью перевернулись.
— Я не желаю слышать отговорки и оправдания! Нам нужны пленные орки, чтобы знать их язык! Что значит — не сдаются живыми? Если тяжело ранить, тварь Моргота не успеет выпить яд или броситься на меч! Уверен, мой сын Туркафинвэ справится с этой задачей! Мне очень жаль, что приходится во всём полагаться только на наследников.